Диссертация (Синтаксические особенности славяно-русской переводной агиографии XIV-XV вв. стилистический аспект (на материале русских списков Жития Николая Мирликийского)), страница 12

Толстым,агиографическая литература стоит в третьем ряду после конфессиональнолитургической и конфессионально-гимнографической литератур [Толстой 1998а:96]. Однако смена статуса данного жанра приводит к тому, что он перемещаетсяна более высокий ярус, более консервативный и не допускающий народноразговорных элементов. Сказанное относится к исследуемому в настоящей работетексту ЖНМ, которое воспринималось современниками его перевода как болееправильное и соответствующее канонам (см.

с. 15 наст. исследования).Языковая экспликация произведений житийного жанра, безусловно, связанас реализацией внутри текста жанрового канона, который проявляется в сюжете икомпозиции: риторическое вступление, основная часть, похвала, посмертныечудеса. При этом жанровая специфика проявляется в том, что «для жития былиактуальны и нарративный, и ненарративный типы повествования <...> Отсюдасложные сочетания временных форм, планов прошедшего и настоящего времени,своеобразно эксплицированных в текстовых формах темпоральности, – времениабсолютного и относительного, действия предельного и непредельного»[Рогожникова 2003: 136].

Языковые средства, участвующие в оформлении разныхчастей жития и топосов, формируются под влиянием господствующего стиляэпохи.32Возможно, выдвижение данного жанра произошло благодаря влиянию (прямому или косвенному)трудов Метафраста.59Д. С. Лихачев в программном докладе, посвященном изучению 2ЮСВ,дополнил основные языковые новации рассматриваемого периода указанием наих связь с «перенесенным из южнославянских стран» стилем «плетения словес»[Лихачев 1958: 6].

В своей статье ученый дал первоначальный обзор языковыхсредств, формирующих данный стиль: «“Плетение словес” основано навнимательнейшем отношении к слову: к его звуковой стороне (аллитерации,ассонансы и т. п.), к этимологии слова (сочетания однокоренных слов,этимологически одинаковые окончания и т. п.), к тонкостям его семантики(сочетания синонимические, тавтологические и пр.), на любви к словеснымновообразованиям,составным[Лихачев 1958: 24].Кромедревнерусскойоснованноголитературенасочетаниисловам,того,калькамД. С. ЛихачевXIV–XV вв.новогоабстрактногосгреческогоуказалнаипр.»появлениехудожественногопсихологизмаивметода,повышеннойэмоциональности. Основные художественные задачи данного стиля наиболееполно выражались в изображении внутреннего мира человека, что способствовалоформированиюхудожественногопринципа«абстрактногопсихологизма»[Лихачев 1958: 38].

По мнению Ф. Кич, для житий Доментиана, ЕпифанияПремудрого и Евфимия Тырновского характерно стремление к передачеэмоционального состояния персонажей житий, что не занимало столько места впредшествующей агиографии [Kitch 1976: 268–269]. Источником поэтическихсредств для данных агиографов стала литургическая поэзия и панегирик [Там же].ОсновнойстилистическойинновациейЕпифаниябылоперенесениеизлитургической поэзии и панегирической литературы средств, которые преждеиграли только небольшую роль в житии и, в основном, в заключении. По мнениюФ.

Кич, ни термин «плетение словес», ни украшенный стиль не являются новымиявлениями, но способ, которым стиль используется в этот период, представляетновую отправную точку для православной славянской агиографии [Там же: 46].60Языковые стилеобразующие средства при этом формировались подвлиянием одной из ведущих тенденций – создания стиля как можно болееотдаленного от повседневной речи (см. п.

2.1. настоящей главы). Одним израспространенныхсредствслужилоупотреблениебольшогоколичествабиблейских цитат.Ф. Кич указывает на стилистические отличия между житиями указанныхавторов и выделяет две разновидности стиля «плетение словес» в зависимости оттипа их служения – монашеского или немонашеского. Так называемое«монашеское» (monastic) «плетение словес» – ярко выраженный украшенныйстиль – характерно для Епифания и Доментиана, насельников крупныхрелигиозных центров. Освобожденные от светской риторики, погруженные впоэтику псалмов и литургии, Епифаний и Доментиан относились к украшенномустилю как к свойственному церковной литературе.

Наиболее сакральной формойвыражения был язык религиозной поэзии, который они заимствовали для своихжитий. «Немонашеские» (non-monastic) жития создавались теми авторами,которые выполняли важные руководящие роли в церковной иерархии (к нимотносятся Евфимий, Григорий Цамблак и Киприан) [Там же: 270]. Они былихорошо образованы и обладали широтой кругозора, отсутствовавшей умонастырских писателей.

Для них риторика не могла быть специфическицерковным способом писания: они осознавали, что все виды церковнойлитературы и даже документы могли быть составлены в таком стиле. Большийпровинциализм Доментиана и Епифания, по мнению Ф. Кич, стал причиной того,что их жития были более оригинальны, чем современные им греческие илиболгарские жития.Необходимо, однако, заметить, что отдельную проблему представляетлингвистическая разработка стиля «плетение словес». В основном, исследованияв данной области касались изучения риторических средств, формирующихрассматриваемый стиль, а также их функций.61Помнениюмногихисследователей,главенствующимпринципоморганизации украшенной прозы Евфимия была ритмизация, которая создается спомощью приемов гомеотелевтона (созвучия окончаний) и гомеоптотона(равнопадежья) [Абрамова 2004: 12].

Ф. Кич выделяет следующие основныеритмические средства византийской риторической прозы, характерные для житийЕпифания Премудрого: 1. Синтаксический параллелизм; 2. Гомеотелевтон ианафора как ритмические и рифменные сигналы, указывающие на открытие изакрытие колона; 3. Изоколон или стилистическая симметрия, внимание к длинеследующих друг за другом колонов. Последнее не обязательно указывает наизосиллабизм, но только на ограничение числа слогов в пределах определеннойдлины для обеспечения размеренного ритма и требует паузы в конце каждойчасти; 4.

Другие средства [Kitch 1976: 234]. Каждое из указанных средстввыполняет в тексте жития функционально-стилистическую роль.1. Синтаксический параллелизм является одним из наиболее частотныхсредств в «плетении словес» Епифания (в «Житии Стефана Пермского»зафиксировано несколько сотен примеров) [Kitch 1976: 236]. Цепи синтаксическиидентичных предложений создают мощный ритм, каждый элемент цепистремится быть синонимичным или почти синонимичным с другими. У Епифаниявстречаются длинные ряды параллельных колонов, между тем большинство изних состоит из двух-трех элементов [Там же: 238].

Как указывает Д. С. Лихачев, воригинальных древнерусских памятниках симметричные фразы становятся болееразнообразными и украшенными, а основные линии их развития состоят ввыстраивании в последовательные предложения или в последовательные фразы,продолжающие главную тему [Лихачев 1979: 174].2.Анафораигомеотелевтонрасположенных предложений.3. Изоколонусиливаютритмпоследовательно62Ритмические фразы в «Житии Стефана Пермского» строятся симметрично,каждая последующая фраза повторяет, разрабатывает или противопоставляетсяпредшествующей фразе.

Это способствует выработке определенной длины фраз сравным количеством слогов, которое сохраняется на протяжении всего оборота[Kitch 1976: 246]. Обычно изоколичные структуры строятся на основесинонимичных фраз и, следовательно, не используются Епифанием для развитиясюжета [Там же: 247]. Ритмизированный характер изоколических структурподчеркивает функцию синтаксического параллелизма [Пиккио 2003: 550].4. Помимо перечисленных средств в житиях, принадлежащих к стилю«плетение словес», широко употребляются и другие средства, которые при этомиграют подчиненную роль. Парономазия как повторение однокоренных слов водном контексте является одним из стандартных элементов ритмического стиля[Kitch 1976: 215].

Фигура перечисления (ennumeration), широко используемая всредневековой агиографии, в своих существенных признаках отличается отсовременного понятия синонимии. Так, для современного писателя синонимыдают возможность передавать нюансы, создавать особый стилистический тон илипросто помогают избежать повторов [Kitch 1976: 191]. Средневековые агиографыне ставили перед собой таких задач. Литературный этикет допускал повторы,синонимы в данной ситуации использовались не как вариант, а как добавление(дополнение) [Там же]. Д.

С. Лихачев предполагал, что значение рядов синонимовсостояло в том, чтобы исключить семантические различия между словами,подчеркивая их общее значение [Лихачев 1958: 120–123]. М. Ф. Антонова,подробно исследуя явление синонимии на материале Жития Стефания Пермского,считает его одним из ведущих и наиболее часто употребляющихся в житии. Онатакже рассматривает его в качестве художественного принципа, организующегопроизведение. При этом она разграничивает функции синонимических инесинонимическихсочетанийиотноситкпоследнимприемполнотыперечисления [Антонова 1979: 128–129].

Аллитерация также, по мнению Ф. Кич63[1976: 207], играла вторичную стилистическую роль в ранней православнойлитературе на фоне других форм повтора – парономазии, анафоры и изоколона, –которыеимелистилистическуюфункцию.Аллитерацияявляетсяболееэффективной, когда помогает одной из этих форм ритма, поэтому она частоупускается из внимания.3. Риторические средства во многом затрагивают сферу синтаксиса. Междутем исследования последних лет подтверждают, что определяющие для стиля«плетение словес» синтаксические черты до сих пор не изучены в той мере, вкакойонипозволилибыопределенноохарактеризоватьпроизведения,относящиеся к стилю «плетение словес», и отделить их от произведенийпредшествующейэпохи[Пикио 1993: 533–534;Абрамова 2004: 4,13;Дикова 2011].