Диссертация (Имплицитность как принцип текстообразования и анализа литературного текста (на материале испанских литературных памятников XII–XVII вв.)), страница 8

[Там же: 14-16] Описаннаяклассификациятрадиционнымиотличаетсявидамичеткостьюкритериев,имплицитногоноеесмыслообразованиясоотнесениеспредставляетсяпроблематичным. К примеру, принадлежность иронии к интенциональныминтерпретируемым скрытым смыслам [там же: 76], возражений не вызывает.

В тожевремяотнесениеинтенциональномуметафоры,тавтологическомуметонимии,подклассугиперболынатомилитотыоснованиикчто«перечисленные тропы создают искусственную тавтологию – отождествление38разнородных признаков в пределах одного объекта» [там же: 93], представляетсянесколько искусственным, затуманивающим природу подразумевания.Наиболее удачной попыткой создания классификации следует признатьсистематизацию источников имплицитных значений М.

В. Никитина [Никитин1996: 628-647]. Автор выделяет шесть групп источников имплицитной семантики:импликации из эксплицитных значений, компрессия языковых структур,семантическиепропуски,специализация(гипонимизация)эксплицитныхзначений, моделированный подтекст (намеренная многозначность) и конфликтэксплицитного значения и значимого фона.

«Обобщая представления омеханизмах имплицитности, можно видеть, что имплицитные значения возникаютна базе эксплицитных значений из их взаимодействия с значимым фоном,контекстом и ситуацией речи и формируются посредством мыслительныхопераций импликации, восполнения и моделирования.

Импульсом к выявлениюимплицитных значений и запуску мыслительных механизмов импликации(умозаключения),восполнения(метафоризации)служитгипостазируемымсодержанием(восстановления)соотношениеимоделированияэксплицитногокоммуникации:значенияанализируяссовокупностьзначимых обстоятельств общения, включая наличную выраженную речь,слушающий выдвигает и в ходе общения корректирует гипотезы о совокупномзначенииречи(высказыванийитекстов)и,соотносяэтосовокупноегипостазируемое значение с наличным выраженным значением, определяет, что,как и почему осталось за рамками выраженного.

В этих речемыслительныхпроцессах совокупный смысл синтаксических единиц прирастает за счетимпликаций – умозаключений из эксплицитного значения имен, высказываний итекстов,осложняетсязасчетпараллельногомоделируемогосмыслаивосполняется за счет восстановления значений компрессированных структур,импликационной реконструкции семантических пропусков и гипонимизации имени словосочетаний.» [Там же: 645-646]39Тем не менее это описание не может считаться исчерпывающим, так как, вопервых, ориентировано односторонне на воспринимающее сознание и неучитывает представляющие для нас особый интерес процессы текстообразования.(В связи с этим примечательно, что в классификации М.

В. Никитина отсутствуютуказаниянато,какиеименносинтаксическиеструктурыиспытываютприращение, осложнение или восполнение семантики.) Во-вторых, несмотря наблизость к полноте, за его пределами оказывается такая сфера имплицитности,какконнотативнаясемантика.Амеждутемфеноменфонетическоймотивированности языкового знака (связи звучания и смысла) хорошо исследованв работах отечественной школы фоносемантики. Причем если в начале 70-х гг.

ХХвека связь коннотативного содержания поэтического текста и его фонетическогозначения характеризовалась как вероятная, то спустя десять лет С. В. Воронинписал: «Ныне, после целого ряда строгих исследований, в том числе иисследований А. П. Журавлева, а также А.

С. Штерн, существование упомянутойсвязи следует считать не просто “вполне вероятным”, а полностью доказанным»[Воронин 2009 (1982): 120]. Автор справедливо акцентирует системный характерэтого явления: «если известны тема и основной настрой стихотворения, то вопределенной мере предсказуема частота появления в поэтическом тексте тех илииных разновидностей фонем...

Возможен, например, “фонотекстовой” класс“низкий гласный – минорный поэтический текст”; здесь мы имеем превышение(для данного текста) вероятного ожидания низких по тону гласных» [там же: 120121]. Генерирование смысла особым образом аранжированными звукамииллюстрируетрядомхрестоматийныхпримеровА. Б. Михалев:эффектмеланхолии, создаваемый повтором [о] в «Осенней песне» П. Верлена; чувствовялости и скуки, порождаемое повторением носовых в «Тоске» Метерлинка;изображение змеиного шипения звуком [s] в «Андромахе» Расина [Михалев 1995:49-50].Отечественныйорганизованнуюуровень),лингвисттипологиюпредлагаеторигинальнуюзвукосимволизма:фоно-морфематический(языковойфонетическийуровень)ииерархически(доязыковойфонестетический40(поэтический, или креативный уровень), объясняющую как устойчивые звукосмысловые ассоциации, так и возможность порождения автономных авторскихсмыслов [там же: 62-63].

Таким образом, нельзя не согласится с автором в том, чтофоносемантика предоставляет инструмент для выявления скрытых смыслов: «Прианализехудожественноготекстаиособеннопоэтическогопроизведенияобращение к звуковой ткани помогает глубже погрузиться не только вэмоциональную тональность, но и в самые потаенные уголки смыслапрозаического или стихотворного целого» [там же: 158].Итак, ни одно из существующих описаний не может претендовать наполноту охвата интересующих нас лингвистических явлений. Учитывая опытсоздания различных классификаций, мы должны признать, что в описанииимплицитной информации, очевидно, следует опираться на несколько критериев.Во-первых,механизмсозданияимплицитнойинформации(имплицирования), т. е.

конкретный вид компрессии, который в частностиобусловлен сферой действия, тем семиотическим измерением языка, котороеподвержено сокращению, будь то сфера формирования знакового выражения вцелом – семиотика или отдельная ее область: семантика, синтактика, прагматика.По этому принципу можно различать следующие типы компрессии: системная(семиотическая), семантическая, структурная и прагматическая.Во-вторых, механизм извлечения (вывода) имплицитной информации,который соотносим с типом компрессии и в известном смысле представляет собойего противоположность, хотя полной корреляции между ними не существует. Этоимпликация (импликация-2), катализ (восполнение), моделирование.

Указанныемеханизмы играют чрезвычайно важную роль в когнитивной деятельностиличности как аспекте речемышления, так как с их помощью формируются моделиреальных и виртуальных миров, иными словами, когнитивные источники ИИ.В-третьих, связь имплицитной информации с контекстом: лингвистическими экстралингвистическим (значимым фоном): предметным (историческим,культурным, филологическим и др.) и коммуникативным (ситуация).41В-четвертых, характер взаимодействия эксплицитного значения (ЭЗ)языковых структур и подразумеваемого содержания.

Последнее может либодополнять первое, либо отменять, нейтрализовать его.В-пятых,задействованныеязыковыесредства,эксплицитныезнаки,носители, или маркеры имплицитной информации, которые могут относиться клюбомууровнюязыка:фонетическому, лексическому, морфологическому,синтаксическому, при условии что уровнем реализации имплицитной семантикиявляется синтаксис, т. е. формой выражения служат синтаксические структуры.(Мы намеренно не касаемся паралингвистических средств, таких как жесты,мимика, тон, интонация и пр., поскольку их роль в создании ИИ на уровнелитературного текста незначительна.)Опыт классификации имплицитной информации художественного текстаПриведемпредварительныеитогиклассификацииимплицитнойинформации, в основу которой положен тип имплицирования. (Иллюстративнымматериалом для данной классификации послужил текст первой главы романаМ.

А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (Булгаков 1988: 11-23).)Первую группу образуют импликации (импликации-3) – имплицитнаяинформация, дополняющая практически во всех типах контекста эксплицитныезначения языковых структур и являющаяся результатом системной компрессии.Важным источником этих импликаций выступает актуализируемый контекстоминформативный потенциал лексического значения языковых единиц, который влингвистической семасиологии именуют импликационалом и который «отражаетразнообразные предметные связи сущностей, т. е.

очерчивает ожидаемую областьтого, что может быть названо в связи с данным именем» [Никитин 1996: 115].Маркерами данных импликаций выступают различные языковые средства, аформой их выражения служат пропозиции (суждения, факты). К примеру,импликациями к фразе: Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в42Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина (Булгаков 1988: 11)выступают следующие пропозиции: «Весенние закаты прохладны», «Действиепроисходит в Советской России», «Пришедшие были взрослыми мужчинами», «Вэто время в этом месте не было многолюдно», «Их приход нарушил сложившуюсякартину (т.

е. явился событием)». Иными словами, данное начало представляетсобытие, которое в пространственном, временном и каузальном измеренияхнарушает естественный порядок вещей, предопределяя развитие сюжета.Заметим, что начальное предложение в первом журнальном издании романа(Москва, 1966, № 11, 1967, № 1), равно как и в издании, подготовленном к печатиВ.

И. Лосевым (2002), лишено большинства выявленных импликаций, ср.: В часжаркого весеннего заката на Патриарших прудах появилось двое граждан(Булгаков 2002: 97). Чем мотивировала свой выбор редактор первого издания,вдоваписателяЕ. С. Булгакова,навсегдаостанетсятайной,междутемВ. И.