Диссертация (Философская публицистика современной России генезис и потенциал познания), страница 10

«в Московском Эллино-греческом училище, /…/переименованном в 1775 г. в Славяно-греко-латинскую академию»121, отмечают В. В. Аржанухин и А. Т. Павлов. Для сравнения, платоновская Академиябыла основана в IV в. до н. э.К альянсу с публицистикой академическую философию подталкивали инепростые административные условия в России. Так, министр народного просвещения П. А. Ширинский-Шихматов в 1850 г. закрыл все философские кафедры, потому что польза от философии «не доказана, а вред возможен»122.Канке В.

А. Философия. С. 6-10; Никифоров А. Л. Природа философии // Вестник Томского гос. ун-та.Философия. Социология. Политология. 2009. № 3. С. 5-17; Липман Уолтер. Публичная философия / Пер. сангл. И. Мюрберг. М., 2004. 160 с.; Семенков В. Е. Философия как литература. Об изменении форматафилософского дискурса // Credo New. Теоретический журнал. 2011. URL:http://credonew.ru/content/view/1076/65/ (дата обращения: 17.09.2013); Шевченко В.

Н. Публичнаяфилософия: между академической философией и идеологиями политических движений. С. 42-57; Barris Jeremy. Ibid.; Weinstein Jack Russell. What Does Public Philosophy Do?; Weinstein Jack Russell. Public Philosophy:Introduction.119Лосев А. Ф. Русская философия. С. 74.120Замалеев А. Ф. Философия и русская журналистика. С.

52.121Аржанухин В. В., Павлов А. Т. Философское образование в России // Русская философия: словарь / Подобщ. ред. М. А. Маслина. М., 1995. С. 581.122Цит. по: Шпет Г. Г. Очерк развития русской философии. I. М., 2008. С. 274.11842Философия искала нетрадиционные, нетипичные формы высказывания, чтобыприйти к соотечественникам. Публицистика оказалась подходящим сосудом,учитывая, что в отечественной традиции она никогда не ограничивалась ролью литературы по публичным вопросам, но обращалась к более глубокимсмыслам.Подробный обзор истории русской философской публицистики не является целью данной работы.

Отметим лишь основные направления, имена, издания, формы. В отношении хорошо исследованных явлений ограничимсяупоминанием и ссылками, менее известные факты опишем подробнее.Философская публицистика XVIII – середины XIX века: в поисках культурной и национальной идентичности. Теоретически начать изложение можносо «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона или «Поучения Владимира Мономаха» – в русской духовной литературе исследователи находяткак философский, так и публицистический аспекты123.

Более зрелые образцыфилософской публицистики связаны с культурой русского Просвещения: вконце XVIII в. в России, с одной стороны, формировалась система периодической печати, с другой стороны, появился серьезный интерес к европейскойсветской философии. В этот период публицисты И. А. Крылов, Н. И. Новиков,А. Н. Радищев, Д. И. Фонвизин издавали такие журналы и моножурналы, как«Московское издание», «Почта духов», «Трутень», «Утренний свет». Пафосглавных политических сочинений просветителей концентрировался вокругпонятия «человек», желания доказать, что человеческое достоинство не зависит от сословных привилегий.

Так, А. Н. Радищев писал в анонимно опубликованной статье «Беседа о том, что есть сын отечества»: «Часть рода смертныхпогружена во мрачность варварства, зверства и рабства; но сие ни мало не до-Громов М. Н., Козлов Н. С. Русская философская мысль X-XVII веков. М., 1990. С. 70-71; Ученова В. В.От вековых корней. С. 22, 27.12343казывает, что человек не рожден с чувствованием, устремляющим его к великому и к совершенствованию себя»124. Критика существующего социально-политического строя побуждала просветителей задаваться вопросами о соотношении понятий «человек» и «гражданин», определять, какими чертамидолжны обладать истинные граждане125. Это, в свою очередь, приводило к политико-философским размышлениям об обязанностях государства и соображением о том, как оно должно быть устроено.

Такие мысли были высказаны,например, в «Рассуждении о истребившейся в России совсем форме государственного правления» (более известно как «Завещание Н. И. Панина)»Д. И. Фонвизина и Н. И. Панина, не опубликованном при жизни авторов.Политико-философские поиски продолжали декабристы, например,Н.

М. Муравьев в «Любопытном разговоре» – прокламации для солдат, нелегально распространявшейся накануне 1825 г. Она имела форму разговорника,близкую к церковному катехизису. Автор отталкивался от философских вопросов о том, «что есть свобода»126 («жизнь по воле»127), и кто или что являетсяее источником (Бог).

Затем читателям разъяснялось что самодержавие – неугодная Богу власть, которая ограничивает свободу, а поэтому может бытьсвергнута.Принципиально важным для русской философской публицистики моментом является 1836 г., когда П. Я. Чаадаев напечатал в журнале «Телескоп»первое «Философическое письмо». Русское светское сознание находилось вфазе становления в эту эпоху, такие формы деятельности как «философия»,«публицистика», «политика», «размышления по общественным вопросам» по-Радищев А. Н.

Беседа о том, что есть сын отечества // А. Н. Радищев. Путешествие из Петербурга вМоскву. Публицистика. Поэзия / Состав., предисл., коммент., справ. мат-лы А. А. Архангельского. М., 2000.С. 268.125Там же. С. 270-272; Крылов И. А. Письмо XXIV. От сильфа Дальновида к волшебнику Маликумульку //Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII века. Том II / Под общ.

ред. и свступит. статьей И. Я. Щипанова. М., 1952. С. 307-310; Новиков Н. И. Трутень. Лист XXIV. Рецепты для г.Безрассуда // Там же. С. 149-150.126Муравьев Н. М. Любопытный разговор // Избранные социально-политические и философскиепроизведения декабристов. В трех томах. Том I / Общ. ред. и вступ. ст. И. Я. Щипанова. М., 1951. С. 330.127Там же.12444чти не дифференцировались. Основные философские и социально-политические вопросы дискутировались в светских салонах, некоторые сочинения распространялись в списках, но не всегда доходили до печати.Публикация работы Чаадаева стала крупным событием, бурно обсуждавшимся в обществе: «Никогда с тех пор, как в России стали писать и читать/…/ никакое литературное или учебное событие не производило такого огромного влияния и обширного действия, не разносилось с такой скоростью и стаким шумом»128, – отмечал современник Чаадаева М. И.

Жихарев. Как подчеркивают современные философы, «Философические письма» заложили «методологический каркас»129 русской философской и общественно-политической мысли, определили круг вопросов, которыми в течение XIX в. занимались другие отечественные философы130, создали узнаваемую «жанрово-стилистическую»131 традицию в изложении философского материала.«Философические письма» были выдержаны в эпистолярном жанре.Первоначально посвященные близкому другу Чаадаева Е.

Д. Пановой, они вылились в цикл, не связанный с конкретным адресатом. Стремясь помочь своейсобеседнице разрешить духовные и бытовые проблемы, автор переходил отних к острейшим социально-политическим проблемам России, а затем – к изложению своих религиозно-философских воззрений. Рассуждения об особенностях человеческого познания, морали, исторических законах, бытовые заметки о жизни России и Запада смешивались здесь в единую стихию философствования – как разговора, беседы, но не системы.Вопрос национального и культурного пути России был подхвачен славянофилами и западниками, которые трактовали его по-разному.

Философскаяпублицистика славянофилов печаталась в «Москвитянине», «МосковскомЖихарев М. И. Докладная записка потомству о Петре Яковлевиче Чаадаеве // Русское общество 30-х годов XIX в. Люди и идеи. М., 1989. С. 99.129Сапожникова Н. В. Философско-антропологическая природа эпистолярного дискурса. Автореф. дисс. насоиск. учен. степ. докт. филос.

наук. Екатеринбург, 2004. С. 6.130Замалеев А. Ф. Лекции по истории русской философии (XI – XX вв.). СПб., 2001. С. 155.131Сапожникова Н. В. Философско-антропологическая природа эпистолярного дискурса. С. 25.12845сборнике», «Русской беседе», «Молве»132 и тяготела к традиционной статьерассуждению по общественно-политическим вопросам. Хотя имелись и исключения – А. С. Хомякову удалось изложить свои взгляды в форме пьесыдиалога «Разговор в подмосковной». Неформальный предводитель западниковВ.

Г. Белинский, пройдя школу гегельянства, «упаковывал» метафизические ипубличные идеи в литературно-критические статьи. Образцом здесь могутслужить «Литературные мечтания», где критик, оценивая состояние русскойлитературы, ставил эстетические вопросы: «Что есть литература? Что есть искусство?», анализировал раскол между российскими народом и обществом,выдвигал пути к его устранению, подробно излагал свое понимание гегелевской теории о мире как о «дыхании единой, вечной идеи»133.Таким образом, в начале XIX в.

философия и публицистика не мыслились в России отдельно друг от друга. «Философствовать» значило постояннописать в периодическое издание (чаще всего в универсальный журнал), вестиразговор с аудиторией и просвещать ее. Ситуация начала изменяться в 1850-е– 1860-е гг., когда концепт философии как отдельной, ограниченной собственным предметом и методом дисциплины, начал утверждаться в сознании россиян. Это сказалось на творчестве Н.

Г. Чернышевского. Журналист, ставшийв глазах молодежи учителем философии, популяризировал ее, демонстративноапеллируя к диалектическим и логическим приемам. Например, в статье «Антропологический принцип в философии» он доказывал, что бездеятельностьвредна для светского человека, проводил аналогию между социальным классом и человеческим организмом – и для того, и для другого «удовольствие»может происходить только из «пользы»134, то есть труда.Подробнее см.: Греков В. Н. Указ. соч. 463 с.; Пирожкова Т.

Ф. Славянофильская журналистика.М., 1997. 220 с.; Самошников В. Н. Указ. соч. С. 87-93. Добавим, что многие из публицистических выступлений славянофилов первоначально дискутировались в светских салонах. Так произошло со статьей А. С. Хомякова «О старом и новом», которая дала начало славянофильству.133Белинский В. Г. Литературные мечтания // В.