Диссертация (Лингвокультурологические основы функционирования номинаций вопроса и ответа в английском языке), страница 9

М.Маковский раскрывает мифологическое содержание многих английских слов,прослеживая путь развития их сегодняшних значений от мифологическихпредставлений до современного понимания. При этом автор говорит не только оботражаемых словами наивных представлениях, но и об их сакральном характере,46скрытом в морфемном и фонологическом составе слова. Исследовательутверждает, что буквенные формулы, то есть слова, хранят в себе тайнычеловеческой духовности, сокрытые от взглядов поверхностного наблюдателя[Маковский 2014: 24]. Возникновение словв качестве номинации новыхобъектов и явлений, представляет собой способ языкового закрепленияжитейских поисков, производимых наивным мышлением и сознанием, которыевпоследствии могли быть передаваемы посредством речевой деятельности.

Здесьуместно привести мнение А. А. Леонтьева, который полагает, что появлениеречевой деятельности обусловлено как раз номинативной функцией слова ипредставляет собой переход от первой ступени речевого развития ко второйступени – этапу комплексного мышления [Леонтьев 2014: 172].Архаическое мышление было наглядно-образном, тем, что сегодняназывается «наивным», в связи с отсутствием научной и понятийной базы.Именно поэтому миф представляет собой, по мнению И. М. Дьяконова,способ интерпретирования мира,такойкоторый позволяет человеку восприниматьмирские процессы в условиях отсутствия непредметных понятий [Дьяконов 1990:11].Однакомифологичность или мифопоэтичность мышления не утратиласвоего существования и с появлением методологической базы и научныхобъяснений тех или иных жизненных феноменов.

Таким образом, можно говоритьо сочетании в мифе диахронического и синхронического аспектов: с однойстороны, миф рассказывает о прошлом, не проводя при этом четкой связи снастоящим, а с другой, служит средством объяснения существующих сегодняфеноменов, в том числе языковых. Здесь необходимо отметить, что фактсуществования мифа вплоть до настоящего времени говорит о том, что онпринимался каждыми последующими поколениями «на веру», что объясняетсяобщенациональным доверием к его содержанию.С понятием мифа тесно связано понятие мифологемы, принадлежащее кразным областям современного гуманитарного знания, чем объясняется трудностьвразработкеединоготермина.Мыприведемопределения,которыесоответствуют содержанию данной работы и были предложены Н.

И.47Коноваловой [Коновалова 2013: 209], исследователем народных воззрений илингвокультурных ценностей нации, которая понимает мифологему как:1) элемент наивного представления о мире, выступающий в роли результатаего когнитивного освоения (определение мифологемы, обращенное к еепсихоментальнойсущности,характерноедлясовременнойкогнитивистики);2) стереотипы массового сознания, в том числе идеологические клише.Н. И. Коновалова подчеркивает, что в последнее время активноеиспользованиетермина«мифологема»характерноименнодлясферылингвокультурологических изысканий в области обыденного сознания, в которыхмифологема рассматривается как «операциональная единица анализа культурнонациональной картины мира» [там же: 210]. При этом единица, о которой идетречь, обладает двойственной природой: с одной стороны, она основывается натрадиционных убеждениях национальной культуры, а с другой, отражаетактуальную для современности культурную картину и стереотипы коллективногосознания.Мы полагаем, что активное функционирование понятий мифологемы имифавплоскостилингвокультурологическихинаивнолингвистическихинтересов не является случайным.

Во-первых, нет сомнений в том, что именноязык стал способом фиксирования наивного знания и передачи его будущимпоколениям. По мнению А. А. Леонтьева, именно в языке «опредмечиваются»определенные психические свойства и способности [Леонтьев 2014: 18]. Вовторых, представляет интерес обоюдное существование и даже взаимное влияниемифа и языка, так как с одной стороны, миф выражен с помощью языка, а сдругой стороны, он включен в общие языковые структуры и пользуется ими длясамореализации. Таким образом, язык является средством передачи информации,в том числе, архаичного бытового знания, в том числе благодаря и своейсодержательной структуре.48Доступ к раскрытию мифа может быть получен только через языковыеструктуры, иначе говоря, посредством изучения его словесного выражения.

Впроцессе развития направления наивной лингвистики стало возможным говоритьне только о существовании универсальных мифов о всеобще значимых бытийныхфеноменах, но и закрепленных с помощью языка мифов о самом языке. Такимобразом, научное сообщество начало говорить о мифологии наивного лингвиста.В области наивной лингвистики «миф» в терминологическом значениибыл использован Э. К. Хорвитц при описании стратегий, используемыхстудентами при изучении языка [Horwitz 1987: 119].

Мифы «наивного лингвиста»представляют собой определенные стереотипы языкового поведения и сужденийо свойствах и явлениях языковой и речевой деятельности. Как правило, «наивныйпользователь» стойко верит в собственные или сложившиеся в его культурноязыковом сообществе мифы, действуя в соответствии со своими воззрениями.«Говорящий на языке не столько знает, сколько верит и делает» [Кашкин 2002],отсюда и свойственная мифам метафоричность и символизм, которые, тем неменее, представляются «наивному пользователю» совершенно реальными.

Неслучайно одно из научных сочинений Дж. Лакоффа и М. Джонсона озаглавлено«Метафоры, которыми мы живем», отводя тем самым факту метафоричностимышления едва ли не жизнеполагающую функцию [Lakoff, Johnson 2003].Как было сказано выше, рассуждая о языке и речи, «наивный лингвист»создает и, веря в них, поддерживает металингвистические мифы, содержаниекоторых концентрируется в языковых мифологемах. Соответственно, наряду сметаязыковойдеятельностью,«наивный»пользовательосуществляетдеятельность мифотворческую. Продукт этой деятельности в англоязычномкультурном сообществе разносторонне и подробно описан в коллективноймонографии «Мифы о языке» [Bauer, Trudgill 1998].Мыполагаем, что в определенный момент, следующий за процессомукоренения мифологических языковых представлений в сознании и культуреносителей, эти мифы сливаются с бытующими в обществе представлениями осамом социуме и его отдельных явлениях. Это объясняется, конечно, неразрывной49связью языковых и общественных устоев.

Не случайно С. Г. Воркачев приводит водной из своих монографий утверждение древнегреческого философа Пифагора,который полагал, что язык того или иного народа является первостепеннымключом к его познанию [Воркачев 2004: 4].Мифы и суждения, выстраиваемые на основе личных наблюдений, могутслужить первоисточником для дальнейших научных изысканий [Потебня 1993:40], так как суждения и обобщения «наивных лингвистов» до определеннойстепени учитываются научными теориями. Выступление перед академическойаудиторией известного британского лингвиста Дэвида Кристала, автора книги оназначении английского как всемирного языка [Crystal 2003], в научномтворчестве которого не последняя роль отводится существующим в Британиивариациям произношения английского языка [Crystal 1990: 50-65; Crystal 2013],может послужить подтверждением приведенного выше высказывания.

Во времялекции, прочитанной в стенах Санкт-Петербургского университета в 2014 году натемуакцентологии, ученый привел личный пример взаимодействия спредставлениями английских «наивных лингвистов» о разных вариантахвоспроизведения родного языка. Выяснилось, что «наивные» англичане, неизучавшие ранее вариативные особенности произношения и употреблениялексических единиц с научной точки зрения, тем не менее, пользуютсясобственным опытом познания в данной области как критерием для сохраненияличной безопасности. Вариант акцента, слышимый в речи собеседника или дажепрохожего на улице, является сигналом к тому, чтобы сконцентрироватьвнимание или даже насторожиться, так как, по мнению «наивных» английскихлингвистов, по акценту всегда можно распознать не только чужака, но и субъекта,потенциально представляющего опасность.Похожее рассмотрение наивно-лингвистических мнений проводится иамериканскимилингвистамиикультурологами,изучающимибытовыепредставления о территориальных диалектах родного языка среди представителейамериканской нации [Hendrickson 1998; Martin, Nakayama 2004; Preston 1998].50Однако, «наивным лингвистам» свойственно рассуждать не только освоеобразии или многообразии родного языка, но также выражать собственныесуждения о свойствах других языков.

В подобных случаях приобретает особенноезначение оценочный компонент высказываний «наивного лингвиста», которыйхарактерен для ненаучных высказываний. Общеизвестно высказывание М. В.Ломоносова, который, соглашаясь с мнением Карла V о том, что на испанскомязыке приличествует говорить с Богом, на французском –с друзьями, нанемецком — с неприятелем, на итальянском — с женским полом, утверждал, чторусский язык подходит для любой из этих целей, так как сочетает в себе ивеликолепие испанского, и живость французского, и крепость немецкого, инежность итальянского, и богатство, и сильную изобразительность латинского игреческого. Е. С.

Петрова утверждает, что подобная типологизация языков,основанная на области употребления, базируется не столько на фонологических,семантических или грамматических свойствах самих языков, сколько наопределенных социокультурологических стереотипах [Петрова 2007а: 343-344].В отличие от языковедческих теорий, выдвигающих научные основаниядля типологизации языков [Гумбольдт 1985; Журинская 1990; Кацнельсон 1972;Петрова2011б;Потебня1993;Сепир1993;Солнцева1985].Наивнолингвистические классификации строятся на интуитивном восприятии иобобщении.Учитывая значительное количество мифов, коренящихся в языке и сознаниинаивных лингвистов, логично предположить, что существует некая градациязначимости этих представлений. Некоторые мифы воспроизводятсянесколькочаще или охотнее, другие коренятся в более глубоких слоях языкового сознания.Мифологизированные представления имеют свою особую иерархию, на вершинекоторой находятся наивные представления о слове, речь о котором пойдет вследующем разделе.511.2.6.