Диссертация (Стереотипные представления об осадках в русской лингвокультуре на фоне китайской (на материале устойчивых выражений)), страница 10

Общими чертами сравнений являетсяиспользование сходных эталонов – образов животных и птиц, реалий мираприроды,чтообъясняетсяобщностьюжизненныхнаблюдений,универсальностью лингвокультурных кодов. Однако в работе описаны исущественные различия как в форме выражения сравнения, так и вобразности.Вкитайскомязыке,например,отсутствуютсравнения,направленные на характеристику черноты волос человека, а также эталоны,относящиеся к группе наименований, связанных с семантикой смерти (ср. врусском бледный как смерть, как покойник) [Юй Фэнин, 2016: 3, 21].Лингвокультурологический анализ, проводимый А. С.

Алёшиным наматериале устойчивых сравнений шведского языка, рассматриваемых на фонерусскогоязыка,выявилвыявить«национально-культурнуюдетерминированность устойчивых сравнений» [Алёшин 2010: 89].Носителями этнокультурной информации являются, безусловно, ипословицы–грамматическуювыражения,формуимеющиезаконченногонародноепроисхождение,предложения,выполняющиепреимущественно назидательную функцию. В.И. Даль, автор одного изавторитетнейших собранийпаремий русского языка, так определяетпословицу – это «коротенькая притча, суждение, приговор, поучение,высказанное обиняком и пущенное в оборот, под чеканом народности» [Даль2004: 14].

В.М. Мокиенкообразование,образноеиливидит в пословице «логически законченноебезобразноеизречениеафористическогохарактера, имеющее назидательный смысл и характеризующееся особойритмической и фонетической организацией» [Мокиенко 2010: 8].Проводя водораздел между пословицами и поговорками, В.П. Жуковопределил обе единицы следующим образом. Пословицы – это краткиенародные изречения, имеющие одновременно буквальный и переносный план(или только переносный) и составляющие в грамматическом отношениизаконченное предложение, а поговорка – это краткое народное изречение,имеющее только буквальный план [Жуков 2000:11].Отмечаяхудожественныедостоинствапословицкакединицфольклорного жанра, Г.Л.

Пермяков называет их «художественнымиминиатюрами, в яркой, чеканной форме обобщающими (моделирующими)факты действительности» [Пермяков 1988: 14]. Исследователи отмечаюттакже их лаконичную форму и глубокое содержание.Все три названные нами типа устойчивых выражений принадлежатфразеологии, являются хранителями культурно отмеченной информации иактивно привлекаются исследователями для выявления сходства и различий вментальном осмыслении окружающего мира представителями разныхэтносов и, соответственно, культур.«Запечатлённая в пословицах и поговорках народная мудрость икрасота образов, с помощью которых она выражена, – это прямое отражениекрасоты и мудрости коллективного языкового сознания данного народа»[Корнилов 2003: 324].Работая в русле лингвокультурологического подхода к фактам языка,исследователи отмечаютзначительные трудности его реализации.

Так,И.С.Просвирнина и Шао Жуй, изучающие устойчивые выражения в русскоми китайском языках, вербализующие представления о скромности, отмечаюточевидное несовпадение выделяемых в двух языках классов фразеологизмов,паремий и метафор, их структурные, семантические и стилистическиеособенности, создающие, в частности, существенные трудности при попыткеадекватной передачи выражения с одного языка на другой [Просвирнина,Шао Жуй 2013: 97]. Однако исследователи обнаружили и существенныечерты сходства во фразеологии двух языков, близость культурных кодов,используемых при выражении семантики. Отмечена авторами и специфика виспользовании фразеологии в двух языках: незначительность отличияпословиц от поговорок (фразеологизмов) в китайском языке и большаяхарактерность устойчивых выражений китайского языка для письменнойречи – «как по происхождению, так и по современному употреблению»[Просвирнина, Шао Жуй 2013: 101].Е.И. Зиновьева отмечает, что«при наличии универсальных чертпаремии отличаются национально-культурным своеобразием в каждом языке,могут быть различными образные средства языка, лексическое наполнениепаремий, что обусловлено различиями истории, традиций, уклада жизни,быта народов – носителей языка; вербализуемые установки культуры такжемогут отличаться» [Зиновьева 2016: 19].В работе «Фразеологизмы с элементом "вода" в русской лингвокультурена фоне китайского языка: лингвокультурологический подход» в фокусевнимания авторов находится особая семантика, выявляемая с помощьюанализа как самих языковых единиц и условий их функционирования, так истоящих за ними культуроносных смыслов.

Ван Хунвэй и Янь Кай наосновании анализа паремий и метафор двух языков подчеркнули важностьсвязанного с водой временного аспекта (сколько воды утекло и кит. 时光如水(букв.: ‘время как вода течёт’), представления о чистоте (вывести на чистуюводу и кит. 水洁冰清 (букв.: ‘человек как прозрачная вода и как чистый лёд’)и др. [ Ван Хунвэй, Янь Кай, 2017:64-67].Эффективность лингвокультурологического подхода проявляется вразнообразии признаков, выявленных исследователем Лян Сяонань в работе,посвященной концепту «Время» в китайском и русском языках.

Авторуудалось обнаружить многие универсальные культурные смыслы (например,тесную связь времени с пространством). С другой стороны, специфичностьвидения окружающего мира проявляется в обнаруженных исследователемэтномаркированных представлениях о времени – таких, как разные способывыделения суток, разное понимание о минуте и разные модели времени [ЛянСяонань 2008: 17].Таким образом, на современном этапе опыт изучения русскойфразеологии в лингвокультурологическом аспекте представляется довольнообширным, разработаны способы (алгоритм) описания универсальных инационально-специфичных черт фразеологии в русском и в китайском языке.1.6.

Погодные явления сквозь призму лингвокультурологииПоскольку в рамках лингвокультурологии, основанной на принципахантропоцентризма, научные объекты отбираются и становятся предметомизучения в зависимости от их роли для человека, их назначения в егожизнедеятельности, их функций для развития человеческой личности и ееусовершенствования, «человек становится точкой отсчета в анализе тех илииных явлений» [Кубрякова 1995: 212], в сферу лингвокультурологическихисследований вовлечены и разнообразные явления природы, времена года,погодные явления и т.д., поскольку они являются универсальнымипризнаками и условиями среды обитания человека. Не случайно АннаВежбицкаяотмечалаважностьслов,способныхиметьсмысловыеэквиваленты во всех языках и обозначающих разнообразные явленияприроды [Вежбицкая 1993: 188].

К числу таких наиболее нейтральных иобыденных относятся, безусловно, осадки.Представления об осадках составляют важный фрагмент языковойкартины мира, о чем свидетельствуют как работы, косвенно касающиесятаких явлений, как снег, град, дождь, морось, иней и проч., так иисследования, целенаправленно обращающиеся к изучению способоввербализации погодного кода в определенной культуре [Васильев 2003, 2007,2009;Васильева2007,Домбровская2006,Мазурик2006,Рябых2006,Тарасова 2012, Тимкова 2013, Фисенко 2005, У Вэй 2012].Так, в работе А.А.

Чемерчевой, посвященной народной метеорологии втамбовских говорах и рассматривающей ее в этнолингвистическом аспекте,даетсякраткийобзорисследований,такилииначесвязанныхсметеорологическими представлениями, реализуемыми в народных обрядах иритуалах, – о ветре, граде, громе, дожде, облаках и т.д. Сам автор обращаетсяк изучению группы лексем и их текстовых реализаций, отражающихметеорологическую реальность (это тематические группы «Молния»,«Гром», «Дождь», «Ветер», «Снег», «Радуга», «Роса, туман» и др.) и «еёвосприятие,ощущениесемантические оппозициивсознаниии«сухой-мокрый»,чувствахлюдей»,«тепло-холод»,атакже«динамика-статичность», «ясно-пасмурно», детерминирующие всю систему в целом[Чемерчева 2006: 16].

Исследователь приходит к выводу о специфичностисистемы народной метеорологии как фрагмента языковой картины мира – совсемиеелингвистическими,этнографическими,мифологическими,фольклорнымикомпонентами–исущественномееотличииотэнциклопедической картины мира [там же].Определяя «систему координат», в рамках которой в диссертацииН.Ю. Перфильевой интерпретируются результаты осуществленного в работелексикографического исследования концепта «погода», вербализованногосредствами русского и английского языков, автор исходит из того, что погодавходит в одну из центральных зон национальной концептосферы, посколькуинтерес к погоде в России носит не столько теоретический, сколькопрактический характер – в силу территориальной масштабности страны,когда при северных морозах в южных районах возможны цветы и тепло.«Вполне естественно, – пишет исследователь, – что в такой стране климатволнует всех.

<…> Высокий рейтинг некоторых информационных программобусловлен еще и тем, что в них дается подробный прогноз погоды»[Перфильева 2008: 10]. Рассматривая в лингвокультурологическом ракурсеотразившиеся в привлеченных исследователем словарях – двуязычных,толковых, ассоциативных, фразеологических и проч., средства вербализацииконцепта «погода», Н.Ю. Перфильева подчеркивает, что научный интерес вработе лежит не в области собственно погоды, а «в области ее восприятия ипереживания человеком и в сфере языкового выражения этих переживаний»,что делает важным увидеть, как человеком понимаются и оцениваютсяпогодные условия [Там же: 10].Такойподходпозволилисследователюпоказать«сложныйимногослойный характер данного образования в русской и английскойкультурах,универсальныеинационально-специфическиечерты,отражающими своеобразие и самобытность языковых картин мира двухнародов» [Там же].

Говоря об отражении в рассматриваемом материале чертнационального менталитета и мировосприятия, присущих представителямкаждой из культур, Н.Ю. Перфильева отмечает в русской языковой картинемира в качестве сущностных отличий концепта «Погода» такие черты, какстатичность и нейтральная коннотация, «доминирующее восприятие вкачестве решающего фактора, не подвластного влиянию человека», а ванглийской языковой картине мира, по ее мнению, реализуется признакпроцессуальности и ощущается негативная коннотация, связанная «снеприятным, с тем, что нужно пережить» [Там же].О дожде, снеге и граде приходится говорить, если исследователькасается смежных с ними понятий.