Текст автореферата (Функциональный анализ религиозного мифоритуала (на материале христианской гимнографии, иконописи и зодчества)), страница 7

13функций мифа оказались неравномерно распределенными по «сферампритяжения» всего лишь 11 из 17 референтных архетипов (отношение 11:17, т.е.примерно ⅔, не отвечает формальным критериям квалифицированногобольшинства в ¾). Но пропорция в ⅔ соответствий тоже весьма существенна ипоказательна, она во многом проясняет интуицию Хиллмана.М.-Л. фон Франс наделила Самость специальной религиозной функцией.Именно религиозную функцию можно считать своего рода «метафункцией»Богообраза в свете идей, высказанных Эдвардом Эдингером о «панрелигиозности»всего психического. Только две функции ритуала (стратификации и символизации)оказались нераспределенными по «сферам притяжения» 17 референтных архетипов.(Отношение 34:36 заведомо преодолевает ¾-ной порог квалифицированногобольшинства и не может считаться простым «погружением» или совпадением в силунеравнообъемности множеств ритуальных и архетипичных элементов).

Из остальных34 функций ритуала ровно половина (17 позиций) продемонстрировали строгоесоответствие функциям архетипических образов (и столько же диспозиций –нестрогое).27Вырисовывается впечатляющая картина детерминированности ритуальныхдействийвлияниемархетиповколлективногобессознательного:архетипыСамости, Персоны и Матери здесь лидируют – у каждого из них обнаружилось потри строгих корреляции, причем нестрогих из этой троицы нет ни у кого.

По двестрогих корреляции открылось у фигур Гермеса, Героя и Ментора, а по одной – уАнимы, Трикстера и Отца. Эго оказалось наделенным целым набором различныхритуальных функций, но большинство из них (4 из 7) не достаточно проявлены.Такие значимые архетипы как Тень, Эрос, Пуэр и Кора (4 из 17) некорреспондируют с ритуалом (т.е. не имеют аналогов ритуальных функций).Интересно отметить, что почти тот же самый «кластер» архетипов (Эго, Мать,Тень, Эрос, Кора, Танатос) не корреспондирует с мифом.

Поиск причинмифоритуального «функционального молчания» архетипических фигур Тени,Эроса и Коры можно рассматривать как перспективу дальнейших исследований вобласти глубинной психологии религии.Глава шестая «Функции агиографической литературы (на примереправославных акафистов русским святым)» содержит результаты сравнительнофункционального анализа акафиста, канона и жития. Диссертант выделяет 15функций акафиста, 10 – канона и 13 – жития. Им отмечается, что жития также как иакафисты, в отличие от канона, лишены покаянного настроя, зато в них ярковыражена агио-биографическая функция. Проложным житиям можно приписатьбольшинство функций, характерных для гимнических жанров, за некоторымиисключениями, так, например, житию чужды деисическая, благодарственная ипокаянная функция.В.В.

Лепахин, исходя из иконологического постулата «Всё – икона, всё –иконично», разворачивает логическую цепь христианских иконотопосов, следуякоторой, можно сказать, что любая молитва – суть словесная икона, следовательно,акафист (и канон) иконичен, более того, вся агиография иконична. Той же точкизрения придерживается Е.В. Батаева, акцентируя внимание на новозаветных«мифоиконах».

Акафисты (в первую очередь – Великий Акафист, но также и«неседальны» иконам, праздникам и святым) как иконообразы с необходимостьюлитургичны, они призваны реактуализировать священное время новозаветной ицерковной истории, вовлечь мирян в посильное соучастие в сакральном хронотопе.Фактически, это способ содействия служению священников, как внутри теменоса,так и вне церковной ограды. Примечателен факт распространенности на Балканахпалеологовской эпохи (XIII – середина XV вв.) сложносоставной композиции28«Похвала Богоматери с Акафистом» в монументальной живописи – имеютсяфрески, изображающие «Великий Акафист». Облечение лаудационного гимна вмонументальные формы стенописи могло произойти только после победыиконопочитателей над иконоборцами.

И само такое «уплотнение» слова является,на взгляд диссертанта, зримым примером трансгрессии мифоритуала. В эпохуиконоборчества доминировал словесный образ (или образное слово), чтоспособствовало развитию гимнографии, и post factum единственной легальнойматериальной иконой оставался храм.

В постиконоборческий период расцвелаиконопись и даже отчасти переключила на себя внимание как паствы, так и клира.Храм приобрел функцию «перекрестка» (ср.: «средокрестие» в крестово-купольнойархитектуре) – места встречи длящегося во времени звука и застывшей впространстве линии.Глава седьмая «Иконология образов Иисуса Христа и Богородицы»логически развивает тематику предыдущей главы.В первом параграфе 7 главы диссертации «Иконика как комплекснаядисциплина религиоведческого цикла» осуществлено, с одной стороны, выяснениелогическогообъемапонятий«иконика»,«иконоведение»,«иконография»,«иконология», «философия иконы», «богословие иконы», «иеротопия»,«иеротопика» и выстраивание логически непротиворечивой иерархии «изо/иконодисциплин» с учетом метатеоретического и междисциплинарного уровней ихкомпетенции и определение в этой иерархии места православной иконологии – сдругой.

Диссертант рассматривает иконологию, работающую с религиознымматериалом,внеконфессиональнойивнерелигиознойрелигиоведческойдисциплиной. В компетенцию светской религиоведческой иконологии – какнаучной теории религиозного иконического знака, – на равных с христианскойиконографией должны войти и буддийская, и иудаистская, и любая другая системарелигиозных иконических знаков и символов. Иеротопия – это введенный А.М.Лидовым термин для обозначения сакральной топографии, тогда как иеротопикаможет выступать в качестве религиоведческой семиотики сакральных пространств.Второй параграф содержит замечания о концепте «икона» и функциях иконы,обнаруживаемых В.В.

Лепахиным (21 функция иконы) и П.А. Флоренским идругими исследователями, в т.ч. автором (7 функций).Третий параграф седьмой главы «Актуальные аспекты современнойтипологизации икон Иисуса Христа» посвящен: (а) преодолению аморфности базыи бессистемности использования классификационных критериев в условнокомплексном подходе, стихийно сложившемся в христианской иконологии с29момента накопления и первичной дескрипции эмпирического материала; (б)построению логически непротиворечивой системы таксонных единиц при строгомсоблюдении принципа единства основания деления. В ходе исследованиядиссертантом были решены промежуточные задачи, в частности, былиосуществлены:– сравнительный анализ исторического и иконографического очерков Н.П.Кондакова (предваряющих коллекцию прорисей спасовых икон «Лицевогоиконописного подлинника») на предмет выявления специфики встречающихся вних перечней типов икон Иисуса Христа;– критический анализ современной синкретической типологии образов ИисусаХриста С.В.

Алексеева и И.А. Припачкина;– рубрификация типов изображений Иисуса Христа в сложных многофигурныхкомпозициях христианских праздников в трудах Н.В. Покровского и обнаружениесходства взглядов Н.П. Кондакова и Н.В. Покровского;– синтез методологических достижений Н.П. Кондакова, Н.В. Покровского иС.Вербицкого и построение на их фундаменте новой современной системытаксонных единиц, пригодной для классификации спасовых икон и имеющейпотенциальную возможность универсализации.Синтез достижений Н.П. Кондакова и Н.В. Покровского позволяетраспределить без остатка все иконографические сюжеты, в которых главнымдействующим лицом выступает Иисус Христос в своем антропоморфном обличии,по четырем возрастным категориям (младенец, отрок, человек средних лет, старец)и сделать именно признак возраста, а не признак позы (сидит-стоит-лежитиграет…) или признак фрагментации изображения (оглавный-оплечный-огрудныйпоясной-ростовой…) классификационным.Четвертый параграф «Типологизация образов Девы Марии» завершаетиконологическую тематику седьмой главы диссертации.

Автор называетконстантные и переменные признаки двух выделяемых им иконографическихтипов: Марии-младенца и Марии-отроковицы. Выводы, к которым приходитдиссертант, таковы:1. В системе иконографических типов икон Божией Матери следуетвыделить ранг (в таксономическом смысле слова) многофигурных праздничныхкомпозиций, в первую очередь, икон богородичных двунадесятых праздников(Рождество Пресвятой Богородицы, Введение во храм Пресвятой Богородицы,Благовещение Пресвятой Богородицы, Успение Пресвятой Богородицы).2. Аналогично, как было показано в предыдущем параграфе, – в30иконографии Спаса целесообразно учитывать «праздничные» подтипы Эммануила(Рождество Христово, Обрезание Господне, Сретение Господа нашего ИисусаХриста) и Христа-«средовека» (человека средних лет) в композициях Крещения(Богоявления), Преображения, Входа Господня в Иерусалим, ВознесенияГосподня.Верификация новой типологизации икон Иисуса Христа и Богородицы какключевых фигур евангельского нарратива была осуществлена в пятом параграфеседьмой главы «Архетипические образы спасовой и богородичной русскойправославной иконографии».

Тематика этого параграфа позволяет увязать в однологическое целое материал обоих разделов диссертационного исследования.Благочестивоеусердиехристианскихтеологовииконописцевподсознательноэкономическогоусваивает в условиях патриархального семейного иуклада Богообразу Богочеловека 8 из 14 юнгианскихархетипических образов, в т.ч.

образ Софии Премудрости Божией усваиваетсяименно Иисусу Христу, а не какому-либо феминному персонажу. Под вопросомостается корреляция с Анимусом. В силу того, что христианство зарождается ираспространяется в патриархальной социальной среде, во-первых, женскиймистический опыт редко принимался во внимание, а во-вторых, священно- ицерковнослужителями, в т.ч. иконописцами, становились преимущественномужчины, поэтому просто некому было иконографически запечатлетьположительные аспектации Анимуса, хотя его функции вполне возможнообнаружить в православной христологии.Интересной особенностью является факт «делегирования» двух функцийАнимы мужскому персонажу – Спасу-Ангелу Великого Совета и Спасу извода«Благое молчание».

Любопытно, что всякий раз, когда София интерпретируется вправославной иконологии как мужской персонаж, «гендерный» вопрос«снимается» введением в контекст ангельской атрибутики – крыльев идлиннополой одежды, скрывающей половозрастные признаки изображенного лица.Функции Коры становятся заметны на изводах богородичных икон, гдеМария-отроковица (не Мария-младенец!) пишется одна, без Богомладенца.Нередки случаи искусственного «овзросления» или, наоборот, «омоложения»внешнего облика Марии, но здесь многое зависит от конкретной иконописнойшколы, использования «Лицевых подлинников» и мастерства иконописца«личника».