Диссертация (Особенности передачи имён собственных при переводе русских художественных текстов на южнославянские и западнославянские языки), страница 11

Некоторые точкизренияпозволяютотнестилюбойпереводкинтерпретации;«каждыйсуществующий в культуре текст может быть переведён, если сознание читателяоткрыто для интерпретаций» [Korniejenko 1995: 162]. Принято говорить и ореинтерпретации текста [Legeżyńska 1986: 18], то есть интерпретации приподготовке перевода, вторичной по отношению к интерпретации при прочтении.Положения теоретических исследований, посвящённых вопросам передачибезэквивалентной лексики и номинации безэквивалентных реалий в переводе,могут быть отнесены к соответствующей проблематике применительно к каждойгруппе частных случаев такой лексики. Например, среди способов переводатерминов называют транскрипцию / транслитерацию, калькирование, адекватнуюзамену, субституцию и т.д.

[Цепков 2015] – то есть те, которые традиционнопредлагаются для перевода безэквивалентных реалий вообще. Все те жеаналогичные способы представления в переводе предлагаются и для имёнсобственных, которые вообще не являют собой некую монолитную лексическуюгруппу – в языке есть много пограничных категорий, которые отчастипринадлежат к ономастике: это, например, терминонимы, титульные единицы,разные типы уникальных номинаций и т.д.

Однако их интерпретация ипредставление в переводе подчиняются тем же закономерностям, что и у других58разрядов и групп безэквивалентной лексики, с учётом их более высокогоконнотативного потенциала.Различая трансформационный и денотативный методы перевода, Г.Э. Мирамопределяет интерпретацию как приём денотативного метода (в отличие отсобственно перевода, который сводится к формальной трансформации).

При этом,по мнению исследователя, интерпретирующий денотативный подход преобладаетименно при переводе произведений художественной литературы, поскольку«задача такого подхода не только и не столько передать содержание, сколькосоздать адекватный образ, вызвать у читателя соответствующие эмоции иассоциации, а средства для этого в разных языках бывают разные» [Мирам 1999:55]. Между тем, мы считаем, что ассоциативное восприятие имени собственного всмысле его коннотативных значений способно различаться в разных культурахвне зависимости от жанровой принадлежности контекста его употребления.Литературный перевод может быть осмыслен как результат сопоставлениядвух культурных кодов: «в структуре литературно-художественного произведенияпотенциальнозаключены символывсей языковой культуры его эпохи»[Виноградов 1980: 68].

Интерпретация влечёт за собой стремление к сохранениюданного символического пласта, насколько это возможно, что предполагает рядформально-стилистических изменений в тексте перевода по отношению кподлиннику.А. Поповичемописанаподробнаяградациястилистическихизменений в художественном переводе, применимая и к собственным именам:возможныстилистическоеусиление,типизация,соответствие,субституция,замена(инверсия),индивидуализация, ослабление, нивелировка,утрата[Попович 1980: 99]. Однако полная семантическая компенсация, котораяпредполагала бы соответствие соотношения смыслового наполнения и средств еговыражения, в переводе оказывается практически недостижимой – как, впрочем, ине всегда целесообразной.59§ 5. Имя собственное и проблема переводимостиПереводимость, понимаемая как возможность полноценно представить всеаспекты смыслового наполнения подлинника в переводе, представляет собой одиниз крупнейших проблемных вопросов межкультурного общения. Традиционновыделяются три основных точки зрения на проблему возможности переводавообще и перевода имён собственных в частности: мнение о принципиальнойнепереводимости,принципиальнойпереводимостиилиотносительнойпереводимости (см.

[Piecul 1997]).В советскую эпоху спор между отечественными сторонниками теориипереводимости и непереводимости, как правило, решался в пользу первых:исследователями активно выдвигался и доказывался тезис о принципиальнойпереводимостисуществованияА.Д. Швейцер,художественногосмысловыхтекстаиЛ.С. Бархударовнаязыковыхидр.).всехегоуровняхуниверсалийПредставителизасчёт(А.В.

Фёдоров,советскойшколыхудожественного перевода настаивают на переводимости всех элементов текста, втом числе и собственных имён. Переводимость онимов основана на «сходныхприёмах создания ассоциаций» в принимающем языке для вымышленных имён и«общности экстралингвистических ассоциаций» для реально существовавшихимён [Смирнов 1991: 3]. Противоположная точка зрения связана с признаниемсуществования языковых лакун и различия созданных с помощью языкамыслительных моделей (А.А. Потебня, Ю.А. Сорокин и др.). Она восходит квзглядам В. фон Гумбольдта, который писал: «Всякий перевод представляется мнебезусловно попыткой разрешить невыполнимую задачу.

Ибо каждый переводчикнеизбежно должен разбиться об один из двух подводных камней, слишком точнопридерживаясь либо своего подлинника за счёт вкуса и языка собственного60народа, либо своеобразия собственного народа за счёт подлинника. Нечто среднеемежду тем и другим не только трудно достижимо, но просто невозможно» [цит.по: Федоров 1983: 31].

Исследователи учитывают также неизбежное расхождениементалитетов читателей подлинника и перевода [Горина, Милостивая 2010: 157;Tokarz 2011: 16].Судя по всему, «указанные позиции не противоречат, но скорее дополняютдруг друга, обогащают возможности исследователя в изучении одной из самыхважных и актуальных в современной теории перевода – проблему переводимости,тесно связанную с проблемой описания языкового значения и являющуюсясоставной частью процесса интеграции двух или более языков и культур»[Киселёва 2000: 9]. Помимо указания на очевидные ментальные различия,необходимость смыслового перевода cвязана и со стремлением к взаимномупониманию в порядке ведения диалога – безусловно, при подчёркиваниисобственной специфики.Вопрос о переводимости тесно связан с понятиями эквивалентности иадекватности перевода (или его репрезентативности [Комиссаров 1973; Игнатович2011: 51 и др.]).

Эквивалентность поднимается как соответствие денотативногозначения имени в оригинале и в переводе, то есть максимальное совпадениемежду содержанием исходного и переводящего текстов, без которого переводтеряет свою сущность, и вместе с тем соотнесённость с одной и той жепредметной ситуацией. При этом «идея абсолютной эквивалентности являетсяутопией» [Новикова 2008: 80]: полноценный перевод подразумевает не толькосмысловую равнозначность, но и сохранение культурной динамики, возникающейв результате взаимодействия исходного и чужого языка.

Читатель переводногопроизведения настроен на восприятие экзотического, ожидает присутствия втексте элементов экзотики и на формальном, и на содержательном (сюжетнотематическом) уровне. Однако переводчик всё время должен отличать при61переводе, что в переводимом произведении является деталью и что важнымэлементом [Koževnikova1956], иприэтом учитыватьпсихологическиеособенности восприятия заимствованного текста: он не должен проигрывать влёгкости восприятия.

Это и является залогом адекватности перевода: переводчикборется «за адекватность <…> не лексическую, а эмоционально-ассоциативную,то есть за художественную адекватность» [Станкевич 2005].Что касается имён собственных, в сфере их лексических фонов исследователиконстатируют закономерную неполноэквивалентность [Пантелеева, Прошина2000: 121], отсутствие устойчивых эквивалентов. Личные имена славянскогоязыкового пространства, как и европейского языкового пространства в целом,заимствованы в большинстве своём из общего источника; это традиционныеимена из христианских святцев, а также народные имена со схожей во всехславянских культурах формой и семантикой.

Некоторые из русских имёнполностью фонетически совпадают со своими эквивалентами в других славянскихязыках: рус. Иван – чеш. и словацк. Ivan, серб. и макед. Иван; рус. Анна – польск.Anna, чеш. и словацк. Anna, серб. и макед. Ана; исследователи определяютподобные примеры как образцы полной эквивалентности [Kremzer 1981: 107],однако такие случаи достаточно редки. По преимуществу имена общегопроисхождения, считающиеся эквивалентными с этой точки зрения, обладают вблизкородственных языках минимальными фонетическими различиями (образуясистемные соответствия, или формальные проксиматы [Правда 2015: 58]): рус.Фёдор – болг.

и макед. Тодор; рус. Пётр – чеш. Petr, словацк. Peter, серб. Петар,болг. Петър, и т.д. Аналогична ситуация с другими типами онимов: Россия – серби макед. Русиjа, польск. Rosja; Вена – словацк. Viedeň, польск. Wiedeń, чеш. Vídeň,укр. Вiдень, серб. Беч, болг. и макед. Виена; и т.д.Близкое родство славянских языков не означает общности их ономастическойсистемы.Дестандартизация,вызваннаяобширнымрядомфакторов(от62воздействующегопосредничестваразличныхнеславянскихязыковдорасхождений в произношении), отмечается среди топонимов [Тренков 1989].Мнимойявляетсяиобщностьславянскогоантропонимикона:например,существуют отдельные православные и католические святцы, причём последниеразличаются для традиций Польши, Чехии и Словакии.

Относительное совпадениенаблюдается только при сопоставлении с русскими южнославянских именников –составляющие их антропонимы частично «восходят к общим основам и входят вактивный словарный запас» [Тодоров 1995: 85]. Тем ярче в большинствеостальных форм (не говоря о коннотативном содержании; см. § 3) антропонимоввыражен национальный колорит. Именно по этой причине имена собственные всоставе языка принято относить к псевдоэквивалентной лексике.Традиционным является разделение nomina propria в художественном текстена значимые (вымышленные автором) и реально существовавшие в языке, сзакреплённымбезразлично,занимикакогоассоциативнымпроисхождениясодержанием:<…>«длясобственноеимя:историинесобственноисторического или поэтического; но разница эта до некоторой степениизглаживается тем, что и действительное лицо становится достоянием предания иистории языка не иначе, как прошедши сквозь среду мысли и словесноговыражения, стало быть, во всяком случае, как тип поэтический» [Потебня 2003:195].Приэтом ассоциативноесодержаниезначимыхимён,взятыхизхудожественных текстов (поэтонимов), может не уступать по объёму значениюреально существовавших имён и даже превосходить его.

Имя в художественномпроизведениивсегдапредполагаетразвёртываниеассоциативногополя,подтекста, который может быть юмористическим, эстетическим (связанным скультурнымиаллюзиями),интеллектуальнымилисоциально-статусным[Чернобров 2000: 95]. При этом препятствовать достижению эквивалентности впередаче имени при переводе литературного произведения может уже само63воспроизведениенационально-этническогосмысловогокомпонентаименисобственного, предполагающего у реципиента определённые, характерные дляконкретной нации фоновые знания и лишённое комментария или иного поясненияв тексте перевода.