Диссертация (Особенности передачи имён собственных при переводе русских художественных текстов на южнославянские и западнославянские языки), страница 14

Даже близость фонетики большей части славянских языков непредполагает фонетической адаптации (одомашнивания) имени собственного втексте. Так, при максимально близком соответствии эквивалентов рус. Елена –чеш. и словацк. Helena (пример из [Straková 1994: 174]) имя героини романа«Белая гвардия» в переводах с целью сохранения ассоциативного значения‘русская’ представлено в точной транскрипции русского варианта, а не в видечешского или словацкого этимологического эквивалента: чеш. Jelena TalbergováTurbinová, слов.

Jelena Taľbergová-Turbinová.При выборе способа представления имени в переводе учитывается, освоеноли оно в принимающем языке и насколько частотно оно для культур оригинала иперевода (один из трёх важнейших факторов при принятии переводческогорешения наряду с учётом соотношения графических систем и диахроническогоаспекта [Straková 1994: 172]). Особенности представления имени путёмтранскрипции определяются «языковой культурой обоих контактирующихязыков, глубиной и длительностью культурных контактов» [Теория и методика75ономастических исследований 1986: 136].

Так, некоторые имена имеют своютрадициюпередачивпринимающемязыкеипотомуотличаютсяустановившимися нормами в его орфографии [Тимофеев 1981: 23; Кожемякина2009: 42-43].Основным требованием к транскрипции имени собственного считаетсяединообразие его графического оформления в принимающем языке. Особенно этокасается молодых литературных языков, в которых ещё не успела сложитьсяустойчивая традиция единообразного произношения и написания имён.

Для такихслучаевисследователипредлагаютсоставлениеииспользованиестандартизированных списков имён собственных, оформленных так, как онидолжны выглядеть в графике принимающего языка [Дучевска 2005; АрсоваНиколиќ 2008], или своды правил практической транскрипции [Щерба 1940;Влахов 1989; Ґудманян 2000; Ермолович 2004; Коздра 2008; Корунець 1986;Нелюбин 2009; Старостин 1965; Тимофеев 1981]. Они в значительной степенимогут быть применены и к графическому оформлению имён собственных впереводе художественного текста.Славянские языки используют различные графические системы, средикоторых – кириллица и латиница разных образцов.

Так, латиница чешского языкане идентична латинице словацкого, а кириллица македонского языка не равняетсясербской вуковице (сербские переводы романов «Белая гвардия» и «Мастер иМаргарита», входящие в число источников материала настоящего исследования,выполнены именно в системе вуковского кириллического письма). Наряду странскрипцией в ряде случаев используется транслитерация, то есть побуквенныйпереноснаписаниябезотносительнословаизпроизношения.однойграфическойИсследователисистемыконстатируют:вдругую«полностьюотказаться от транслитерации бывает трудно. Дело в том, например, что бываютспорные или неясные этимологии» [Михайлов 2006: 133]. Е.

Тимофеев в случае76неяснойэтимологии именитранскрипцию,адаптацию,собственного предлагает применятьпредусматриваядлясловскнемунезатемнённымпроисхождением (при этом аффиксы не переводятся и в условном пониманиизатемняют этимологию слова, поэтому слово с общеславянским корнем ихарактернымтолькодляопределённогоязыкааффиксомсчитаетсяэтимологически неясным) [Тимофеев 1981: 25].Такимобразом,средиспособовпередачионима,опирающихсянаформальный аспект его представления, транскрипция (иногда в сочетании странслитерацией), оказывается наиболее популярной. Между тем она неисключает возможности варьирования при переводе на один и тот же язык в силуфонетических причин: «Варьирование многих имён в тексте перевода связано свозможностями <…> алфавита, при помощи которого нельзя обозначитьнекоторые признаки, имеющие фонематическое значение в языке-источнике»[Горбачевский 1998: 160].Анализ расхождений в подходе к графическому воприятию имени вразличных культурах позволяет сделать некоторые более широкие выводы обособенностях мышления представителей данных культур: так, например, различиямежду возможностью трансплантации заимствованных с Запада имён в польскомязыке и их транскрипцией в русском иллюстрируют тот факт, что «Польша иРоссия имеют разное отношение к чуждости» – а это проявляется в том числе и вразных способах усвоения польским и русским языками элементов третьей(внешней) культуры [Cинявская-Суйковска 2010: 508].2.1.

Транскрипция имён собственных оригинала в кириллической графикеПодавляющее большинство имён собственных романов «Белая гвардия» и«Мастер и Маргарита» в переводе на сербский и македонский и языки были77переданы посредством транскрипции. «Итак, вроде бы всё просто: еслипереводчик работает с двумя языками <…> с одинаковой графикой, то имя безизменений переносится из оригинала в перевод.

Однако даже и в этом простомделе появляются свои трудности и исключения из правил» [Виноградов 2001:151]. Правописание в сербском и македонском языках предполагает не толькоиспользование графики, отличной от русской, но и действие иного, фонетическогопринципа орфографии. Поэтому даже при простом переносе в сербскую имакедонскую графические системы имя собственное приобретает графическийоблик, соответствующий их закономерностям:1. В орфографии южнославянских языков не принято употребление двойныхсогласных, поэтому даже в иноязычных антропонимах на месте двойногоиспользуется единичный согласный: макед. и серб. Атис (Аттис), Шилер(Шиллер), серб. Одеса (Одесса), фон Бусов (фон Буссов).

В особом ряду средипримеров стоит и имя Анушка: эта форма деминутива предполагает исходное Анна– имя, которое в произношении практически совпадает с традиционнымюжнославянским Ана и является общим для православного христианскогоименника в целом. Естественно, случаи такого совпадения очень редки.2.Всистемевокализмамакедонскогоисербскогоязыковнетпротивопоставленных друг другу фонем «и» и «ы»; представлен единый гласный,обозначаемый на письме буквой и.

Поэтому при передаче звукобуквенного обликаимён собственных в тексте перевода существующее в русском языке различиемежду «и» и «ы» нейтрализуется: серб. и макед. Желдибин (Желдыбин),Перелигино (Перелыгино), серб. Сичиха (Сычиха), Копилов (Копылов). Фамилии сокончанием -ий / -ый в переводе переданы в типичной для южнославянскойантропонимии форме: серб. и макед. Бездомни, Богохулски, Бернадски, серб.Богородицки, Липски; аналогично в форме женского рода, оформленной каккраткоеприлагательное:Подложна(Подложная).Соответственнов78южнославянских языках противопоставление согласных по твёрдости / мягкостивыражается иначе, чем в русском.

Мягкость сонорных «л» и «н» передаётся написьме с использованием лигатур љ, њ: Аљоша (Алёша), Њура (Нюра), Маљута(Малюта). В тех случаях, когда мягкость согласного не находит аналога вюжнославянской фонетике, используется ј: Глухарjов (Глухарёв), Настасjа(Настасья), Витjа (Витя); также вместо j перед гласным на письме можетобозначаться и полного образования: макед. Наталија Прокофиевна (НатальяПрокофьевна), Антонида Порфириевна (Антонида Порфирьевна), серб.

АлексеjМихаилович (Алексей Михайлович), Буздиjак (Буздяк). В некоторых случаях намягкость согласных, присутствующих в русском варианте, указаний нет вообще:макед. и серб. Аделфина, Арчибалд, Рудолф (иноязычные антропонимы, в которыхкачество звука л в предполагаемом исходном языке соответствует такназываемому л среднеевропейскому); Галанба, Харков, Кузмин, Покобатко (серб.Покобаткова). Колебания в передаче качества согласного связаны с различиями вформированиисистемыоппозициитвёрдости / мягкости,котораявюжнославянских языках, в отличие от русского, действует лишь для отдельныхсогласных (в македонском – 4 пары согласных [Lunt 1952: 9], в сербском – 2[Mrazović 2009: 50]).3.

В сербском и македонском вариантах написания ряда онимов, очевидно, всоответствии с естественной тенденцией языка к устранению зияния, отмечаетсяпоявление интервокального j: Павијанов, Максимилиjан, Марциjан. В сербскомварианте это явление намного более последовательно: Иван Николаjевич,Александар Сергеjевич, Jерушалаjим, Витлеjем (макед. Иван Николаевич,Александар Сергеевич, Ершалаим, Витлеем). М. Чолич придерживается правилтранскрипции, в то время как Т. Урошевич чаще прибегает к транслитерации.Однако теоретики перевода сходятся во мнении, что всё же определяющей при79переводе (конечно, если не выполняется смысловое калькирование) должна бытьзапись «истинного произношения имени» [Дмитриев, Сафронов 1962: 151].Аналогичное описанному явление возникает и в начале слова. Сочетания сначальным «j», развившиеся в разговорной речи из зияний, в соответствии сфонетическим принципом правописания отражены в графике: серб.

и макед. Јуда,Jосиф, Jохан, в то время как в русском языке зияния в начале антропонимов написьме и в литературном произношении, как правило, сохраняются по традиции(Иуда, Иосиф, Иоганн). Несвойственные славянским фонетическим системамзияния устраняются в тексте перевода также посредством перехода в «j» ударногов русском варианте «и»: рус. Луиза – серб. и макед. Лујза; рус. Алоизий – серб.Алоjзиjе и макед. Алојзиј (антропонимы позднего периода заимствования, вкоторых подчёркивается их западноевропейское происхождение, в отличие оттрадиционных имён из южно- и восточнославянских святцев).4.

В оформлении заимствованных имён в македонском тексте отмечаютсятакже несоответствия в глухости / звонкости согласного: Гај Каезар (Кесарь)Калигула (интервокальный согласный представлен как звонкий), Амфросиј(Амвросий).5. В отсутствие прямого фонетического и графического соответствия длярусского щ южнославянская традиция передаёт его как сочетание шч: Крешчатик(Крещатик), Шчеглова (Щеглова), Шчеткин (Щёткин).6.

Сербский язык в качестве принимающего при переводе допускаетфонетическуюадаптациюимён:именаФедя,Петя,вотсутствиепротивопоставления по твёрдости / мягкости предполагающие оформление сиспользованием сочетаний дj, тj, принимают облик Феђа, Пећа (однако ср.аналогичный случай Витjа, где сохраняется тj, не переходящее в ћ).802.2. Транскрипция имён собственных оригинала в латинской графикеЧешский и словацкий языки используют графическую систему латиницы,котораявключаетвсебядополнительныесимволы,обозначающиепалатализованные согласные (чеш.