Диссертация (Английский исповедально-философский роман 1980-2000 гг), страница 2

Еслимы говорим о постмодернизме, который основан на трансформации реализма, ане его отвержении, если этот постмодернизм способен вызвать эмоциональныйотклик, невзирая на фокусы саморефлексии, тогда в Британии мы имеем дело сним. Данное понимание феномена постмодернизма как новой гибридной ирегенерированной традиции распространяется на ―британский постмодернизм‖ иможет быть приложено к творчеству таких авторов, как М. Дрэббл, М.

Эмис иГ. Свифт <…>. Игровой (ludic) постмодернизм оказался невостребованным вбританской художественной культуре»6.Данная точка зрения становится отправным пунктом наших размышлений содной существенной оговоркой: «фокусы саморефлексии», о которых пишет Хид,по-прежнему распространены в английской художественной культуре, но имеютпринципиально иную функциональность. Романная саморефлексия 1980-2000 гг.гораздоменьшесоотноситсясигровымконструированиемреальности,характерным для английского романа раннего постмодернизма (Б.С. Джонсон,Б.

Брофи, К. Брук-Роуз, М. Спарк), и оказывается связанной с субъектомэкзистенциального вопрошания. Более того, она возвращает в роман указаннойэпохи эмоциональные и ценностные измерения и позволяет проблематизироватьпоиски «Я» на новом этапе. Обращение к романной саморефлексии илейтмотивной связности как продуктивным поэтическим и эстетическимресурсам постмодернистского романа 1980-2000 гг., и в особенности жанровойпоэтики исповедально-философского романа К.

Исигуро, М. Эмиса, И. Макьюэна,Дж. Барнсаидр.,обусловливаетнаучнуюактуальностьнастоящегоисследования для отечественной и зарубежной англистики.Целью работы является изучение английского исповедально-философскогоромана 1980-2000 гг. как специфического явления, охарактеризовавшего новыймировоззренческий, эстетический и художественный модус в английской6Head D. The Cambridge Introduction to Modern British Fiction 1950-2000. Cambridge, 2002. Рp. 229-230.8литературе последнего двадцатилетия XX века и обозначившего изменениеценностных ориентиров постмодернистского романа предыдущей генерации.Объектом исследования становится литературный процесс указанной эпохив его отношении к постмодернизму. Основными аспектами романной формы,составившимипредметисследования,являютсяспособырепрезентацииисповедальных и философских интенций «Я» повествователя, а также эффекты ихприсутствия в постмодернистском тексте.Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:1)обосновать необходимые теоретико-методологические и историко-литературныевозможностьпредпосылки,которыеисследованиясовременнойподтверждаютанглийскойправомерностьипостмодернистскойлитературы с позиции «воскрешения субъекта», актуализации экзистенциальных,эмоциональных и этических регистров в ее эстетике; обозначить местоисповедальности в постмодернистской эпистемологии;2)охарактеризоватьисповедально-философскийроманспозицийжанровой и исторической поэтики; определить характер преемственности,существующей между философско-исповедальным (личным) романом какжанровой формы, сложившейся в начале XIX века, и современной модификациейжанра в английской литературе 1980-2000 гг.; предложить понятийный аппарат,позволяющий описать данную жанровую форму;3)продемонстрироватьтеснуюсвязьмеждуфилософско-психологической интроспекцией в изучаемом романе и репрезентацией в немтравматических сюжетов культурно-исторического и социального опыта какчерту, характеризующую творчество целого поколения английских писателейуказанного времени;4)выявить систему художественных средств поэтики исповедально-философского романа на современном этапе; обозначить функциональностьприемов саморефлексии как эскапистского ресурса и лейтмотивной связности какспособа репрезентации исповедального «Я» и концептуального прочтения текста;9провести комплексный анализ индивидуально-авторских вариантов5)исповедально-философского романа на материале произведений М.

Эмиса,И. Макьюэна,Дж. Барнса,К. Исигуро,Г. Свифта,Д.М. Томасаидругиханглийских писателей7.Следует признать, что английский роман 1980-2000 гг. немыслим безтеоретико-интеллектуального фона постмодернистских штудий. Но, как и вслучае с британскими вариациями экзистенциализма 1950-1960-х, на островнойпочве философские идеи оказались весьма неоднозначно инкорпорированы вроманы С. Рушди, М. Эмиса, Д. Лоджа, Дж. Барнса, А. Байетт, П. Акройда,Г.

Свифта и многих других. Тексты эффектно иллюстрируют циркулирующиесреди интеллектуалов идеи. «Земля воды» («Waterland», 1983) Г. Свифта или«История мира в 10 ½ главах» («A History of the World in 10 ½ Chapters», 1989)Дж. Барнса при определенном взгляде оказываются экспликациями концепцииЖ.-Ф. Лиотара,аизвестное(«DissemiNation», 1994)исследованиеХ. Бхабхы«ДиссемиНация»выступает текстом-компаньоном к «Сатанинскимстихам» («The Satanic Verses», 1988) С. Рушди. Но их пафос не исчерпываетсяпредполагаемым интеллектуальным наслаждением от узнавания теоретическихходов,адлятеоретическихилитературно-критическихподходовуженедостаточно ссылки на остроумный вывод Л. Хатчен о романе как «мимесисепроцесса», а не «мимесисе продукта».8Разумеется, благодаря П. Во, Б.

Макхейлу, Л. Хатчен и Р. Скоулзу каждыйинтерпретатор обязан помнить, что саморефлексивное начало в романе низлагаетвласть любого нарратива9 и постмодернистскую метапрозу должно понимать не7При выборе романов для анализа мы, прежде всего, руководствовались необходимостью демонстрацииисповедально-философского романа как явления, наиболее ярко проявившего себя в творчестве вышеуказанныхавторов, принадлежащих одному литературному поколению и обратившихся к данной жанровой форме неединожды.

Настойчивое возвращение к исповедально-философской проблематике на протяжении всего творчествахарактеризует авторскую поэтику многих из них, что позволило нам в ряде случаев выйти за границы 1980-2000 гг.Разумеется, материал, удовлетворяющий выявляемой нами жанровой форме, не органичен лишькомментируемыми текстами данных авторов; ее примеры мы также находим в отдельных текстах писателейстаршего поколения (например, Дж. Фаулз) и у младших современников М.

Эмиса, Дж. Барнса, Г. Свифта,И. Макьюэна (например, Дж. Коу).8Hutcheon L. Narcissistic Narrative: The Metafictional Paradox. London: Routledge, 1980. P. 5.9Постмодернисты Рушди, Барнс, Макьюэн, Коу, Уинтерсон, Картер и многие другие выступают с открытойкритикой классических трактовок истории, религии, политики, половой и расовой принадлежности.10как безделку с «двойным кодированием», но как аллегорию сомнения кактакового. В работе П. Мэлби даже возникает звучащий несколько комичнотермин «диссидентская метапроза»художественнойпрактикинаходит10.

По-видимому, именно эта граньсамоетесноесоприкосновениеспостмодернистской чувствительностью, понятием эпохальным и давно обретшимлегитимность в работах Лиотара, Бодрийяра, Джеймисона. И все же, не отрицаяфакта перехода культуры в принципиально иную формацию, литераторы всеболее заметно демонстрируют интерес к непосредственным контекстам эпохи11.Начиная с середины 1980 гг., радикальные формы постмодернистскогоэксперимента (Б.С.

Джонсон, Б. Брофи, К. Брук-Роуз, М. Спарк) в британскойлитературеуступилиместоиспользованиюотдельныхприемовпоэтикипостмодернизма 12 . Интеллектуально-философские дискуссии о постмодернизме,достигшие к этому времени своего накала, оказались в одном ряду с другими неменее важными факторами, определившими эстетику и проблематику романа. Аисследования британской литературы последней трети XX века выдвинули напервый план тематику, связанную с постколониальной литературой, вопросамиглобализации, нации и гендера.

Эта же тенденция распространилась и натеоретическое осмысление современной литературы: работы, посвященныереволюционным проявлениям экспериментального искусства 13 , уступают местосоциокультурным обзорам. Об этом свидетельствуют широко цитируемыеколлективныемонографии,построенныепотематическомупринципуMaltby P. Excerpts from ‗Dissident Postmodernists‘ / P. Maltby; ed. by J. Natoli and L. Hutcheon // A PostmodernReader. New York: State University of New York Press, 1993. Pp. 519-538.11Еще в 1979 году один из виднейших теоретиков постмодернизма Дж. Граф выступает против выявлениянарциссической фиксации саморефлексивной прозы на конструктивных элементах и игре фикций, утверждая, чтоесть мораль, есть социум, есть мир вовне: «В своих лучших образцах современная волна саморефлексивныхроманов не располагает к их трактовке как текстов о саморефлексии. Сама рефлексивность предполагает―реалистический‖ комментарий к современной кризисной ситуации в истории».

По мнению Графа, хорошая прозасожалеет о «смерти автора», плохая – прославляет ее (Graff G. Literature Against Itself: Literary Ideas in ModernSociety. Chicago: University of Chicago Press, 1979. P. 57).12Впрочем, многие из них уже были опробованы модернистами. См., в частности, следующие из выделенныхД. Лоджем и И. Хассаном черты поэтики, характеризующие современный роман: противоречивость (contradiction),нарративная разорванность (discontinuity), избыточность (excess), металепсис (short-circuit), фрагментарность(fragmentedness), текстовая саморефлексия (metafiction), интертекстуальность (intertextual games), жанроваянеопределенность (generic instability).13См.: Alexander M. Flights from Realism: Themes and Strategies in Postmodernist British and American Fiction.London: Edward Arnold, 1990. 224 p.; Bergonzi B. Newness and Aftermath: Essays on Twentieth Century Literature andCriticism.

St. Martins Press, 1986. 216 p.1011(Stevenson R.; Bentley N.; Lane R., Mengham R. and Tew Ph.)14. Данная ситуация невпоследнююочередьоказаласьспровоцированнойуспехомбританскихисследователей, работающих в междисциплинарном пространстве Cultural Studies(S. Hall) и New Historicism (S. Greenblatt).Вместе с тем вызывает интерес и то, что исследователи, провозглашающиенеобходимость «помещения ключевых тем в идеологический и историческийконтексты» 15 , работают с понятием идентичности, выявляя его то в полеклассовых трансформаций, то в современном городском контексте, то висторическом нарративе. Характерно, что три главы уже упомянутого нами трудаД.

Хида «Введение в современную британскую литературу 1950-2000 гг.(Кембридж)» («The Cambridge Introduction to Modern British Fiction 1950-2000»,2002) озаглавлены «Gender and Sexual Identity», «National Identity», «MulticulturalPersonae», а в монографии Ф. Тью красноречивый «персональный» акцентопределяет тематику современного романа: «Contemporary Britishness: Who, What,Why and When?», «Spaces and Styles – Urban Identities».

Вопрос идентичности, насей раз авторской, в центре очередного тома энциклопедического издания«История английской литературы (Оксфорд)» («The Oxford English LiteraryHistory», 2004), посвященного интернационализации современной английскойлитературы.16По нашему мнению, эта инерция движения в сторону «воскрешениясубъекта»наиболеезаметнависследуемомнамипостмодернистскомисповедально-философском романе, в котором речь идет уже не о поискахкультурной идентичности и даже не о поисках персональной идентичности, но обонтологии субъекта.