Диссертация (Поэзия И. Анненского и А. Ахматовой - формы лиризма), страница 6

133–134]. В. Мусатов утверждает: «Знакомство Ахматовой с«Кипарисовым ларцом» помогло ей осознать конструктивную роль предметной иодновременно психологической детали в лирике. Но вряд ли из этого следует27решительный вывод, согласно которому «после прочтения сб. «Кипарисовыйларец» <…> Ахматова стала считать его своим учителем». Автор «Кипарисовоголарца» будет осознан и оценен Ахматовой много позже – в предвоенные годы, амиф об «Учителе» оформится только к 1945 году – после того, как будет созданатретья редакция «Поэмы без героя» [Мусатов В.В.

2007; с. 49]. Д.М. Магомедоварассматривает творческие взаимоотношения Анненского и Ахматовой в аспектеисторической поэтики, «обратив внимание на то, что именно эти художники яркорепрезентируют определенную линию развития русской поэзии, которая активновзаимодействует с прозой», и приходит к следующему выводу: «ТворчествоАнненского и Ахматовой возвращает лирику к взаимодействию с романнойпрозой на новом этапе: развивая жанр стихотворного новеллистическогофрагмента, лирика осваивает черты романного разноречия, обнаруживая новыевозможности для раскрытия неисчерпаемой сложности психологической иприродной жизни» [Магомедова Д.М. 1992; с. 135, 139–140].Строй лирической системы Анненского изучается в основном посредствомхарактеристики мотивов, образов, жанровой специфики лирики, однако впоследнее десятилетие особенно активно стал осваиваться язык поэта.

Подобноедвижение в постижении литературы вообще отметил в свое время сам Анненскийв письме Е.М. Мухиной (от 02. 03. 1908): «Поэтика начала с сюжетов, позжевозник вопрос о заимствованиях и реминисценциях. Определительная рольпоэтической речи и власть слов только что начинают выясняться. Фантомтворческой индивидуальности почти исчерпан. <…> И потому позвольте мне неразвивать мыслей о том, как центр чудесного должен быть перемещен изразоренныхпалатиндивидуальнойинтуициивчашуколлективногомыслестрадания, в коллизию слов, с ее трагическими эпизодами и тайной»[Анненский И.Ф. 2009; с. 194].Выявление доминантных мотивов лирики, глубинных семантическихсоотношений и пересечений с целью выяснения эстетических взглядов поэтапроводится М.В.

Тростниковым («Сквозные мотивы лирики И. Анненского»,1991) и У.В. Новиковой («Иннокентий Анненский: основы эстетики», 2010)28[Тростников М.В. 1991; Новикова У.В. 2010]. Подобный подход к лирикеАнненского непременно сталкивается с проблемой сложного воплощения«вещественности»впроизведенияхпоэта,предпочитающегонепрямоеподражание действительности. Современный исследователь, к примеру, такобобщает результаты проделанной работы по интерпретации мотивов ночи, пути,«человека», природы и творчества: «<…> И.

Анненского всегда волновалапроблема отношения искусства к действительности, причем взгляд на этупроблему претерпел существенную эволюцию. Если в ранней лирике мы находимлишь приметы «стихийного реализма», то в поздних стихотворениях стремлениеотразить жизнь реальную, живую становится явным: появляются образы понастоящему реалистичные, навсегда оставшиеся в русской литературе какобразцы идейно-художественного и эстетического совершенства» [Новикова У.В.2010; с. 128].

По нашему мнению, существенную трансформацию мотивы иобразы поэта претерпевают не столько в процессе эволюции, сколько в составебольших и малых циклов (именно в них обнаруживаются принципы отражениямира вещей и идей), так что с учетом данного фактора выводы уже не будутносить столь общего характера. Следует также заметить, что со времени выходапервых критических работ, посвященных лирике Анненского, и до сего дня неиссякает интерес исследователей к структурообразующим мотивам болезни исмерти в лирической системе модерниста (М.А.

Волошин «И.Ф. Анненский –лирик», 1910; Е.Я. Архиппов «Никто и ничей», 1915; В.Ф. Ходасевич «ОбАнненском (К двадцатипятилетию со дня кончины)», 1935; В. Кривулин «Болезнькак фактор поэтики Анненского», 1996 и др.) [Волошин М.А. 1910; Архиппов Е.Я.1915; Ходасевич В.Ф. 1991; Кривулин В. 1996]. Активно исследуются сквозныеобразы, мифологемы, концепты сердца, зеркала, листов-листьев, цветов,детства (Н.

Ашимбаева «Сердце как образ лирики И. Анненского», 1994; О.Кондратьева «Сердце в художественной картине мира И. Анненского», 2009; Е.Созина «Трансформация зеркального мифа символистов в творчестве И.Анненского», 1995;Н.Налегач«Поэтикалистов-листьев в лирикеИ.Анненского», 2009; Е. Дьячкова «Дети и детство в лирике Анненского», 2009; И.29Канунникова «Мифологемы «лес» и «сад» в творчестве И.Ф. Анненского», 2009)[Ашимбаева Н.Т. Сердце как образ лирики И.

Анненского // Ашимбаева Н.Т.2005; с. 225–235; Кондратьева О. 2009; Созина Е.К. 1995; Налегач Н. 2009;Дьячкова Е. 2009; Канунникова И. 2009]. Найти семантические ключи к лирике идраматургии поэта позволяет анализ категории бессознательного в его критике(Г.В.

Петрова «Проблема бессознательного в лирике И.Ф. Анненского», 1996)[Петрова Г.В. 1996].Циклизация, ее принципы и варианты, а также многообразие жанровыхформ в лирике Анненского становятся ключевыми проблемами в работах А.Н.Журинского(«Семантическиенаблюдениянад«Трилистниками»Ин.Анненского», 1972), А. Кушнера («Книга стихов», 1975), Р.Д. Тименчика («Осоставе сборника Иннокентия Анненского «Кипарисовый ларец»», 1978), О.Н.Семеновой («О поэзии Иннокентия Анненского (семантическая композициялирического цикла)», 1981), В.И. Тюпы и др. («Архитектоника циклизации (о«Трилистниках» И. Анненского)», 1992), А.А.

Боровской («Автор в жанровойсистеме лирики И. Анненского», 2008) [Журинский А.Н. 1972; Кушнер А. 1975;Тименчик Р.Д. 1978; Семенова О.Н. 1981; Тюпа В.И. и др. 1992; Боровская А.А.2008]. Исследуя жанровое своеобразие «Кипарисового ларца», Н.В. Черняеваприходит к вполне справедливому выводу, что свойством авторского сознания внем является «соединение в драматически сложном «Я» лирического героя«чужих Я», «Я других людей» и «Я самого поэта», то есть всей структурой книгираскрывается «многоголосность лирического героя» [Черняева Н.В. 1986; с.

132].Однако для убедительности аргументации необходимо, по нашему мнению,вывести проблему за пределы выяснения «жанрового своеобразия», что ипопытался проделать О. Ронен в небольшом сообщении («Я» и «не я» впоэтическом мире Анненского», 2005) [Ронен О. 2009].Влингвокультурологическомилингвостилистическомаспектахпроизведения Анненского осваиваются в работах М.В. Тростникова («ИдиостильИ. Анненского (лексико-семантический аспект)», 1990), В. Гитина («Точка зрениякак эстетическая реальность: Лексические отрицания у Анненского», 1994), И.А.30Тарасовой («Структура семантического поля в поэтическом идиостиле (наматериале поэзии И.

Анненского)», 1994), Э.В Бабарыковой («Ключевыеконцепты поэзии И.Анненского»,2007), Е.Е. Маркиной, М.Н. Левой(«Спрессованное лирическое время в стихотворении И.Ф.Анненского «Я на дне»,2008), М.Л. Федорова («Роль личных местоимений в композиции произведенийИн. Анненского», 2008), С.В.

Косихиной («Поэтика «стихотворений в прозе» И.Ф.Анненского: лингвостилистический аспект», 2009) [Тростников М.В. 1990; ГитинВ. 1996; Тарасова И.А. 1994; Бабарыкова Э.В. 2007; Маркина Е.Е., Левая М.Н.2008; Федоров М.Л. 2008; Косихина С.В. 2009]. «Лингвостилистическойкоординатой,объединяющейнекоторыеидиостилисловесно-денотативнойориентации в одну и ту же типологическую группу» (например, в ту, куда входятпоэтические системы А. Фета, И. Анненского, О.

Мандельштама), исследовательЕ.А. Некрасова, к примеру, считает «отношение образа и его денотата попринципу ясности / затемненности этих связей». Отмечается при этом, что«задача дешифровки смысла стихотворения решается за его пределами», что исоздает определенные препятствия при интерпретации лирики Анненского[Некрасова Е.А. 1991; с. 116, 118].

Историко-лингвистический подход ктворчеству Анненского был предложен А.Е. Аникиным («Лексикон ИннокентияАнненского в историко-лингвистическом освещении», 2013) [Аникин А.Е. 2013].В современном литературоведении прослеживается тенденция целостноговосприятиядраматургии,литературногонаследиякритическойпрозы),Анненскогоученые(лирики,исследуютпереводов,своеобразиемировосприятия и структурообразующие принципы его творчества, при анализеотдельных произведений литературоведами учитывается значимость «планавыражения»(Л.А.Колобаева«Феномен Анненского»,1996 и«Поискихудожественного синтеза.

В. Брюсов. И. Анненский», 2000; Г.В. Петрова«Творчество Иннокентия Анненского», 2002; В.А. Капцев «Художественный мирИ. Анненского (мотив – мифологема – архетип)», 2002) [Колобаева Л.А. 1996;Колобаева Л.А. 2000, с. 117–154; Петрова Г.В. 2002; Капцев В.А. 2002]. В конце1990-х – начале 2000-х годов была опубликована неизвестная часть наследия31самого Анненского (поэма «Магдалина», лекции по античной литературе,четырехтомное собрание учено-комитетских рецензий, переписка) [АнненскийИ.Ф.

1997; Анненский И.Ф. 2003; Анненский И.Ф. 2000 (а); Анненский И.Ф. 2000(b); Анненский И.Ф. 2001; Анненский И.Ф. 2002 (b); Анненский И.Ф. 2007;Анненский И.Ф. 2009]. В 2005 году в Сети был создан электронный ресурс«ОткрытоецифровоесобраниеИ.Ф.Анненского»(http://annensky.lib.ru ;составитель – М.А. Выграненко) [Подроб. см.: Выграненко М. 2009], играющийключевуюрольвобъединениинапросторахвиртуальнойреальностиспециалистов-анненсковедов и популяризации творчества поэта.§ 2.

Ахматоведение ХХ–ХХI веков: традиции и итогиАхматовская поэзия целый век является объектом исследования критиков илитературоведов.Проблемасодержанияиспособавоплощенияавторомлирического переживания оказалась в центре внимания уже в 1910-е годы(обращали внимание на гендерные и религиозные аспекты, характеристикикасались вопросов художественной организации времени и пространства,образности, автобиографизма произведений). В основном писали о чуткой связилирического «я» с миром вещей, немистическом характере переживания, обизобразительности, практически реалистическом подражании действительности,интимности и камерности чувств, впечатляла интонационно-речевая структурастихотворений.

Ставился вопрос о связи ахматовской поэтики с миропониманиеми стилистическими принципами поэтов старшего поколения. Г. Чулков, например,прямо записал автора в ряды символистов: «<…> поэтический опыт Ахматовойне остается в пределах психологизма. Этот опыт приводит ее к угадыванию чегото более глубокого, значительного и подлинного, и ее чуткий талант предуказалей какие-то «соответствия». Это уже не импрессионизм. И здесь вовсе нет местадля метафоры и аллегории. Поэзия Ахматовой символична, т.

е. образы, еюсозданные, свидетельствуют о переживаниях, соединяющих ее душу с душоюмира как с чем-то реальным» [Чулков Г. 1998; с. 440]. Тогда как В.М.Жирмунский дал понять, что символизм «преодолен» и у молодых поэтов32возникает новая модификация реализма («неореализм»), по его словам, «музаАхматовой – уже не муза символизма» [Жирмунский В.М. 1977; с. 131, 121]. Отом,чтопервыеисследователиичитателивосновномнедооценилимодернистский компонент в ахматовском лиризме, склонялись к способупрочтенияеепроизведенийкак«поэзиидействительности»,косвенносвидетельствуют многочисленные дискуссии вокруг ее произведений, вызванные,пословамисследователяР.Д.Тименчика,«эмоциональнойнесбалансированностью текста» [Тименчик Р.Д.