2015 (лекции) Современная философия и методология науки (Киселёв), страница 6

……………………………………………………………………………………….

6 лекция
В ходе революций сущность общественной жизни была изменена и следующее изменение сущности будет только через несколько столетий. С учетом нашей отечественной традиции современность – это “развитой капитализм”, а при капиталлизме на первый план выхолдят экономические факторы, а экономика нацелена на максимальное получение прибыли. Отсюда, если брать основной принцип производства при капитализме, здесь оказывается, что на первом месте не сущность производимого товара, а как раз технологические аспекты, именно вопрос, как организовать то или иное производство, чтоб получить максимально эффективный результат. Идеология позитивизма – это суть буржуазного строя. Это касается не только экономических вещей, это проникает во все вплоть до духовных элементов культуры. В этом смысле наука как элемент современной общественной жизни тоже подчиняется этому же принципу: современная наука в большей степени ориентирована на идеологию: важна в большей степени не сущность, а точная выраженная в количественных характеристиках. Если ученый будет заниматься до конца исследованием сущности, он проиграет конкурентную борьбу со своими соперниками, потому что даже если он дошел до сущности исследуемого предмета, но для этого потратил столько времени и сил, а все равно эта придуманная им концепция, открытие не доживет до физического морального умирания в культуре и будет заменено на более новую совершенную по отдельным параметрам на другую концепцию или исследование или результат этих исследований. Идеология позитивизма более точно определенную историческую ситуацию выразила выразила и точнее сформулировала. Закон трех стадий развития человеческого духа может быть следующим образом практически использована: конкретный ученый занимаясь конкретной наукой должен внутри нее задачу как можно быстрее в этом своем частном круге деятельности довести до последнего совершенного позитивного этапа: через критический анализ из того, что сделано до него в этой сфере нужно выявить, что в прежнем является теологическим или метафизическим элементом и вынести за скобки. И чем больше он найдет элементов, находящихся до позитивного этапа, и чем больше вынесет их за скобки, тем больше вероятность того, что то, что осталось – это и будет позитивный этап. Такой способ дает желаемый результат не до конца, потому что никто изначально не знает, сколько элементов непозитивного этапа в этой области было и осталось и этот процесс может продолжаться бесконечно, но прогресс есть. Сам Огюст Конт посчитал, что на том уровне позитивного этапа достигла только классическая механика Ньютона и хуже всех было с социологией, тем, что сегодня называется обществознание в целом. Он решил выявив этот закон довести до позитивного этапа социологию. Если как было предложено до этого по одному элементу критически выявляя, что они не соответствуют позитивному этапу и являются теологическими или метафизическими элементами, то не хватит и жизни для этого. Чтобы реально получить из этого открытия результат, нужен более радикальный и более надежный способ чтобы сразу на протяжении своей исследовательской жизни желаемый результат: довести каждую конкретную науку до позитивного этапа. Он решил взять как образец Классическую механику Ньютона (содержащую как известно два основных раздела, статику и динамику) и по ней слепить науку. Огюсь Конт взял и перенес это на социологию. Его социология трактуется как физика или механика общества: через количественные показатели он выявлял точные характеристики самого процесса и отвечал на вопрос “Как?”, поэтому в социологии два основных раздела: социальная статика и социальная динамика. В результате появилась современная социология. Суть современных социологических исследований состоит в точном количественном описании внешнего процесса: анкеты, опросы, что-то статистическое. Здесь сущность не интересует , в современном обществе сущностью является человек, а сущностью человека является то, что по-старинному называется душа или разум как наивысшая интеллектуальная способность человека.
В позитивизме скорее рассудок, чем разум (как в новоевропейский период), то есть ступенькой ниже. Традиционно в европейской культуре сущность постигается разумом, но не рассудком. Современная культура такова, что в ней не появляется гениев, потому что гений должен быть выражением в своем индивидуальном лице разума, поэтому за последние 100 лет ни одного гения у человечества не было в связи с господством позитивизма. После данного предложенного для социологии Огюстом Контом подхода результаты были и это получило распространение у определенных политических сил, которые придя к власти и помятуя, что они пришли к власти благодаря идеологии позитивизма, стали пользоваться этой идеологией. Но в отсутствии познания сущности любого предмета нет большой проблемы за исключением сущности человека и общества. Реально не зная и сознательно запрещая себе знать сущность общества и человека на каждом шагу эта сущность будет уничтожаться, потому что мы ее не знаем. Cледствием стали две мировые войны в 20 веке, не раньше и не позже, со стороны духовной культуры повлиял именно отказ от изучения сущности. Если не касаться сущности, статистически смерти от войны не так зачительны, но если касаться сущности, по известной фразе Достоевского “весь прогресс человечества не стоит одной слезы маленького ребенка”, которая и есть выражение его индивидуальной душевной сущности. Марксизм СССР на деле являлся позитивизмом, поэтому он закончился крахом.

Империокритицизм и империомонизм (наиболее яркие представители: швейцаский мыслитель Овенариус, австрийский механик Эрнст Мах ( Эрнст Мах является участником революции в физике на рубеже конца 19-начала 20 века) Известный принцип относительности Эйнштейн во многом заиствовал у Маха. В прежней культуре и в том числе и в физике как составной части этой культуре на первом месте был принцип, связанный с причинностью, а причинность с самого начала возникновения и закрепления в культуре – это исключительно метафизический принцип и понятие. Известная проблема первопричина, а в средние века главная первопричина – это исключительно бог как метафизический элемент. Его естественно решили заменить на позитивный, конкретно исторически на эту роль стали выдвигать принцип относительности. Когда Конт провозгласил позитивизм наиболее совершенным этапом в развитии человечества, сам этот подход стал сразу же метафизическим, потому что метафизика – это умозрительная наука об основа бытия, то есть полученная не из опыта, а из отвлеченных теоретических построений. Поскольку сам позитивизм отталкивается от эмпиризма, то это положение чисто умозрительно и получено не из опыта и не соответствует тому, что было заложено в его основу. Во второй волне позитивизма появляется режим экономии мышления. (принцип средневекового мыслителя Оккама “Не нужно без нужды множить ненужные сущности”). Из двух конкурирующих теорий в той или иной науке или исследованиях, дающих одинаковый результат, стоит выбрать ту, которая проще. Не надо без нужды усложнать, опять же это продолжает нить о том, что не нужно усложнять и изучать сущность.

3 волна позитивизма. Неопозитивизм (логический позитивизм, 20 век). Исторически интересно, что она первоначально возникает как Венский кружок, который является бывшей кафедрой Эрнста Маха после его смерти в Венском Университете. Это произошло после первой мировой войны, в которой повинен позитивизм больше других, позитивисты Венского кружка считали обратно, что все другие традиции философии (для Австрии, столицей которой была Вена в результате первой мировой войны исчезла Австрия и Османская империя (также исчезла Российская Империя, но у нас потом возникла другая имерия - СССР)). Страны победительницы сильно на этом сыграли, что повлекло за собой распространение фашизма в Германии, развившееся на этой психологической травме. Гитлер заставил Францию подписывать капитулляцию в том же вагоне,в котором Германия подписывала свою капитулляцию и таким образом еще сильнее унизить французов. На фоне Германии про Австрию забывают, но Австрия потеряла империю, которая с перерывами просуществовала более тысячалетия. Прежняя страна исчезла. Для них негативные вещи первой мировой войны были восприняты в несколько раз более остро.
Венский кружок посчитали, что Первая Мировая война – это следствие в первую очередь предшествующих в рамках философии гуманизма и просвещения. Отсюда они посчитали, что не только гуманизм и просвещения себя дескридитировали, но и кроме того в багаже европейской традиции ничего нети она не имеет право на существование, а право на существование имеют только частные науки. Мах уже не был философом во второй волне а в третьей никто из представителей профессиональными философами не были. Все были представителями частных наук и они претендуют на некоторые философские обобщения: “частные науки сами себе философия”. У них появилась программа, суть которой сводилась к задаче депортации научного знания от всего прочего знания и возникал вопрос по каким критериям эту линию в культуре проводить, что является наукой, а что нет. Они предложили принцип, который до этого был сформулирован в традиции английского эмпиризма, и двух ступенях позитивизма – “принцип верификации”, подтверждения на уровне чувственного опыта. Но эта установка сразу делает ситуацию однобокой, потому что рассматриваются не все реальные факты действительности, а только те, которые подтверждает наше положение, а остальное не замечаем и если они нам мешают, то относим их за скобки. Возникает вопрос вообще для всей культуры, наука же не стоит на месте, а развивается, появляются новые науки и новые предметы в сферу исследования этих наук, поэтому возникает потребность выработать более строгие универсальные критерии научности, но программа верификации теперь распадается на две взаимосвязные вещи: уметь любое положение науки сводить к такому уровню, которые можно проверить на чувственном опыте (но невозможно увидеть причинность или пространство и время вообще). Многие теоретические положения в науке могут быть настолько абстрактными, что напрямую на этом чувственном опыте не проверить и не опровергнуть их. Нужно иметь универсальный механизм, который позволял бы из любого положения науки самого глубоко теоретического уметь переводить на такой уровень, чтобы можно было проверить на чувственном опыте.
Возникла программа редукционионизма или языка науки: нужно было создать такой универсальный язык науки, чтобы формально перевод любого положения любой науки на этот язык автоматически позволял получить результат, который возможно сразу проверить на чувственном опыте. Стали пробовали разные языки: сначала элементарный физики, сначала получалось, но потом оказалось, что этот язык не универсален. Потом биология, биалогизаторский подход, язык математики, известные концепции пифагорейцев, что в основе всего первоначала лежит число, но математический язык на чувственном уровне не проверить. Этого не получалось, как итог никакого универсального языка науки не существует. Если допустить, что мы научились переводить в такое состояние, которое сразу позаоляет проверить на чувственном уровне. Но здесь начинается самое сложное: как провести саму процедуру верификации. Не в конкретном случае а так, чтобы иметь официальный критерий, что конкретно подтверждено. Это уперлось в проблему универсальной концепции истиности. Нужно было предложить такую концепцию истинности, чтобы в любом даже в будущем конкретном случае можно было определить это положение истинно или ложно. Сколько концепций истинности не предлагали, ни одна не осталась универсальной. Начали то, что было в культуре до этого, и начиная от известной “когерентной концепции” истинности Аристотеля, потом перешли на прогматическую концепцию истинности: “то, что напрямую вытекает из логики позитивизма, дает практический и эффективный результат, то и истинно.” – тоже оказалось неуниверсальным. Потом дошли до кондиционалистской концепции, согласия, как у физиков те вещи которые на чувственном уровне проверить нельзя, там часто используют изощренный математический аппарат. Но в основе той же математики лежит определенная диалектика: геометрия Евклида, неевклидовы геометрии, геометрии Римана, Лобачевского и т д. Физики при исследовании изначально договариваются, что они будут исследовать что-то с позиции геометрии Лобачевского или Римана. Здесь появляется некоторое согласие. Истина здесь не сама по себе в своем абсолютном значении, а по договоренности. Эта позиция тоже оказалась неуниверсальной: во всех позициях реальных наук не получается точно установить, соответствует это действительности или нет. Доходили даже до таких экзотических концепции как семантическая концепция истинности Тарского.
Универсальной концепции истинности нет, значит в целом эта программа верификации оказалась провальной. Но в силу того, что с поправкой на национальный колорит в Австрии после первой мировой войны они заявили не настолько свою позицию, а как абсолютное противопоставление всему остальному не только исторически, но и те концепции, которые параллельны, то естественно когда не получилось и в категоричной форме заявляют о реформе ученых, по каким критериям сами Вы должны осознавать, что Вы занимаетесь наукой, а ни чем-то другим и оказалось, что этого не вышло, им пришлось уйти с арены истории. Им на смену пришла 4я традиция последняя на сегодняшний день – постпозитивизм. Переход между постпозитивизмом и неопозитивизмом – известная фигура Карла Поппера, хотя его биограф сам себя дистанцировал как от неопозитивистов так и от постпозитивистов, но здесь суть не в том, как он сам себя оценивал, и его ученики, а его реальные идеи – как они пересекаются и сопоставляются с концепцией позитивизма. Карл Поппер учился в Венском Университете, был знаком со многими представителями Венского кружка, хоть и дистанцировался от них, но часто публиковался в их журналах и участвовал в конференциях и в этом смысле он знал их основные позиции и критически понимал их слабость, поэтому видя несостоявшийся план программы верификации он предложил обратную процедуру – программу с фальсификацией, (верификация – подтверждение, фальсификация - опровержение). Суть в том, что, казалось бы, традиционная классическая наука всегда ориентировалась на появление истинности, а тут ориентация уже на другое: опровержение основывается на ложности. Формально-логически истинность и ложность это две равные симметричные противоположности. Истинность от ложности принципиально отличается своим крайним проявлением: истинность – это не ложность, а ложность – это не истинность. В такой терминологии понятно, абстрактно-теоретически эти два понятия по объему симметричные, тождественные вещи. Но на практике это уже совершенно не так: (Конкретный пример из начала 20 века при переходе от неопозитивизма к постпозитивизму в биологии было неприложной истиной положение, что все лебеди белые. Применим принцип верификации, подтверждения: ловим 1го лебедя и он оказывается белым, 2го лебедя и он оказывается белым, 5й лебедь белый, 10 й белый , 1000ный лебедь белый, 1000000й белый, сколько нужно еще поймать лебедей, чтобы это положение через верификацию было абсолютной истиной. Оказывается, что и бесконечности будет недостаточно. Теперь с позиции фальсификации: чтобы опровергнуть это утверждение. Одного черного.) На практике максимальная ассиметрия. Таким образом, если у неопозитиыистов наука – это все то, что может быть потенциально верифицируемо, у постпозитивистов – научное – это все то, что можно потенциально фальсифицировать) Нестрашно, если в этой логике мы отказываемся от истинности вообще, изначально отказавшись от рассмотрения сущности. Позитивизм ищет не абсолютную истинность, а промежуточные заключения . Он нацелен на эффективный конечный результат. Но если сам принцип фальсификации претендует на научность, а он претендует на нее, значит сам этот принцип должен подчиняться практической опровержимости и он сам уже потенциально ложен с самого начала выдвижения этого принципа. У нас четко зафиксированно три негативных элемента. Но оказалось, что программа верификации точно также, как программа фальсификации оказалась неосуществима. Фальсификация разбивается на два элемента. В многолетней практике было доказано, что универсального языка нет, но пусть с этим справились. Универсальных критериев ложности нет. Если формально- теоретически ложность и истинность- это симметричные противоположности, а до этого уже было доказано, что никакой универсальной концепции истинности не получилось, то соответственно никакой универсальной концепции ложности тоже не может быть, потому что формально-логически истинность и ложность отличаются только в отрицании и допуская, что мы можем создать формально-теоретический критерии ложности, через отрицание мы можем из них вывести универсальные критерии истинности, а уже на практике в течение нескольких десятилетий культуры универсальной концепции истинности в рамках традиции от эмпиризма, дополненной позитивизмом не получилось. И неопозитивизм со своей задачей не справился.

Постмодернизм – самая последняя возможная теоретическая трансформация позитивизма. По существу - это теоретическая эклектика. Если у нас нет жестких критериев чего-то однозначного: истинности или ложности мы исходя из ситуации по потребности берем кусочек одного, другого, перемешиваем и используем. Памятуя о том, что у нас и в научной сфере как и в производстве ни одна концепция не доживает до своего логического физического и морального старения и умирания.

Наша эклектика – это несовершенство, но до конца своей жизни она не доживет и будет заменена другой эклектикой. Это есть финал позитивизма, который стоит не абстрактно в культуре это на сегодняшний день главное теоретическое и идеологическое обоснование современного состояния науки. Иллюзий строить не нужно, внутри науки нет фундаментального основания тому, что она является самым совершенным, она совершенна только в узких, определенных аспектах. В других аспектах за пределами этой области никакой эффективности у науки нет. Есть наоборот, неэффективность, что и служит реальным основанием противоположной позиции иррационализма и антисаентизма.