Диссертация (972184), страница 9
Текст из файла (страница 9)
И. С. Шмелёв в своей статье «К родноймолодежи» (1928) уподобляет Небесный град Китеж России. Обращаясь кдевушкам-эмигранткам, автор пишет: «Вы, русские бездорожницы, вышли искатьРоссию, Град-Китеж, потонувший! Ищите смело – и найдете. Я тоже ищу её, иверю в неё, и верю, что найду её. Я ищу её в образах и думах. Быть может, такой и106Русская литература, 1973.
№ 4. С. 142-143.Рождественская М.В. Образ Святой Земли в древнерусской литературе [Электронныйресурс]. URL: http://palomnic.org/bibl_lit/drev/r/ (дата обращения: 24.06.2015 г.).10738найду её, бесплотной… но Вы найдете и осязаемую!» 108. В своем художественномтворчестве писатель не обращался к образу Китежа, однако весь смысл егонаиболее значимых произведений – в эстетическом воссоздании потеряннойРоссии как одухотворенной плоти, в поисках «золотых ключей, что отомкнутдвери в неведомое Царство»109.Ш. Й. Агнон (1888-1970), который, как и его русский собрат по перу,находился в эмиграции, также обращался к мифологеме утерянной Святой земли.Тема поиска ключа от заброшенного дома учения проходит лейтмотивом черезвсё творчество Ш. Й. Агнона периода эмиграции.
Интересно отметить и то, что вветхозаветной традиции, с которой ивритский писатель был прекрасно знаком,содержится представление о Иерусалиме как о священном городе, состоящем издвух частей: «Стояли ноги наши во вратах твоих, Иерусалим, Иерусалимустроенный как город, слитый в одно»110. В раввинистической литературе этовысказывание понимается как указание на то, что существуют два Иерусалима:Земной (Йерушалаим шель мата) и Небесный (Йерушалаим шель маала), причёмключ от Небесного Иерусалима спрятан в Иерусалиме Земном, что делает эти двагорода неразделимыми: «Я не войду в небесный Иерусалим до тех пор, пока невошел в земной Иерусалим 111», – провозглашает Господь. Кроме того, на ивритеИерусалим – «Йерушалаим» ()ירושלים, суффикс «аим» подчёркивает парность,таким образом, в оригинале морфологически маркируется двойственная природагорода и, как следствие, становится понятной метафора потерянного ключа отДома Учения.В названиях своих произведений оба автора – русский и еврейский –обращаются к единому для христианской и иудейской цивилизаций тексту,Ветхому завету.
Словосочетание «Лето Господне» означает Юбилейный год и108Шмелев И.С. К родной молодежи. Шмелев И.С. Душа России// Библиополис. Сборникстатей от 1924 -1950 гг. СПб., 1998. С. 164-175.109Шмелёв И.С. Москва в позоре (1925 г.) [Электронный ресурс]. URL:http://az.lib.ru/s/shmelewi_s/text_0220.shtm (дата обращения:06.05.2015г.).110Псалмы 122:2-3.111ВавилонскийТалмуд//ТрактатСангедрин[Электронныйресурс].URL:http://chassidus.ru/bavli/?masechetid=23 (дата обращения: 06.05. 2015).39отсылает читателя к книге Левит (25:10): «… и освятите пятидесятый год иобъявите свободу на земле всем жителям её: да будет это у вас юбилей; ивозвратитесь каждый во владение свое, и каждый возвратитесь в свое племя».Используя данную аллюзию, Шмелёв возвращается сам и стремится вернутьчитателя к «своему племени», подобно тому, как заповедано в тексте Писания.Название для цикла рассказов Ш.
Й. Агнона позаимствовано из книги Чисел(24:5): «Как прекрасны шатры твои, Яаков, жилища твои, Израиль! Как алойныедерева, насажденные Господом, как кедры при водах... Преклонился, лежит, каклев и как львица, кто поднимет его?.. Восходит звезда от Иакова и восстает жезлот Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых». Эти словапринадлежат прорицателю Валааму, нанятому царём Моава Валаком для того,чтобы проклясть народ Израиля, однако, по велению Бога, кудесник триждыблагословил израильтян, предсказав им победу над врагами и приход Мессии.Агнон в своём цикле рассказов, вслед за прорицателем, благословляет свой народи переносит читателя во времена его торжества, предрекая скорое наступлениемессианской эпохи.
Оба автораиспользуют приём, названныйпозднеепрофессором еврейской литературы Гарвардского университета ДжеймсомКугелем «narrative expansion»112, что на русский язык можно примерно перевестикак расширение повествования. Уже в заглавии сообщается о том, что действиепроисходит на стыке времён и пространств. Израильский литературовед ЕленаРимон отмечает, что «связь пространств и времен, о которой говорил Агнон всвоей Нобелевской речи, – не только по горизонтали, но и по вертикали. С однойстороны,многиеагноновскиетексты переполнены бытовыми реалиями,доступными зрению, обонянию и вкусу…С другой стороны, за этим миромвещей, обступающим агноновских героев, встают иные, духовные миры…Сотворение мира, изгнание из райского Сада, исход из Египта и СинайскоеОткровение не находятся в каком-то ином пространстве или времени, онисовершаются здесь и сейчас.
Сакральное и профанное, история и современность,112Kugel J.L. In Potiphar’s House. The Interpretive Life of Biblical Texts. Harvard University Press.1990.40мгновение и вечность, земное и небесное, изгнание и Иерусалим соприкасаются ипересекаются.
Именно линии их пересечения и разрыва интересуют Агнона»113.Мир Агнона строится в соответствии с принципом ПаРДеС 114. «Пардес» פרד“סпереводится с иврита как «райский сад» и является также аббревиатурой,которая обозначает четыре метода познания Торы: פשטпшат «простой» —буквальный смысл, רמזремез «намек», который позволяет внимательномучитателю увидеть сокрытый, мистический смысл, דרשдраш «толкование» и סודсод «тайна» — тайный, мистический смысл Писания.В Талмуде есть легенда: «Учат мудрецы наши: Четверо вошли в Пардес.Это были Бен Азай, Бен Зома, Ахер и рабби Акива. Сказал им рабби Акива:«Когда вы приблизитесь к камням прозрачного мрамора, не говорите: вода, вода,ибо сказано: говорящий ложное не устоит пред глазами Моими (Пс. 101:7).
БенАзай взглянул – и умер; и о нем говорит Писание: Тяжела в глазах Господа смертьблагочестивых Его (Пс. 116:15). Бен Зома взглянул – и повредился [в уме], и онем говорит Писание: Найдя мед, ешь его в меру, не то пресытишься им иизблюешь его. (Притч. 25:16).
Ахер – вырвал саженцы. Рабби Акива – вошел смиром и вышел с миром».«Войти с миром и выйти с миром» из ПаРДеСа, созданного Агноном,может лишь читатель, преуспевший в изучении Писания.«Ключи к Агнонупочти всегда можно отыскать в текстах еврейской традиции. Каждая фраза,каждый поворот сюжета у Агнона имеет богатую и сложную семантическуюисторию в еврейских источниках: в Писании, мидрашах, Талмуде, Зогаре идругих мистических сочинениях, в хасидских комментариях и в гомилетическойлитературе. Не случайно одна из лучших работ об Агноне, статья Гершона113Римон Е. Мир Агнона: поэтика парадоксальных соответствий [Электронный ресурс]. URL:(датаобращения:http://echo.oranim.ac.il/main.php?p=news&id_news=84&id_personal=2106.05.2015г.).114Данная концепция основана на учении стоиков, сравнивавших (вслед за платониками)философию с фруктовым садом: логика соответствует ограде, которая его защищает, физикаявляется растущим деревом, а этика - плодами.41Шакеда о «Разлученных», вошла в сборник статей о средневековых мидрашах 115»,– отмечает израильский литературовед Елена Римон.И.
С. Шмелёв в своём романе во многом опирается на древнерусскуюрелигиозную традицию, которая, как и еврейская, предполагает двойственноевосприятиемира(вечного,нетленногоиземного,временного).Этомироощущение проходит лейтмотивом через все праздники и посты, пронизываетвеськалендарьправославнойдуховности,скрепляющийхудожественнуюструктуру романа «Лето Господне». В этой двойственности – один из истоковрадостного,приподнятогоотношениякжизнигероя-повествователя,незамутнённому детскому разуму под силу различить в предметном мире, егообрядах и ритуалах, явления жизни духовной, он, подобно рабби Акиве, «входит смиром и выходит с миром». Маленький Ваня охотно и радостно принимает всё,что делают взрослые в Чистый понедельник, благоговейно вдыхая «незабвенный,священный запах Великого поста»116.
Все внешние проявления ритуалапринимаются героем как нечто давно ожидаемое, знакомое, родное. Шмелёва, каки Агнона, интересуют линии пересечения сакрального и профанного.Соответственно,мыможемобъяснитьнациональнойрелигиознойтрадицией тот факт, что оба автора выстраивают повествование в двух планах:конкретном географическом и символическом. Важно отметить, что символизацияпространства, сохраняющего национальную, историческую характерность, неподчёркивается у рассматриваемых авторов вымышленным топонимом, что былосвойственно для представителей предшествующей традиции (Шолом-Алейхем,Менделе-Мойхер Сфорим), создавшим «типичные местечки» Глупск, Кабцанск,Злодеевку, опиравшимся, в свою очередь, на творчество Гоголя и СалтыковаЩедрина. Проанализируем, как конкретное переплетается в описании топонимов ссимволическим и мифологическим.Прежде всего обратим внимание на маркированность и одновременнопроницаемость границ описываемой территории. География Бучача у Агона115116Там же.Шмелёв И.С.
Лето Господне. М.:Синергия,1998. С. 38.42включает в себя не только сам город, но и соседствующие с ним местечки, кпримеру Лешкович, куда отец юного Шмуэля отправляется на ярмарку:«Лешкович – небольшой город, ничем не примечательный по сравнению сдругими городками этого края, за тем лишь исключением, что раз в годуотовсюду съезжаются туда торговцы, дабы выставить свой товар на городскойплощади. И всякий, кто нуждается в чем-то, приходит и покупает у них. В давниевремена, два-три поколения назад, бывало, собиралось там более ста тысяччеловек; да и поныне, во времена заката Лешковича, съезжаются туда со всейстраны.
Вам не найти ни одного торговца в Галиции, который во дни ярмарки недержал бы там лавку»117. Замоскворечье у Шмелёва тоже весьма тесносоприкасается с другими районами Москвы. Кроме того, любознательный Ваняузнаёт о существовании других городов и деревень: «Я слышу всякие имена,всякие города России.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
