Диссертация (972184), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Гулять за границей ясогласен, а работать надо здесь»127. Не будучи религиозным евреем128, Бабель темне менее до последних дней живо интересовался еврейством и в особенности –еврейской литературной жизнью. Вот что сообщает первый переводчик Бабеля наиврит Моше Хьог: «Я встречался с И. Бабелем за несколько месяцев до его ареста,и, когда рассказал ему, что перевел все его произведения на иврит и что переводынаходятся в Палестине и, возможно, увидят свет, он сказал, что очень жалеет, чтоне успел подготовить для меня свои воспоминания о Менделе [Мойхер Сфориме]и о Бялике, но когда перепишет их набело, постарается мне их передать. Однако126Лекции по структуральной поэтике// Ю.М.Лотман и тартуско-московская семиотическаяшкола.
М., 1994. С.28–65.127Письмо Ф.А. Бабель от 20 октября 1928г.// Бабель И.Э. Сочинения. М: Художественнаялитература, 1990. Т.1. С.287.128В своих воспоминаниях супруга писателя А.Н.Пирожкова отмечает: «А так никакой особойприверженности к еврейской тематике я в Бабеле не чувствовала. Да, воспитание в его семьесказывалось - у него было особо любовное отношение к разным еврейским местечкам. Однако внашей семье не соблюдались еврейские традиции, да и специальная еда не готовилась. Иногда,правда, Бабель довольно-таки своеобразно подшучивал надо мной...
Так однажды, когда я вовремя нашей загородной поездки к актеру Ливанову испугалась встречного поезда, высмеялменя, охарактеризовав трусливой евреечкой. Порой иронично называл меня жидовочкой...»(цит. по Пирожкова А. Семь лет с Исааком Бабелем // Бабель И.
Указ.изд. Т. 4. С. 450.48все его рукописное наследие оказалось в руках того учреждения [т. е. НКВД] и,конечно, давно было сожжено»129.Не сохранив, в отличие от Ш. Й. Агнона, связи с еврейской религиознойтрадицией, Бабель тем не менее также стремится воссоздать исчезающийнациональный мир в тексте. Находясь на стыке культур (русской и еврейской) иэпох (до и послереволюционной), Бабель стремился к диалогу, к их синтезу, чтозапечатлено в той модели национального мира, которую он создаёт в своихпроизведениях.
Писатель не сразу приходит к теме сакрализации прошлого:вначале он (как и И. С. Шмелёв в эпопее «Солнце Мёртвых») показывает вконармейских новеллах уничтожение национального мира. Писатель проходитпуть от деконструкции к созиданию: из Хаоса гражданской войны постепенновозникает Космос дореволюционной Одессы, идеальный национальный мир,возведённый на пепелище воспоминаний.Примечательно,чтоработанад«Одесскимирассказами»веласьпараллельно с написанием «Конармии». В последней Бабель запечатлелуничтожение традиционного мира еврейских местечек. «Местечко смердит вожидании новой эры, и вместо людей по нему ходят слинявшие схемыпограничных несчастий»130 – отмечает он. Умирающему Берестечку онпредпочитает заброшенный замок польских графов, кажущийся ему куда болеежизнеспособным, ведь из его окон открывается прекрасный вид: «луга иплантации из хмеля, скрытые муаровыми лентами сумерек»131.
Обитателиместечек, те из них, которым удалось выжить, производят на автора удручающеевпечатление: «Евреи в жилетах, с поднятыми плечами, стояли у своих порогов,как ободранные птицы132». Другие же истребляются с методичной жестокостью и129Цит. по Розенсон Д.Э. Творчество Исаака Бабеля в автобиографическом, мемуарном иеврейском контекстах: дис…. канд. филол. наук: 10.01:01. М., 2014.
С. 19.130Бабель И.Э. Берестечко//Бабель И.Э. Сочинения. М. Художественная литература, 1990.Т.2.С.70.131Там же.132Бабель И.Э. Иваны//Бабель И.Э. Сочинения. М. Художественная литература, 1990. Т.2.С.101.49удивительным хладнокровием, и это невольно завораживает автора 133: «Прямоперед моими окнами несколько казаков расстреливали за шпионаж 134 старогоеврея с серебряной бородой. Старик взвизгивал и вырывался.
Тогда Кудря изпулеметной команды взял его голову и спрятал ее у себя под мышкой. Еврей затихи расставил ноги. Кудря правой рукой вытащил кинжал и осторожно зарезалстарика, не забрызгавшись. Потом он стукнул в закрытую раму. «Если ктоинтересуется, – сказал он, – нехай приберет. Это свободно…»135 .В конечном итоге, исчезающая еврейская цивилизация уподобляетсякладбищу в Козине, неслучайно одноимённый рассказ занимает центральноеместо в композиции сборника, находясь практически посередине. «Кладбище веврейском местечке. Ассирия и таинственное тление Востока на поросшихбурьяном волынских полях»136.
История еврейского населения этих мест показанакак история смерти: «В стороне, под дубом, разможжённым молнией, стоит склепрабби Азриила, убитого казаками Богдана бедуина»137. На осколках этихскрижалей, обломках уходящего в небытие традиционно национального уклада,автор пытается построить Третий интернационал, «Интернационал добрыхлюдей»138, который «кушают с порохом и приправляют лучшей кровью»139.Однако для повествователя, как и для старика Гедали, идеи революциипереплетаются с традиционными еврейскими текстами: «Кто же скажет Гедали,где революция и где контрреволюция? Я учил когда-то Талмуд, я люблюкомментарии Раше и книги Маймонида. И еще другие понимающие люди есть вЖитомире. И вот мы все, ученые люди, мы падаем на лицо и кричим на голос:133Более детальные описания расправ над евреями приведены в Конармейском дневнике и невключены в «Конармию».134Подробнее о концепте «еврей-шпион» см.
раздел 2.1.135Бабель И.Э. Берестечко//Бабель И.Э. Сочинения. М. Художественная литература, 1990.Т.2.С.69.136Бабель И.Э. Кладбище в Козине//Бабель И.Э. Сочинения. М. Художественная литература,1990. Т.2. С. 60.137Там же.138Бабель И.Э. Гедали//Бабель И.Э. Сочинения. Том 2. М: Художественная литература, 1990.С.31.139Там же.50горе нам, где сладкая революция?..»140. Родина в очередной раз утеряна, ноостался Текст, который помнят и хранят лишь немногие, к числу которыхотносится, очевидно, и сам повествователь, понимающий витиеватую речьстарьёвщика. «Сладкая революция» так и не совершилась, а национальный мир,уничтоженный на глазах Бабеля, остался в его сердце, и его идеализированнуюмодель он воссоздаёт в «Одесских рассказах».Как Бучач у Агнона и Замоскворечье в романе Шмелёва, Одесса Бабеля,являясь реальным топонимом, вмещает в себя весь конгломерат представлений онациональном мире.
Особенность авторского восприятия Одессы заключается, помнению И.А. Есаулова, «в поэтизации мира, который принципиально невмещается и не может вместиться в определенное для него на земле пространство:физическое, географическое, правовое, половое и нравственное.
Стремитсяиступить за свои пределы, что всегда связано с теми или иными пограничнымиконфликтами»141. Здесь «зраза пахнет, как счастливое детство» 142, а воздухпропитан ароматом бессарабского вина, «пахнушего солнцем и клопами» 143,простые евреи наслаждаются жизнью, несмотря на то, что, по мнению автора, онидолжны были страдать, будучи поселёнными в России: «Но разве со стороны Богане было ошибкой поселить евреев в России, чтобы они мучались, как в аду? И чембыло бы плохо, если бы евреи жили в Швейцарии, где их окружали быпервоклассные озера, гористый воздух и сплошные французы? Ошибаются все,даже Бог»144.
Между тем автор берёт на себя смелость исправить эту ошибку,изображая своих героев «подданными» Бени Крика по прозвищу Король.Однако,еслиивритскийписательвоссоздаётмодельеврейскойцивилизации, а Шмелев – в свою очередь увлечён реконструкцией Святой Руси,то Одесса Бабеля находится на стыке культур, объединяет еврейское местечко и140Там же.Есаулов И.А. Культурные подтексты поэтики Исаака Бабеля. София: Университетское издво Св. Климент Охридски, 2012. С 57.142Бабель И.Э. Отец//Бабель И.Э. Сочинения.
М: Художественная литература, 1990. Т.1. С.138.143Бабель И.Э. Любка Казак//Бабель И.Э. Сочинения. М: Художественная литература, 1990.Т.1.С.147.144Бабель И.Э. Как это делалось в Одессе//Бабель И.Э. Сочинения. М: Художественнаялитература, 1990. Т.1.С.134.14151русский город в уникальный одесский миф. Каждый из рассматриваемых намиавторов,потерявРодинукакреальноеместопребывания 145,начинаетхудожественно моделировать её, воссоздавая из фрагментов, по кусочкам,собирая мозаику исчезающей национальной идентичности. Пространственнаямодель строится на основе идеального Текста, который и является в периодкоренного переустройства национального мира единственным свидетельством иориентиром для национального сознания, а потому пространственная модельсовмещает в себе как реальные, так и сакральные, мифологизированные черты.Таким образом, художественный текст становится едва ли не единственнойформой существования Родины.145Здесь важно обратить внимание на специфику эмиграции Ш.Й.
Агнона, который фактическивернулся на свою историческую Родину (на иврите – алия, то есть восхождение, подъём наХрамовую Гору), но тем не менее, он, как и большинство репатриантов его поколения,довольно быстро осознал, что истинная Родина осталась в диаспоре, на развалинах старыхеврейских местечек.521.3. ЦИКЛИЗАЦИЯ КАК ПРИНЦИП СОЗДАНИЯ ОБРАЗАНАЦИОНАЛЬНОГО МИРАВсе рассматриваемые нами тексты представляют собой циклы, каждый изкоторых складывался в течение длительного времени и был только постепеннопереосмыслен в единую художественную структуру. В. Е. Хализев сравниваетявление цикла с размытостью границ между произведениями, с их подвижностью,когда неясно, где заканчивается одно и начинается другое. Каждый рассказ вцикле – это «одновременно и завершенное произведение, и часть более емкойхудожественной целостности»146.
Таким образом, часть целого может обрести«некую самостоятельность: фрагмент способен получать черты собственнопроизведения»147. В качестве примеров исследователь приводит «Гимн чуме» измаленькой трагедии А. С. Пушкина, поэму «Великий инквизитор» из романа Ф.М. Достоевского. Но особенность циклов состоит именно в том, что они«создаются на основе единого творческого замысла… и апеллируют к ихпостижению как некоего единства (смыслового и эстетического), а потомуобладают завершенностью» 148.По замечанию Е.
А. Малкиной, «цикл представляет совокупностьпроизведений, имеет, как правило, сквозной сюжет, который образуется наисключительно ассоциативном уровне, то есть в цикле присутствует одинаковыйтип героя, сквозные общие образы, детали, лейтмотивы, автоцитаты. Текст,который входит в цикл, приобретает новое значение, дополнительный смысл,который теряется, если данный текст исключается из всего произведения»149. Так,с главами романа Шмелёва можно знакомиться и отдельно. Составившие книгуглавы появлялись в периодике, начиная с 1928 года, в 1933 году в белградскомиздательстве «Русская библиотека» вышли два экземпляра книги «Лето Господне.Праздники», между тем Шмелёв продолжал создавать новые фрагменты,отвлекаясь на работу над другими произведениями.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
