Диссертация (971914), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Этa цeль, кaк и любaя другaя цeль, дoлжнa быть чeм-тoбoльшим, чeм прирoдa, жизнь или Всeлeннaя, кoтoрыe пoсрeдствoм этoйпoстaнoвки вoпрoсa низвoдятся дo срeдств для чeгo-тo бoлee знaчимoгo, чeмoни сaми»35самостоятельно. Однако воспитание умения и стремления личностииметьделострансцендентным,спревосходящимифактичность смыслами и ценностями, – то есть того навыка, который иформирует личность – есть сложнейшая задача.
Её решение требуетсоединения индивидуального усилия с настойчивой, но при этом деликатнойподдержкой, исходящей от общества. Всякая идущая только извне попыткапринуждения человека к образу мыслей, опирающемуся на моральныепринципы, обречена. Кант пишет о том, что патернализм представляет собойнаихудшую форму деспотизма. Но при этом и личная устремлённость кразвитию как правило не может обойтись без содействия среды. В дополнение35Арендт Х.
О политической философии Канта: курс лекций. Лекция 2 / Х. Арендт // Кантовскийсборник. – 2009. – № 2. – С. 128.31к этому и внутреннее стремление, и внешние формы нормальной поддержкихрупки и ненадёжны. Сбои в их работе приводят к появлению массовогочеловека, готового передать заботу о душе (так назовём цели, смыслы иценности) в то, что можно назвать внешним управлением.Проблемой становится и то, что общественные группы, куда стягиваетсямассовый человек, разрастаясь, притягивают всё новых приверженцев. Этоможет происходить неявно, посредством формирования определённогокультурного фона, и явно, через требование подчинения целям и ценностямгруппы. Однако требование конформизма идёт вразрез с принципомтолерантности, когда требует от других веры (т.е. невозможного) в кредосвоей идеологии.
И конечно стоящие у власти не могут избежать соблазнаоседлать эту силу, чтобы воздействовать на общество (разумеется, ему же воблаго). Двадцатый век продемонстрировал нам, как индивидуальная свободасовременности превращается в свою противоположность – тоталитаризм.Современность порождает и иную опасность, связанную с отказом оттрансцендентного и попыткой свести бытие к повседневности, лишённойвечности. Такая целиком секуляризованная позиция представляет человека вкачестве вещи, закрывает для него предельные горизонты 36 , возлагает рольбазовых смыслов на посюсторонние характеристики бытия – нацию, гендер,класс, субкультуру.
Заняв место предельного, это второстепенное выдвигаеттребования признания, заявляет о своей подлинности, ограждает себя откритики, апеллируя к принципу толерантности. Перенесение его действия навторостепенное ведёт к измельчению, фрагментации идентичностей, разрывуцелостности общественной жизни, условием которой является существование36См., напр., Taylor C. Sources of the Self: The Making of the Modern Identity / C. Taylor – Cambridge,MA : Harvard University Press, 1989. – 628 с.32общих устоев. Движение между двумя этими опасностями являетсясложнейшей задачей, которую вынуждено решать каждое современноеобщество.Падениетолерантностиозначаетпадениеиндивидуализма:делегирование трансцендентного вовне (или забирание его силой), в ведениеопекунов, лишает значения отдельную личность. Возникают предпосылки длятого, чтобы начать приносить людей в жертву великим целям, отвлечённым,отчуждённым от самих этих людей.
Утрата свободы индивидуальногодействия ведёт к утрате отношений конкуренции. Творческое искание путей,ведущих к благосостоянию, многообразие и пролиферация экономической ииной социальной активности сворачивается. Над неконкурентным обществомнависает опасность утраты навыка к играм с ненулевой суммой и возврата кконфронтационным способам взаимодействия не только внутри, но и вовне.Наконец, такое общество лишается и условий воспроизводства научнойрациональности, и стремящаяся сохранить её в военных целях властьвынуждена изобретать противоестественные и оттого малоэффективныеформы её существования, которые всё равно проигрывают органическим,присущим толерантным обществам современности, в которых свободноеприменение разума является непреложной, нерепрессируемой нормой.Несмотрянасложностинаходящейсявглубокомкризисесовременности, ей не видно альтернативы – во всяком случае, внутриисследуемой в данной работе постаналитической традиции, основанной на егоценностях.
Дискуссия о существовании и простой возможности альтернативысовременности предстаёт одной из главных в философии Запада. Из этойдискуссии ясно проступает одно: бегство в архаику, к традиционным формамне представляется возможным, а выступающие с подобными призывами естьутописты, часто опасные. Постмодернистский проект, представляющий себя вкачествеальтернативысовременности,33невыглядитодостаточносамостоятельным и состоятельным (даже самоопределение «постмодерна»происходит через «модерн»).
Он суть болезненная реакция на затруднениясовременности, содержащая важную критику, проясняющая её, но непредлагающая путей преодоления.Отступление современности получило название демодернизации. Чтоможет противостоять ей? Возможно ли соединить частный характерпредельных целей, ценностей и смыслов с необходимостью общезначимогооснования коллективного бытия? Как различать допустимые и недопустимыев публичной сфере проявления индивидуальной свободы? Как уравновеситьнаучную рациональность и то, что она не вмещает? Эти вопросы в числе тех,что оригинальным и глубоким образом рассматриваются в философии Канта.Кантовские ответы странно было бы считать окончательными, однако ихосмыслениеспособномногоесделатьдляпреодолениякризисасовременности.
Эта философская работа проводится в рассматриваемых далеетеориях.Каждая морально-политическая концепция обрамлена явной илинеявной концепцией человека. Эта концепция подобна абстрактному объектунаучной теории, в неё свёрнуто, ею предпослано содержание теории.Морально-политическаяабстрагированныеантропологическаясущностныесторонымодельчеловека,соединяетопределяющиеегополитическое бытие и контуры общественно-политических институтов. Этамодель имеет дескриптивное содержание, дающее набросок актуальногосостояния человека, и нормативное содержание, характеризующее состояние,которого человек должен и/или не должен достигнуть в будущем послеопределяемых далее политических трансформаций.Современная политическая философия, особенно её либеральныетечения, с большим недоверием воспринимают попытки построить ту илииную антропологическую модель, в которой либерал немедленно различает34риск фундаментализма.
В самом деле, создание идеализированной моделиполитического человека необходимо придаёт ей предписательную и дажепринудительную силу, вступающую в прямой конфликт с постулатоминдивидуальных прав и свобод. Вместе с тем эту трудность невозможноразрешить простым отказом от построения политической антропологии.Презумции о человеческой природе так или иначе предшествуют любойпопытке теоретизирования. Даже сознательно доведённые до предельнойабстракции ролзовский рациональный индивид в «исходной позиции», или«романтический буржуа» Рорти имеют свои уникальные черты, возможно,неочевидные для их создателей, но хорошо заметные со стороны. Отрицаниеантропологиинарушаетпоследовательностьвыстраиваемойтеории.Примером для современных философов, уклоняющихся от антропологии,может служить философия Платона, сознательно смешавшего теориючеловека с теорией государства, Гоббса, скрупулёзно предварившего вторуюпервой, Канта, поместившего вопрос о человеке на вершину философии, илиРолза, в «Теории справедливости» рассуждавшего о моральной антропологиинамного пространнее, чем о собственно механике «справедливости какчестности» 37.Взгляды на человеческую природу в современной англоязычнойполитической философии проделали долгий путь.
Джон Ролз получил отпредшественников позитивистско-эмиристскую модель человека, поступкикоторого детерминированы биологическими и психическими механизмами,изучение которых должно быть делом наук естественных и общественных, впринципе, как казалось многим, сводимых к физике. Господствовавшие в37Чалый В. А. Ограничить вольность, чтобы освободить место свободе: либерализм, консерватизм ифилософия Канта / В. А. Чалый // Вопросы философии. – 2015. – № 9.
– С. 66–78.35аналитической философии в середине века эмотивизм и бихевиоризм недавали концептуальных средств для построения содержательной практическойфилософии, более того, в подобной попытке усмотрели бы опасноевозвращение метафизики. Неслучайно в данной работе содержится анализнаброска практической философии, осуществлённого Питером Стросоном –это была одна из первых попыток расширить пределы применения методовлингвистической философии, заявить претензию философии на собственныйпредмет в области исследования общества.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
