Диссертация (958832), страница 8

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 8)

е. научил добыватьи готовить). Брат и сестра отвечают, что пища змея лучше [161, т. I, с. 384-385]. Вэтом мифе отчётливо проявляется ряд ключевых элементов первобытного мифа опоглощении: змей становится тотемным животным – основателем людского рода;первопредок рода оказывается поглощён этим животным и получает от негонавыки добычи и приготовления пищи, став, таким образом, культурным героем;устанавливается табу на поедание мяса тотемного животного.Неяснымиостаютсяпричины,сделавшиеименнозмея(змею)впредставлении древних людей хранителем мудрости и сакральных знаний.Дэниел Коэн (Daniel Cohen) и Джозеф Кэмпбелл в своих работах выдвигаютпредположение, что человек мог наблюдать процесс линьки пресмыкающихся.Змея, полностью сбросившая роговой покров, могла показаться ему обновлённой,как будто заново родившейся.

Таким образом, люди вполне могли предположить,что она может сбрасывать старую «шкурку» бесконечное количество раз и жить,таким образом, вечно. Концепт вечности и бессмертия, в свою очередь,ассоциируется с накоплением знаний и великой мудростью [161, т. III, с. 9,164, с. 55]. Эту же мысль высказывают Джуди Аллен и Жанна Гриффитс,добавляя, что, вероятно, именно это представление людей о способности змеизаново перерождаться сделало её также и символом возобновления жизни,29Об эротической символике змея, а также о присущей ему функции покровителя плодородия и зарожденияжизни, мы упомянем ниже (см. с. 54-56).36воскрешения из мёртвых [147, с.

11], представителем «иного» мира, обитающим вто же время и в мире людей.Со временем в связи со сменой общественного уклада – переходом от охотык земледелию [91, с. 158-159] – прежнее отношение к магическим союзникам ипокровителям претерпело определённые изменения. Лес стал чуждой, враждебнойдля земледельца средой, и хотя представления о духах, обитающих там,оставались в сознании человека, смысл многих обрядов со временем началзабываться, а их фактическое содержание, по-прежнему бытующее в сюжетахмифов – искажаться.В этот период, по мнению Проппа, образ змея перешёл на вторую ступеньсвоего развития, и его благая, дружественная по отношению к человеку сущностьобрела противоположную сторону: появилось представление о змее-чудовище,которого герой должен убить [91, с. 232].

Положительная сторона образа при этомне исчезла, и в той или иной степени она присутствует практически в любойкультуре на любом этапе её развития. Можно сказать, что с появлением первыхсюжетов,вкоторыхчеловекубиваетчудовищногопоглотителя,образзмееподобного существа обрёл одну из основных постоянных своих черт –дуализм своего отношения к людям: став их врагом, опасным существом,несущим угрозу, он не утратил и роли помощника и покровителя. Многие учёные(в их числе Графтон Эллиот Смит [175, с. 77] и Джон Бэтхёрст Дин (John BathurstDeane) [170, с.

443]) выделяют эту двойственность как один из наиболее общихпризнаков змеев и драконов в мировой культуре.Таким образом, приведённое нами определение дракона, сформулированноеКарлом Шукером, проводящее границу между «западным» и «восточным»драконом как между враждебным и, соответственно, дружественным поотношению к человеку, отражает лишь общую тенденцию географическогопроявления дуализма этого образа, и непреложным правилом такое разделение неявляется. О возможных причинах преобладания в образе змееподобного существав западной культуре именно его «злой» ипостаси мы упомянем ниже (см. с.

6062).37Хотелось бы отметить, что сохранение представлений о змее-покровителепосле появления в мифологии образа змея-врага – это частное проявление общейзакономерности: обретая новые черты на всех этапах своего развития, образпрактически никогда не избавляется полностью от предыдущих символическихзначений. Частота проявления отдельных характеристик в определённыхкультурных традициях может снижаться, а первоначальный смысл – искажаться,однако в целом именно благодаря аккумуляции своих характерных черт образзмееподобного существа стал таким сложным и многомерным, каким его видитсовременный научный мир.В тех мифологических сюжетах, которые, по мнению В.

Я. Проппа,содержатнаиболеераннеепроявлениезмееборческогомотива,герой,проглоченный чудовищем, переносится в его чреве в другую страну, и лишь поприбытии он выхаркивается или разрезает тело монстра, чтобы выбраться;поглотитель при этом часто убивается героем [91, с.

232]. Появление мотиваперемещения автор связывает с развитием у древних людей чувства пространстваи движения в результате путешествий на далёкие расстояния [91, с. 233]. Герой втаких сюжетах нередко не приобретает никаких знаний или качеств в результатеперерождения; он убивает чудовище как своего врага [91, с. 233].Перемещение в подобных сюжетах, как правило, происходит по воде. Средаобитания поглотителя в этих мифах подчёркивает ещё одну древнюю инеизменную особенность змееподобных существ – их связь с водной стихией.Однако, принимая во внимание тот факт, что фантастические существа на данномэтапе всё ещё воплощаются в образах реально существующих животных, мысчитаем вполне закономерным практически полное исчезновение змеиных чертчудовища и обретение им формы гигантского морского жителя: огромной рыбы(акулы, угря и т.д.), кита и пр.

Древний человек ещё не мог приписать змеенесвойственную ей способность свободно плавать под водой, поэтому её образбыл на время замещён более подходящим. Напомним, что и «сухопутный»поглотитель вовсе не обязательно является существом змеиной природы и можетявляться олицетворением другого священного животного-поглотителя: птицы,38волка и т. д. [91, с. 245]. Тем не менее, мы можем говорить об этих мифическихсуществах в целом как о начальной стадии развития интересующего нас образа:узнаваемую змеиную внешность он обретёт гораздо позже, чем основныефункции и устойчивые черты [91, с. 245].Итак, поглотитель-переносчик отражает связь мифического змея с водой.Однако это свойство может быть присуще последнему и изначально, ещё напервой стадии его существования: В.

Я. Пропп отмечает, что, например, упримитивныхавстралийскихплемёнужеестьпредставлениеозмее-охранительнице вод [91, с. 254], и в мифологии других народов, находящихся надальнейших ступенях общественного развития, змеи продолжают управлятьводами [91, с. 255]. Как существо, имеющее власть над водоёмами, у народовземледельцев и пастухов он становится покровителем плодородия [91, с. 255].Существуют сюжеты, в которых змей сам превращается в реку; этим объясняетсяизвилистость её течения [71, т. II, с. 376]. А. Н.

Афанасьев высказывает мнение,что положительные характеристики змея – такие, как его целебная сила, связь сдолголетием и плодородием – коррелируют с живительными свойствами воды, ичто эти представления тесно связаны друг с другом [10, т. II, с. 563]. В пользуэтого предположения говорит, с одной стороны, устойчивость этих полезных длячеловека характеристик змея в мифологии и фольклоре многих народов, а сдругой – тот факт, что вера в существование особой воды, дарующей человекубессмертие или продлевающей жизнь, также существовала у большинствапервобытных народов [63, с. 132].Графтон Эллиот Смит поддерживает идею об изначальной связи змея сводой [175, с. 1].

Древнеегипетский бог Осирис, являющийся, по мнению учёного,одним из носителей черт, которые позже легли в основу образа дракона, был,согласно мифу, царствующим на земле богом. В культуре Древнего Египта иВавилонии правителей нередко изображали орошающими землю, и образ царяассоциировался с плодородием и жизнью, которые даёт земле вода. Осирис,научивший людей земледелию, тоже был носителем подобной символики. Он былсвязан не только с дождём, но и с рекой – Нилом.

Дракон, представляющий собой,39согласно теории Смита, дальнейшее развитие образа Осириса, также был добрымсуществом и ассоциировался с властью фараона и богами [175, с. VII].С другой стороны, когда подобное существо – покровитель вод –злоупотребляло своей властью и устраивало потоп или засуху, судьбачеловечества могла оказаться в руках героя-змееборца [91, с. 255]. К подобнойвариации мотива мы обратимся чуть позже, в контексте теории «основного мифа»(см. с. 52-53).Вернёмся к рассмотрению некоторых подробностей мифа о поглотителепереносчике. В подобных сюжетах может присутствовать момент отрезания ипоедания героем печени или иного внутреннего органа чудовища (рыбы), а такжеразведение в его чреве огня.

И первое, и второе действие приводит к тому, чтомонстр испытывает боль, плывёт к берегу и выхаркивает героя. Объяснениемотивации действий последнего здесь варьируется: герой может сделать этонамеренно, чтобы выбраться из утробы чудовища, или же просто потому, что ониспытывает голод. Однако поедание внутренних органов рыбы можно связать супомянутым нами моментом активного проглатывания во время обрядаинициации (герой съедает кусочек плоти чудовища), а разведение огня Проппсвязывает с мотивом добывания из чудовища первых вещей и знаний, в том числеи первого огня [91, с. 234-235].Очевидно, что на более позднем этапе, когда поглотитель становитсявраждебным по отношению к герою, изначальный смысл этого добываниятеряется.

Героем здесь является уже не предок, основатель рода и обычаев,принесший из «иного» царства, воплощённого в утробе священного животного,магическое знание или ремесло [91, с. 355], а представитель космическогопорядка,защищающийсуществующиймиротдемоническихчудовищ,олицетворяющих хаос; упорядочивающий через их уничтожение существующуюреальность [65, с. 18].

Характеристики

Список файлов диссертации