Диссертация (958832), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Wyly), делают внешность дракона узнаваемой вне зависимости откультурных реалий, в которых он существует, и от роли, которую играет[243, с. 9].Термин «дракон» в этом высказывании использован Уайли не случайно: взападном научном мире именно слово “dragon” является наиболее общим ишироко используемым для обозначения любых фантастических змееподобныхсуществ; по отношению к понятию “serpent” («змей») его можно назвать родовым(т. е. «змей» – это частный случай, один из «подвидов» дракона).
Прийти к такомувыводу можно даже не прибегая к детальному анализу научных исследований поданной теме – этот факт очевиден уже при беглом ознакомлении с заголовкамиработ и монографий, где с завидной регулярностью фигурирует слово “dragon”[198, 202, 214, 221, 229, 230, 231 и др.], а “serpent” встречается, как правило, в техслучаях, когда объектом исследования является определённая узкая группазмееподобных существ, называемых именно змеями (например, “In the Wake ofthe Sea-Serpents” («По следам морских змеев») Бернара Эйвельманса (BernardHeuvelmans) [196]).27Приняв этот факт во внимание, приведём одно из наиболее удачных иуниверсальных, на наш взгляд, определений, сформулированное докторомКарлом Шукером именно в качестве дефиниции понятия «дракон» и относящееся,по сути, к «родовому» обозначению всех змееподобных существ: «Дракон – этомифическое существо, напоминающее рептилию, глобально распространённое влегендах и традиционной культуре народов мира и характеризующееся, какправило, крупными размерами тела.
В большинстве случаев оно враждебно поотношению к человеку в западной культуре, однако нередко дружественно ввосточной. Драконов можно сгруппировать в ряд категорий в зависимости отособенностей строения их тела, а также поведения» [230, с. 5]. Как явствует изэтой формулировки, внешность и строение тела дракона чаще всего напоминаетживотных из класса рептилий. На этот факт указывает также американскийантрополог Дэвид Джонс: покров тела драконов и родственных ему существ вомногих текстовых описаниях и графических изображениях является чешуйчатым[202, с.
76], и лишь иногда может включать также перья, подобные птичьим, илимех, как у млекопитающих [164, с. 48].В отечественной фольклористике бытует иной подход к терминологии,которого мы и будем придерживаться в тексте нашего исследования: понятия«дракон» и «змей» находятся не в родовидовых отношениях, а обозначаютродственных, однако отличных друг от друга мифических существ, образ первогоиз которых является более поздней усложнённой производной второго25.В. В. Иванов отмечает, что змей первоначально был близок по внешнемувиду к обычным змеям и отличался от них, главным образом, большимиразмерами тела [71, т. I, с. 468].
С этим утверждением согласен и Карл Шукер[230, с. 9-10]. В дальнейшем образ претерпел определённые изменения и обрёлнекоторые черты других животных: в частности, птиц, которые изначально25Исходя из этого, в качестве родового понятия, объединяющего змеев и драконов в единую группу, котораяпредставляет собой объект нашего научного интереса, мы будем использовать термин «змееподобные существа».Понятия «змееборческий» и «драконоборческий» мы признаём в целом синонимичными, и первое будемиспользовать, главным образом, в контексте анализа русского фольклорного материала (так как понятие «дракон»в русской народной традиции встречается достаточно редко), а в случае с британским фольклором признаемвторое понятие более общим, в соответствии с принятой в западной науке терминологией.28противопоставлялись ему [71, т. I, с.
468-469]. Дракон же, согласно определению,В. В. Иванова – это «крылатый (летучий) змей, мифологическое существо,представляющееся в виде сочетания элементов разных животных, обычно головы(часто нескольких голов) и туловища пресмыкающегося (змеи, ящера, крокодила)и крыльев птицы; иногда в состав такого комбинированного образа входили ичасти тела других животных (рыбы, пантеры, льва, козла, собаки, волка и др.).Дракон может считаться дальнейшим развитием образа змея: основные признакии мифологические мотивы, связывавшиеся с драконом, в главных чертахсовпадают с теми, которые характеризовали мифологического змея» [71, т.I, с. 394].Некоторые возможные истоки образа фантастического змееподобногосущества в царстве животных и явлениях объективной реальности мы рассмотримподробнее в следующем параграфе этой главы, а здесь отметим лишь, что спектрживотных, черты которых могут составлять его внешность, может варьироватьсяв зависимости от видового состава фауны той местности, население которойзарождает в своём сознании этот образ, однако именно змеиная основа являетсяего непреложной чертой, позволяющей отличить змея или дракона от прочихмифических существ.
На её преобладание указывают также семантика иэтимология обоих терминов: слово “serpent” в английском языке можетобозначатьнетолькомифическогозмея,нои«обычную»змею,асуществительное “dragon”, имеющее греческое происхождение, согласно словарюсимволов Джека Тресиддера (Jack Tresidder), переводится как «змея спронзительным взглядом»26Перейдём к описанию истории появления и эволюции змееборческогомотива с древнейших времён и до наших дней.
Этот исторический экскурспозволит нам не только объяснить возможное происхождение и значениенекоторых характерных черт мотива, но и показать его устойчивость,распространённость и значимость для человеческой культуры в целом. Он такжепоможет увидеть изучаемый нами фольклорный материал – сказки, эпические26Цит. по исследованию О.
М. Ивановой-Казас [48, с. 237].29песни и легенды – в контексте динамического развития змееборческих сюжетов входеисторическойсменысоциальногостроязападнойцивилизацииисопряжённых с ней изменений в содержании и характере народного и авторскогохудожественного творчества.В центре нашего внимания, согласно формулировке в заглавии параграфа,находится генезис этого мотива в западной культуре, а приведённые примеры,подтверждающие те или иные тезисы об истоках и пути развития мотива,отобраны с учётом особенностей структуры и содержания фольклорногоматериала, проанализированного во второй и третьей главах работы. Мы неможем ограничиться одними лишь примерами из западной культуры, однакоосновной упор сделаем именно на них.Вместе с эволюцией мотива мы постараемся проследить развитие образовзмея и дракона и, в частности, историю изменений их символических значений, атакже указать возможные причины этих изменений.
Мы находим практическиневозможным анализ змееборческого мотива без учёта этого фактора и не можемнесогласитьсясутверждением КарлаШукера,подчёркивающего,чтовариативность и разнообразие внешнего вида змееподобных существ вполнесоотносимы с многомерностью их символического значения в мировой культуре[230, с. 117].Ряд исследователей, в том числе Питер Костелло (Peter Costello), а такжеАрьен и Кристиан Делакампань (Ariane & Christian Delacampagne) отмечают, чтофантастические существа являются своего рода культурными артефактами, а непросто плодами народной фантазии [165, с.
1]. В любую эпоху и в сознаниилюбогонародаониолицетворяюткакую-либосвященнуюилисверхъестественную сущность – бога, героя, демона, джинна, обожествлённоговождя или предка и т. д. [171, с. 18]. Мифические создания не вписываются вповседневную действительность, являясь своего рода отклонением от обычныхзакономерностей объективной реальности – и именно этот факт делает ихпредставителями чего-то атипичного, чужеродного, принадлежащего к «иному»миру, а потому воспринимаемого человеком как священное [171, с. 160]. Как мы30увидимниже,символическоезначениеобразазмееподобногосуществанепосредственно связано с этим концептом потустороннего мира – «иномирия»(или «инобытия», как называет его А.
П. Забияко [142, с. 1069]).Англо-австралийский археолог Графтон Эллиот Смит, обращаясь в своейзнаменитой книге “The Evolution of the Dragon” («Эволюция дракона») [175] кистокам змееборческого мотива и образа змея в целом, привлекает материал измифологии цивилизаций Древнего мира – Вавилонии, Египта и т. д.Действительно, некоторые древнейшие мифологические сюжеты, безусловно,оказали влияние на распространённость змееборчества в мировой культуре имогут быть рассмотрены как истоки мотива в целом. Однако они не содержатобъяснения тем причинам, по которым именно змееподобные существа сталиглавными антагонистами в эпических историях противостояния добра и зла,порядка и хаоса, и не дают ответа на вопрос, как это соотносится с тем фактом,что змей символизирует в мифологии и религии народов мира не только злое, нои доброе начало.Мы придерживаемся мнения, что слабое место большинства теорийпроисхождения или развития этого образа и сопряжённого с ним мотива (теорииГрафтона Эллиота Смита, Дэвида Джонса, Ричарда Кэррингтона (RichardCarrington), представителей мифологической школы в фольклористике и др., с тойили иной степенью полноты рассмотренные ниже в рамках данной работы)состоит в том, что авторы многих из них стараются применить своипредположения как можно более глобально, утверждая, что именно их точказрения проливает свет на генезис змея и дракона в мировой культуре.Исследователи пытаются найти опровержение альтернативным предположениям,не учитывая сложности и многомерности изучаемого явления и не имеядостаточной доказательной базы для подтверждения столь глобальных иобобщающих взглядов на его природу.Исходя из вышесказанного, мы не ставим перед собой задачи опровергнутькакую-либо из теорий или связать теоретическую базу нашего исследования содной из них, отказавшись от наработок учёных, придерживающихся иных31мнений.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
