Диссертация (958832), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Н. Веселовский7, упомянутые пути появления сходных элементов в различныхжанрах не исключают друг друга, а напротив, проявляются в совокупности:заимствования всегда предполагают взаимное влияние обеих контактирующихсторон, что приводит к появлению у них некой общей основы. Возвращаясь кзатронутому выше вопросу взаимодействия мифа и фольклора, отметим, что, помнению Ф. И. Буслаева, в основе народной поэзии, вне зависимости от жанровогоконтекста, лежат именно мифологические понятия и представления [16, с. 310].Таким образом, общей основой для устойчивых элементов, в число которыхвходит и змееборческий мотив, могут быть именно они.Узнаваемые черты рассматриваемого образа и связанного с ним мотиваобнаруживаются в контексте множества народных традиций – как родственных,так и не связанных друг с другом.
В случае с разнородными культурами сходствоуже невозможно объяснить языковым родством или взаимовлиянием культур;такиеслучаисхождения,какотмечаетС. Ю. Неклюдов,называюттипологическими – т. е. обусловленными действием общих законов культурногоразвития и универсальных правил построения текстов, приводящим как кструктурным, так и к содержательным аналогиям [77]. В основе этих законовможетлежатьупомянутаяВ. Я. Проппоманалогияформикатегорийчеловеческого мышления на определённом этапе развития общественногосознания и сопутствующей этому развитию эволюции культуры [91, с. 10]. Вовтором параграфе первой главы мы обратимся к научным теориям, объясняющимпроцесс зарождения в человеческом сознании образа мифического змея, иубедимся, что наиболее значимые из них относятся к этим же двум категориям:они либо предполагают наличие единого источника образа, либо допускают егонезависимое зарождение в культурах, которые не контактируют между собой.Наиболее важными работами, сформировавшими теоретическую базунашего исследования, являются:- монография Эрнеста Инджерсолла “Dragons and Dragon Lore” («Драконы итрадиционные знания о них») [198], дающая обширное освещение образа в7Цит.
по статье И. К. Горского [20, с. 28-29].13мировой культуре; особое внимание в ней уделяется британской народнойтрадиции;- труды Е. М. Мелетинского «Герой волшебной сказки. Происхождениеобраза» [63], «О литературных архетипах» [65] и «Происхождение героическогоэпоса: ранние формы и архаические памятники» [68], являющиеся теоретическойбазой для понимания образа действий и мотивации сказочного и былинногогероев, а также их мифологического предшественника;- работа В. Я.
Проппа «Исторические корни волшебной сказки» [91], одиниз разделов которой посвящён анализу возможных истоков образа змея, а такжеописанию теории происхождения мотива змееборчества от древнего ритуалапоглощения, связанного с анимистическими верованиями первобытных людей;- его же исследование «Русский героический эпос» [95], в котором учёныйобращается к анализу былинных змееборческих сюжетов;- монографияЖаклинСимпсон“BritishDragons”(«ДраконыВеликобритании») [231], посвящённая, как явствует из названия, всестороннемуизучению образов змееподобных существ и связанных с ними мотивов вбританской народной традиции;- работа Карла Шукера “Dragons in Zoology, Cryptozoology, and Culture”(«Драконы в зоологии, криптозоологии и культуре») [230], посвящённая генезисуобразов змееподобных существ в мифологии и фольклоре, а также содержащаяосновные наработки автора по глобальной классификации вариантов этихобразов, отражённые во втором параграфе первой главы нашего исследования.Методологические основы работы изложены в трудах Ф.
И. Буслаева [16],А. Н. Веселовского [21, 22], В. М. Жирмунского [42], С. Ю. Неклюдова [75, 76,77], В. Я. Проппа [91, 92], Б. Н. Путилова [100, 101].Текстовой базой исследования являются:- сборники русских сказок, составленные М. К. Азадовским [104, 105],А. Н. Афанасьевым[73],Д. К.
Зелениным[19],И. В. Карнауховой[116],14И. С. Коровкиным [114], А. И. Никифоровым [80], Н. Е. Ончуковым [111],В. И. Чернышевым [115];- сборникирусскихА. Ф. Гильфердингомбылин,[85],составленныеК. Даниловым[38],В. П. Авенариусом[52],А. В. Марковым[13],Э. В. Померанцевой (под ред.) [36], П. Н. Рыбниковым [86], Ф. М. Селивановым[17];- сборники британских сказок С.
Бэринг-Гуда (Sabine Baring-Gould) [151],Э. Грирсон (Elizabeth W. Grierson) [187], Дж. Кёртина (Jeremiah Curtin) [168, 169],Дж. Ф. Кэмпбелла (John Francis Campbell) [219], Дж. МакДугалла (JamesMacDougall) [207], Ф. Э. Стил (Flora Annie Steel) [178], М. Хэйга (Michael Hague)[189];- сборники британских сказок и легенд Г. Глесси (Henry H. Glassie III) [199],Дж. Джейкобса (Joseph Jacobs) [200], Д. Кидинга и Э. Даглас (Dan Keding & AmyDouglas)[179],К. Кроссли-Холленда(KevinCrossley-Holland)[167],Ч. Дж.
Тиббитса (Charles J. Tibbits) [235], Э. С. Хартленда (Edwin Sidney Hartland)[177], Дж. Хэмилтон (Judy Hamilton) [191];- а также ряд научных, энциклопедических и электронных источниковинформации о британских легендах [147, 154, 155, 159, 166, 173, 181, 186, 193,195, 198, 209, 212, 221, 223, 229, 230, 231, 236, 240, 241].Из перечисленных источников нами были отобраны произведения, сюжетыкоторых содержат змееборческий мотив.Важным теоретическим аспектом нашей работы является определение иразграничениепонятий«сюжет»и«мотив».Какотмечаетнемецкийлитературовед Ганс-Йорг Утер (Hans-Jörg Uther), границу между мотивом итипом (или сюжетом, согласно терминологии, принятой в отечественном«Сравнительном указателе сюжетов» [124]) чётко выделить можно далеко невсегда [204].
Тем не менее, очевидно, что мотив является составляющей единицейсюжета.Последний,согласноопределению,данномуБ. В. Томашевским,представляет собой «художественно построенное распределение событий впроизведении»[131, с. 180-181]иявляется,пословамБ. Н. Путилова,15«конструкцией, опирающейся на мотивы» [103, с. 187], «возникающей иззакономерного их развития» [103, с.
179].С. Ю. Неклюдов отмечает, что «чем проще и короче сюжет, тем сильнеесокращается дистанция между ним и мотивом» [75], однако если для однихисследователей сюжет отличается от мотива, главным образом, количественно(такого мнения придерживается, например, Б. Н. Путилов8), то другие – например,Алан Дандес (Alan Dundes) – считают сюжет также и качественнойхарактеристикой текста, добавляющей нечто новое к его содержанию9.А. П. Липатова обращает внимание на то, что сюжет придаёт информации,содержащейся в тексте произведения, дополнительную окраску, связанную свведением в описываемую канву событий интриги.
Последняя создаёт «особуюконцепцию действительности», определённым образом сжимая информацию ипридавая сюжету многозначность, которая реализуется в его вариативности впроцессе трансляции текста [58, с. 179-180]. Сюжет, по словам К. В. Чистова,«провоцирует формирование дополнительной сети связей», заключающееся нетолько в усложнении структуры текста как системы, но и в увеличении его«пропускной способности». Сюжет обусловливает возможность текста «бытьпередатчиком не только «голой» логической информации», но и «более сложногокоммуникативного комплекса, имеющего эстетическую природу» [139, с.
169].Сюжет является относительно устойчивой структурой; это его свойствоподчёркивают В. П. Аникин [7, вып. II, с. 44], В. М. Жирмунский10, Н. В. Новиков[82, с. 22] и другие исследователи. Тем не менее, одним из наиболее ярковыраженных качеств фольклора, проявляющимся на всех его уровнях, в том числеи на сюжетном, является вариативность [92, с. 18; 103, с. 190]. Говоря овариативностифольклорногосюжета,Б.
Н. Путиловвыделяетдватипавнутренних изменений, происходящих в нём: одни, не меняя сущности сюжета,приводят к появлению новых его вариантов, версий; в то время как другие8Отметим, однако, что он не считает сюжет величиной, в буквальном смысле равной сумме мотивов с ихпостоянными значениями, и рассматривает его как систему, обладающую своими собственными качествами, некойхарактеристикой целостности [103, с. 188].9Цит.
по исследованию А. П. Липатовой [58, с. 186].10Цит. по исследованию Т. А. Золотовой [44, с. 25].16настолько кардинальны, что ведут к появлению принципиально нового сюжета,отличающегося от исходного произведения [101, с. 144]. Исследователь обращаетвнимание на важную роль, которую играют в трансформациях сюжетов мотивы:они могут изменяться, замещаться, вступать в новые соотношения друг с другоми т. д. [101, с.
144].Несмотря на то, что единого отношения к сущности мотива каксоставляющей части сюжета фольклористика не выработала, и, как отмечаетС. Ю. Неклюдов, весь спектр значений этого термина, предложенных различнымиисследователями, довольно трудно привести к общему знаменателю11 [76, с. 222],исходя из упомянутых принципов вариативности фольклорного сюжета, можносделать вывод о сложной природе мотива: он, так же как и сюжет, представляетсобой систему и обладает собственной структурой и особенностями [101, с. 144],которые обусловливают его вариативность, на менее масштабном, чем сюжетный,уровне.А. П.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
