Диссертация (958827), страница 18
Текст из файла (страница 18)
Иванова герой Син Бин-у предстает мирным тружеником,живущим согласно великой традиции конфуцианства и даосизма («читал ʺШицзиньʺ»), и членом партизанского отряда, вовлеченным в жестокий реалистическийконтекст гражданской войны («бросил ʺШи-цзиньʺ в колодец, <…> и ушел срусскими по дороге Красного знамени и восстаний»204).
Поскольку в «Ши-цзине»закладывается мудрость китайской философской традиции, разное отношение кнему говорит об изменении духовной ситуации героя. Здесь образ китайца появилсякак новая вариация мудрого китайского крестьянина, который представляет собойне сохранитель мировой жизни (как у Толстого и Горького), а оказался, как изападные народы, в беспорядке войны. Бывший китайский крестьян Син Бин-у сталкрасным китайцем, но его мудрость не теряла своего места, а приобретала отписателей новое выражение.Образ Син Бин-у контрастирует с изображениями других групп персонажей:белыми, интервентами и партизанами.
Органично вписанный в партизанские будни,китаец изображен «отрешенной» личностью, живущей предвкушением «иного,ожидаемого» мира, о котором ему «хочется петь», но которого не чувствуют и невидят окружающие. Хочет он или не хочет воевать, бывший мудрый китайскийкрестьянин выступает как хороший, умный солдат. Именно Син Бин-у совершилтакие действия, которые непосредственно играют решающую роль в разных этапахборьбы.
Эти действия следующие: когда китайца отправили разведчиком, Син Бину успешно выполнил свою задачу и уточнил, что «в городе восстание, на помощь203204Там же.Иванов В. В. Бронепоезд 14-69. М.: Вече, 2012. С. 35.83белым идет бронепоезд № 14–69, если не задержать, восстание подавят японцы»205.Когда некоторые партизаны сомневались в необходимости задержания бронепоезда,«Син Бин-у влез на ходок и долго, будто выпуская изо рта цветную и непонятношебуршащую бумажную ленту, говорил, почему нужно сегодня задержатьбронепоезд»206. Здесь китаец выступает как наставник для других партизан.
Когдавсе напряженно ждали приближающийся бронепоезд, китайский солдат вовремяузнал, что верховный мужчина, который убеждал их, – свой, и запретил Ваське внего стрелять. Именно от этого незнакомого мужчины партизаны узнали, что из-заупущения отправленного по требованию партизан подпольным революционнымкомитетом человека со снарядами мост не взорвали, как они планировали, импридется изменить свой план. И наконец, в тот тревожный момент именно китаецСин Бин-у добровольно ценой своей жизни остановил бронепоезд.Здесь важно сравнивать поведение китайца с поведением русских крестьянсреди партизан. Когда председатель партизанского революционного штабаВершинин пытался найти добровольцев, которые смогут своей смертью остановитьбронепоезд, русские мужики, кроме Васька Окорока, молчали. Русские крестьянехотят воевать за победу, чтобы можно было жить мирно и спокойно, но они не могутпринести себя в жертву борьбе.
Здесь бывший китайский крестьянин явно глубжепонимает важность победы, в отличие от русских крестьян: когда Син Бин-у ужелег на рельсы, «корявый палевобородый мужичонка крикнул ему: – Ковш тот бросьсуды, манза!.. Да ливорвер-то бы оставил. Куда тебе ево?.. Ей!.. А мне сгодится!..»207Именно в этом сюжете наиболее ярко выражается братство двух народов. Смертькитайца стала стимулом для русских мужиков, как говорил Васька: «Задарма мытебе китайца отдали!»208Из китайцев сделать образ идеального солдата – не случайность для русскихписателей.
Данный образ – это результат освоения китайской мудрости во времяреволюции. Китайский ум, который стоит за спиной мудрого китайского205206207208Там же. С. 45.Там же. С. 54.Там же. С. 65.Там же. С. 72.84императора, это философские взгляды на социальные проблемы в рамкахконфуцианства. В конце XIX и начале XX века русские мыслители обратили свойвзгляднастремлениекитайскойфилософскойжизникмирной,сельскохозяйственной жизни. Следует отметить, даосизм с его принципом«недеяние», который был игнорирован в XVIII веке, оказался в поле зрения русскихмыслителей.Представителем такого направления является великий писатель Л. Н. Толстой,который обратился к мудрости Китая, разочаровавшись в западной системеценностей. Стоит подчеркнуть, что Толстой обратил внимание не только наконфуцианство, которое было популярным в XVIII веке, но и на даосизм.
Писательдважды принимал активное участие в переводе «Даодэцзин» на русский язык: в1893 году совместно с Е. И. Поповым и спустя два года с японцем Конии Масутаров Ясной Поляне209. Иногда Даосизм приносил Толстого большее удовлетворение,чем конфуцианство, как он записал в дневнике 15-го марта 1884 года: «Мое хорошеенравственно состояние я приписываю тоже чтению Конфуция и, главное, Лаоцы»210.Ученье Лао Цзы оказало сильное влияние на Толстого. Китайский ученый ЛуВэнья убедительно доказал, что «исключительное влияние на Толстого оказалиидеи самосовершенствования и У Вэй (недеяния), благодаря которым окончательнооформился ключевой тезис толстовства непротивление злу насилием» 211 .
Крометого, в результате долгого размышления в последние свои годы писатель начал жить,руководствуясь учением Лао Цзы: «Идеи Лао Цзы заметно повлияли на жизнь Л.Н. Толстого на склоне лет, когда он отказался от статуса дворянина, работал какобычный крестьянин, проводил время в размышлениях и в спокойном единении сприродой»212.Мысль о мудрости китайской философии видна в произведении Бунина «СныЛукин А. В.
Медведь наблюдает за драконом. Образ Китая в России в XVII XX веках. М.: АСТ:Восток Запад, 2007. С. 87.210Толстой Л. Н. Собрание сочинений в 22 томах. М.: Художественная литература, 1984. Т. 21. С.321.211Лу Вэнья. Толстовство и даосизм // Инновационные проекты и программы в образовании.2013, № 4. С. 77.212Там же.20985Чанга» (1916), где подчеркивается ценность даосизма для мировоззрения личногочеловека.
Чанг – это кличка собаки, которую русский капитан купил в Китае.Последние шесть лет жизни капитана отражаются в снах собаки и в реальности,которую видит Чанг. Через сны собаки рассказывается о прошлом капитана, когдатот был счастливым. Кроме успешного дела, у него были, «во-первых, квартира, вовторых, красавица жена и, в-третьих, чудесная дочка»213.
Потом все рухнуло: из-запьяного капитана пароход ударился о подводные камни, а потом капитан выстрелилв свою красивую жену. Он потерял все, что имел. Он с Чангом живут «в узкой идовольно мрачной улице, на чердаке пятиэтажного дома»214, они стали пьяницами.Главная идея этого рассказа – размышление о правде жизни. Когда все было хорошо,им казалось, будто существует только одна правда: «жизнь несказаннопрекрасна» 215 ; когда они потеряли все, эта правда сменяется другой: «жизньмыслима лишь для сумасшедших».
Но жизнь не исчерпывается только этими двумяправдами. Еще когда капитан был счастлив, он понял, что жена ему изменяет.Капитан не знает, как с этим справиться, и в его голову приходит китайский Тао:«Знаешь ли ты, что такое Тао, выдуманное вами же, китайцами? – обращается он ксобаке. – Я, брат, сам плохо знаю, да и все плохо знают это, но насколько можнопонять, ведь это что такое? Бездна-Праматерь, она же родит и поглощает и,поглощая, снова родит все сущее в мире, а иначе сказать – тот Путь всего сущего,коему не должно противиться ничто сущее. А ведь мы поминутно противимся ему,поминутно хотим повернуть не только, скажем, душу любимой женщины, но и весьмир по-своему!» 216 Капитану ясно, что нельзя своими силами изменить ходасобытий, лучше поступать так, как требует Тао. Но он так не поступает, и его жизньпревращается в трагедию.С точки зрения ученого Р. Ханиновой, «интерес к Востоку, особенно кбуддийской философии и культуре, Всеволод Иванов сохранил с юности до концаБунин И.
А. Полное собрание рассказов в одном томе. – М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»,2018. С. 484.214Там же. С. 481.215Там же.216Там же. С.485.21386своей жизни»217. Свидетельством стало написанное два года позже произведение«Возвращение Будды». В отличие от «Бронепоезда 14-69», в этой повести образВостока проявляется главным образом как образ Монголии. Но в ней авториспользовал многие китайские эпиграфы к главам.
В качестве эпиграфоввыступают строки древних китайских поэтов (Сикун-Ту, Юань Мей, Тао Юаньмин),где так или иначе проявляется древняя китайская философия. Проанализировавэпиграфы к этой повести, ученый Ван Лицзюань сделал такой вывод: «Китайскиеэпиграфы не только передают главный смысл повести, но в то же время красотагармонического природы прямо противопоставлена тьме и хаосу реальной жизни идалее намекает на авторскую критическую позицию по отношению креволюционному непорядку»218.
Видно, Иванов довольно близко знаком скитайской философской мыслью, умеет органично соединить ее со своимпроизведением.В «Бронепоезде 14-69» Иванов создает мифический образ девушки Чен Хуакак представителя даосского Китая. Даосизм довольно амбивалентно относится квойне. Взгляд на войну в даосизме сложился благодаря усилиям основателя даннойфилософии Лао Цзы. Это объясняется тем, что Лао Цзы родился в период Весен иОсеней, когда территория современного Китая состояла из многих маленьких стран,между которыми бывали войны . Именно в этом социальном контексте Лао Цзывыдвинул некоторые уникальные идеи в военном вопросе в Дао-те-Чине,основанные на изучении военных действий прошлых лет и своей династии.
Врамках даосизма все вещи рождаются путем Дао, поэтому все они находятся вравном месте. И все очень ценят рождение и мир. Поэтому даосизм имеетнегативное отношение к войне, предполагая, что война может разрушитьестественный и общественный порядок. Жить в хаотическим беспорядке –настоящая трагедия.Ханинова Р. М.
Концепт «статуи» в одноименных произведениях Вс. Иванова и Г. Газдонова«возвращение Будды» // Малоизвестные страницы и новые концепции истории русскойлитературы XX века: Материалы Международной научной конференции. Вып. 2. 2003. С. 78.218Ван Лицзюань. Восток в ранней прозе Всеволода Иванова: дис. ... маг.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
