Монография Равочкин (Философия права) (814201), страница 52
Текст из файла (страница 52)
Фоменко, «классическая»сущность субъекта не подвергается сомнению и продолжает использоватьсяповсеместно,чтоодновременносохраняетиневсегдаподвергаетпереосмыслению базовые положения и инстанции когнитивной и оценочнойсфер бытия человека, являющихся важными для теории и практики права600.В классической философии под властным субъектом, как правило,мыслится конкретный человек, принимающий участие в сфере политики и права,то есть выполняющий поставленные перед ним определенные задачи истремящийся добиться главной цели – непосредственного обретения власти иширокого спектра полномочий (а порой и привилегий).
В который раз идейныеистоки такой трактовки уходят в нововременные социально-философскиекатегории: теорию общественного договора и концепции естественного права.Здесь предполагается, что рассматриваемый тип субъекта имеет свои четкиекоординаты как в социальном пространстве (непосредственно условия егобытия), так и персонально – через описание и регламентацию функционалаисполнения определенных полномочий, непосредственно закрепленных заним601.Правовойдискурспостмодернистскойфилософиивкачествепринципиального утверждения выдвигает тезис о том, что субъект, под которымможноопределитьисоответствующиеполитико-правовыеинституты,объединенные вокруг реализации властного функционала, уже могут не иметь598 Равочкин Н.Н.
Политика и право в философии Постмодерна // Гуманитарные и социально-экономическиенауки. 2018. № 2 (99). С. 36-40.599 Фоменко А.П. Проблема субъекта в философии постмодернизма: место субъекта // Известия Алтайскогогосударственного университета. – 2015. – Т. 1. – № 3 (87). – С. 200.600 Там же. С. 199-202.601 Равочкин Н.Н. Политика и право в философии Постмодерна // Гуманитарные и социально-экономическиенауки. 2018. № 2 (99). С. 36-40.какой-либо четкой пространственной организации602. Более того, анализируемоеидейное наследие свидетельствует о том, что интересующий нас субъект вообщестановится в некотором роде «отсутствующей структурой».
По крайней мере, впроизведениях Фуко («Надзирать и наказывать», «История сексуальности»)прослеживается, для властных структур как некоторой системы субъектовхарактерна определенная техника, к примеру – техника разработки правовыхнорм и их применения на практике, которая является интенциональной иконститутивной. Одна из сторон понимания сущности властных субъектовможет быть зафиксирована через инициирование и принятие ими законовсоциальной регламентации.
При этом основу законодательных решений,оформляющих актуальную правовую систему, составляют отношения «власть –знание», поскольку обладание знанием подразумевает более рациональныепредставления о регулировании общественной жизни.В целом постмодернистские интерпретации властных полномочий кактаковых происходят преимущественно со стороны широких подходов. Одной изтаковых будет являться трансформация власти применять санкции запредусмотренные в законодательстве деяния. Таким образом, учреждениезаконов может расцениваться как проявление политического влияния на гражданопределенной страны. Понятие «властный» (здесь имеется в виду субъект какисточник осуществления соответствующих полномочий) приобретает несколькоиное значение.
По сути, этот субъект перестает быть сугубо «политическим» засчет того, что он сочетает в себе огромное количество навыков социальногоуправления. Наш перечень можно начать с оттачивания в себе этическогокомпонента, определяющим отношение к другим людям через формированиесовременного экономического и правового мышления для эффективного участияв трансформациях общества и сфер его жизни и вплоть до принципиально новыхспособов властвования. Выходит, обладание знанием в современном миредействительно позволяет властным субъектам осуществлять конструирование и602 Рудковский С.В.
Постструктуралистские представления субъекта в пространстве европейской философии:Лакан – Фуко – Делез // Социально-экономический и гуманитарный журнал Красноярского ГАУ. – 2015. – № 2(2). – С. 187-199.упорядочивание социальной реальности и дисциплинировать население. Речьздесь идет о том, что согласно постмодернистской философии политикоправовые институты в любом их воплощении реализуют властные полномочияне над территориями, но над вещами, понимание сущности которых иопределяет эволюцию под вызовы и требования настоящего времени603.Любопытно, что фрейдизм в своих различных формах также выступает вкачестве основания постмодернистских концепций, рассматривающих политикуи право.
Мы имеем в виду тот факт, что для большинства представителей этойтрадиции принципиальным оказываются тезисы Зигмунда Фрейда о наличиибессознательных мотивов поведения человека в социальной реальности. Изфрейдистского учения Ж. Бодрийяр выводит свою концепцию симулякров какподделок, олицетворяющих собой ложный знак чего-либо. При этом Бодрийяротмечает, что тотальная симулякризация социальной реальности, в конечномсчете, обусловливает появление возможностей в части исследования иустановленияконкретныхзакономерностейиописаниймеханизмовчеловеческого мышления и поведения, что позволяет властным субъектамрегламентировать взаимодействия между индивидами несиловыми методами.Так симулякры становятся основанием реализации властных полномочийблагодарясосредоточениюсоциальныхпроцессоввокругкатегории«потребление» и в связи с эксплуатацией утилитарных человеческихпотребностей.
Бодрийяровская концепция консьюмеристского общества неимеет ничего общего с удовольствием, поскольку потребление своей сутистановится принудительным социальным институтом, программирующимварианты поведения еще до того, как они будут восприняты сознанием субъектаи подвергнутся рефлексии604. Вдобавок постмодернистский вариант толкованиясимулякров предполагает понимание факта, согласно которому «марксистскийпроектобщественногопреобразованияизначальнобылпризрачным,603 Равочкин Н.Н. Политика и право в философии Постмодерна // Гуманитарные и социально-экономическиенауки.
2018. № 2 (99). С. 36-40.604 Корнеев В.В. Феноменология потребления // Ползуновский вестник. – 2005. – №3. – С. 205-209.неосуществимым в полной мере в реальной действительности»605. Приведенныйтезис подтверждается видением денег самим Карлом Марксом, уловившего вних лишь мнимость и ту призрачность образа, который присутствует всоциальной реальности, но не обладает статусом бытийственности.
Именноосновываясь на таком типе симулякров у определенных стран появляетсяжелание (с)формировать новый мировой порядок и перекроить существующиепринципы властных отношений между рядом государств и всем остальныммиром.Перейдем от анализа трансформировавшейся экономики к технике,технологиям и масс-медиа, которые Бодрийяр считает еще одним основаниемсимулякризации не только современного общества, но и самой власти. Подобныеизменения одновременно происходят и на идеологическом уровне, одним изнаглядных примеров которых являются постулаты Ф.
Фукуямы о «концеистории»606. На самом деле, заканчивается только лишь биполярный мир,которыйбылоснованнапочтиполувековомпротивостояниикапиталистического и социалистического блоков в рамках называемой«Холодной войны». Говоря предметно, Фукуяма игнорирует современнуюгеополитическую ситуацию и не допускает наличие новых точек роста, темсамым подтверждая, что теория «конца истории» является симулякром и можетбыть использована в достаточно ограниченном поле.Характерно, что еще одним аспектом симулякризации власти становитсявлияние университетов, во многом готовящих для государств интеллектуальнуюи властную элиту. По мнению Ж. Деррида, в стенах этих учебных заведенийреализуетсянастоящее«муштрование»,определяющеепринципыформирования правосознания граждан.
Так, занятия преднамеренно проводятсяв тех формах, в процессе проведения которых обучающиеся освобождаются отсобственных мыслей и всецело захвачены так называемой «лингвистическоймуштрой».Поитогу,этотфранцузскийпостмодернист характеризует605 Прасолова О.А. некоторые аспекты социально-политических взглядов Жака Деррида // Образование и наукабез границ: фундаментальные и прикладные исследования. – 2016. – № 3. – С. 179.606 Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек.
– M.: ООО ACT: ЗАО НПП «Ермак», 2004 — 588 с.университет как ловушку, устанавливаемую государством для тотальногоподчинения граждан определенным правилам и осуществления строгогоконтроля, а при необходимости – принуждения607.Многочисленные акторы, осуществляющие действия в тех или иныхсферах правовых отношений под действием власти масс-медиа, становятся кемто наподобие «марионеток», играющих вполне конкретную роль / реализующихсвое предназначение в этом «театре телевизионной риторики». По этому поводуДерридапишет,что«полагаясебядействующимлицомистории,он[политический субъект] зачастую рискует (теперь это слишком хорошоизвестно) стать всего лишь действующим лицом телевизионной программы»608.Одновременно с этим в постмодернистском дискурсе власти имеет местоопределенная критика идей фрейдизма.
Прежде всего, она связана с отсутствиемединства среди последователей австрийского психоаналитика. Так, некоторые изних устремились на поиски архетипических символов жизни коллективногобессознательного (К. Г. Юнг), а приверженцы другого направления пыталисьвыявить психологические основания формирования тоталитарных режимов (В.Райх, Э. Фромм, Г. Маркузе) 609.Однако основную критику фрейдистской концепции мы находим у Ж.Лакана, которую можно отчетливо увидеть при анализе работы отечественныхавторов Л. В. Мантатовой и С.
Ю. Протасова. Ее суть сводится к следующему:элиминировать изучение протекающих в различных обществах властныхпроцессов из широкого спектра задач психоанализа, поскольку данное учениевсе же должно быть сосредоточено на вскрытии механизмов поведения ипоследующейвыработкипрактическихметодиклеченияневрозовипсихологических травм. Лакан буквально утверждает, что социальными607 Марков Б.В. Знаки государства у Ф. Ницше, М. Фуко и Ж. Деррида // Вестник Санкт-Петербургскогоуниверситета. Серия 17.
Философия. Конфликтология. Культурология. Религиоведение. – 2015. – № 1. – С. 130139.608 Деррида Ж. Призраки Маркса. Государство долга, работа скорби и новый интернационал. – М.: Logos-аltera,Ecce homo, 2006. – С. 120.609 Равочкин Н.Н. Политика и право в философии Постмодерна // Гуманитарные и социально-экономическиенауки. 2018. № 2 (99). С. 36-40.процессами должна заниматься именно философия610. Феномен властистановится одним из предметов воззрений Ж.
Лакана. При этом следуетотметить, что он достаточно негативно относится к власти как таковой.На наш взгляд, причиной такой лакановской оценки власти исоответствующих отношений можно считать свойственный большинствуфранцузских интеллектуалов середины ХХ века факт, что они стали свидетелямисобытий падения III Республики. Ирония заключается в другом: именно тезисыЛакана превращаются в реальные революционные лозунги. В частности, онстремился рассматривать власть с опорой на широкий подход, то естьвыходящую за сферы только лишь политики. Судя по всему, это достаточнотесно связано с его стремлениями осуществить выход за пределы строгойклассической схемы «субъект-объект». В то же время, Лакан очень сильно хотелпродемонстрировать, как внутренние психологические механизмы определяютвозможностьдисциплинированияповедениягражданвсуществующемконтексте.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
