Политическая философия российского консерватизма XIX - первой половины XX века гендерные аспекты (792417), страница 48
Текст из файла (страница 48)
4 Страхов Н.Н. Женский вопрос. С. 107–150.
обращение в 1870 г. к «женскому вопросу» имело цель показать отличие русской цивилизации от западной, более того – доказать самобытность русской науки1. Для достижения данной цели он выбрал работу уже упомянутого нами английского мыслителя Дж. Ст. Милля, к творчеству которого русский мыслитель уже обращался: в 1861 г. в журнале «Время» он критиковал Милля за скептицизм2, а в письме Данилевскому в 1873 г. он писал, что питает «величайшее презрение» к английскому философу3. В 1874 г. Страхов опубликовал критическую статью «Автобиография Джона Стюарта Милля» 4.
Отечественный мыслитель рассматривал книгу Милля как «протест против существующего в Англии порядка, протест, для которого у нас нет таких сильных и многочисленных поводов, как там… Женский вопрос в том виде, как его представил Милль, имеет своеобразный, именно вполне английский характер… Это явление отчасти привозное, отчасти сочинённое… очевидно, никак не составляет выражения потребностей русской жизни. … Мы не слышим в нём выражения какой-нибудь действительной потребности русских женщин, а видим только напускные требования, подражание иностранцам, фантазию, не имеющую
никакой правильной и ясной связи с действительностью» 5.
Н.Н. Страхов стремился показать, что в рассмотрении женского вопроса современные мыслители избрали неверный – западный – подход, базировавшийся на принципах скептицизма и практицизма. Оба принципа российский консерватор находил у оппонента: «Милль совершенный англичанин; сперва он кажется отчаянным скептиком, отвергающим самые простые истины; затем вдруг является решительным практиком, для которого отвлеченные рассуждения не имеют большой цены» 6.
1 Страхов Н.Н. Избранные труды. С. 434.
2 Страхов Н.Н. Примечание к статье Г. Тэна «Джон Стюарт Милль и его система логики» // Время. 1861. № 6. С. 391–392.
3 Письма Н.Н. Страхова к Н.Я. Данилевскому // Вестник Европы. 1901. № 1. С. 128.
4 Страхов Н.Н. Автобиография Джона Стюарта Милля // Страхов Н.Н. Борьба с Западом в нашей литературе: исторические и критические очерки. СПб., 1883. Кн. 2. С. 260–268.
5Страхов Н.Н. Женский вопрос. С. 137.
6 Там же. С. 130.
Н.Н. Страхов опровергал взгляды Милля на историю, основанную на законе превосходства силы. История, по его мнению, «управляется нравственными идеями», некоторыми понятиями о правах и обязанностях, а потому несправедливо и нелепо говорить только о властолюбии мужчин, так как более высокие стремления, чем власть, в человеке никогда не заглушаются: «Нужно быть англичанином, нужно очень любить власть и иметь в груди очень холодное сердце, для того чтобы рассуждать подобным образом», – такой комментарий давал Страхов Миллю1.
Русского мыслителя беспокоило «чисто юридическое решение вопроса»
английским либералом, т. е. его стремление доказать, что женщинам должны быть предоставлены те же права, как и мужчинам. Он отрицал связь между нравственным достоинством пола и наличием политических прав: «Если права должны быть даны женщинам, то не потому, что право есть нечто драгоценное, доступное лишь избранным, а потому, что обладание и пользование правами возможно и для людей мало способных и может быть им предоставлено без всякого препятствия» 2. Н.Н. Страхов сделал вывод об особенностях русской и английской наций: «Как западный человек вообще, и как чистый англичанин, Милль придает правам гораздо больше значения, чем мы, русские. Для него право
– главный, существенный вопрос, которому подчиняется все остальное» 3.
Оппонент Милля стремился доказать, что русские не ценят того, что ценят англичане, а потому и не должны рассматривать вопросы, которые ставят англичане: «Нам, русским, прежде всего, бросается в глаза другая сторона дела, и мы находим, что и быть членом парламента значит исполнять некоторую важную и очень ответственную обязанность. Мы готовы видеть льготу для женщин в том, что они не несут государственной службы. Что для англичанина право, то для нас служба, и мы несем то, чем они пользуются» 4. Страхов рассуждал о высокой степени властолюбия западного человека, который дорожит правами и добивается
1 Там же. С. 124.
2 Там же. С. 132.
3 Там же, С. 133.
4 Там же. С. 133–134.
их, потому что верит, что вполне способен пользоваться ими, что может наилучшим образом сделать все то, на что имеет право. Он считал, что подобная вера в себя часто приводила европейцев к насилию, которого русские никогда не совершали в таких размерах и с такою последовательностью, как европейцы1. Разделявший многие идеи славянофилов и почвенников, Н.Н. Страхов видел коренное отличие русской цивилизации от европейской в том, что в русской истории практически отсутствовали акты агрессии русской власти в отношении народа, что мужчины и женщины одинаково подчинены общему порядку вещей, при котором «немного прав принадлежит мужчинам, немногие умеют их ценить и пользоваться ими» 2. «Не значит-ли это – драться из за медвежьей шкуры прежде
чем убит медведь?» – вопрошал автор3.
По мнению мыслителя, мужчины в Англии и Америке так властолюбивы, что некогда лишили женщину всяких прав; а на современном этапе свою страсть к власти они внушают своим женам и сестрам. Он утверждал, что в российском законодательстве не существует полной бесправности женщины, которая господствует в английском законодательстве. Н.Н. Страхов считал, что по русским законам женщины несравненно менее ограничены, и, пользуясь свободою от некоторых повинностей, они обладают многими гражданскими правами совершенно в той же мере, что и мужчины. В частности, он приводил пример из российского законодательства, что «жена есть полная собственница своего имущества», муж не имеет ни самомалейших прав на это имущество, а в случае его смерти или дурного поведения жена признается законом опекуншей над детьми. Русский мыслитель гордился также тем, что в дворянских собраниях женщины обладают выборным голосом наравне с мужчинами. Страхов резюмирует: в отношении к женщинам русские люди никогда не были так скупы на права, как англичане. Поэтому он обвинял российских издателей Милля, а
1 Там же. С. 134.
2 Там же. С. 146.
3 Там же. С. 147.
также всех участников дискуссии о «женском вопросе» в отсутствии соприкосновения с русской жизнью1.
В то же время Н.Н. Страхов предлагал своё – русское – видение «женского вопроса». Мыслитель отмечал тот факт, что англичанки, находясь «в очень дурном юридическом положении», демонстрировали высокий тип женской красоты и женских душевных качеств, с которыми не могут равняться русские женщины. «Чтò будет из русской женщины? Даст ли она миру новый образец красоты человеческой природы, или же останется примером бесцветности и, пожалуй, какой-нибудь нравственной уродливости?» – вопрошал Страхов2. Поэтому единственный важный, с его точки зрения, вопрос – это вопрос не о правах и свободах, а о том идеале, к которому женщины должны стремиться. В разделении двух предметов – прав и свобод, с одной стороны, и идеалов, с другой стороны, Страхов видел главную ошибку Милля, упрекая последнего в
непонимании, что важны не право и не свобода сами по себе, а то, для чего нужны право и свобода, т. е. для стремления к идеалу.
Считая англичанина Милля скептиком, индивидуалистом и протестантом, он выражал сомнение в том, что Милль способен сформулировать женский идеал:
«Какой может быть идеал женщины у скептика, который настойчиво утверждает, что мы не имеем ни малейшего ясного познания о женской натуре? С другой стороны, какой может быть идеал женщины у индивидуалиста, для которого независимость одного человека от другого есть лучшая идея человеческой жизни, для которого власть, право – дороже всего на свете? Даже на самые естественные связи женщины, на её связь с мужем, с детьми Милль смотрит прежде всего как на некоторые препятствия свободе и приписывает им даже вредное влияние на развитие женщины» 3.
Н.Н. Страхов писал, что не имеет ничего против развития законодательства в
смысле уравнения прав полов, а возмущается только фальшивым видом всего
1 Там же.
2 Там же. С. 139.
3 Там же. С. 139–140.
дела. Он определил круг лиц женского пола, которые могли бы пользоваться политическими правами, – «старые девы и пристроившие всех детей своих старухи», а также «интересные девицы, которые не имеют особенного призвания к браку, или предпочитают супружеству другие занятия, вероятно кажущиеся им более почетными» 1. Общий вывод представлялся Страхову совершенно ясным:
«Для общественных дел требуется женщина бесполая, то есть или такая, которая
не имеет пола от рождения, или такая, которая перешла уже за пределы полового возраста. Бесполость достигается еще одним средством, весьма известным в истории женщин, игравших политические роли; обыкновенно такие женщины, отвергая брак, отвергают вместе и любовь и стыдливость; они становятся развратными не в силу похотливости, как обыкновенные испорченные женщины, а в силу равнодушия к чисто женским стремлениям, в силу уклонения от пути женской натуры» 2. Поэтому, по мнению Страхова, позиция Милля по женскому вопросу важна для бесполых женщин, что представляло собой крайнюю уродливость: «Застарелая дева, или женщина распущенных нравов, – вот один из результатов, к которому необходимо приведут эксперименты, предлагаемые Миллем. Пусть женщинам будут открыты всевозможные поприща; что же из
этого выйдет? Может быть, явится из женщин несколько порядочных солдат, несколько недурных членов парламента. Велик ли от этого будет выигрыш для человечества? А какое извращение истинной женской природы, какой опасный пример!» 3. Таким образом, как считал Страхов, реализация «женского вопроса» по Миллю привела бы общество к нравственной анархии, при которой были бы зачёркнуты все понятия о женском идеале, о женской красоте и достоинстве, о чисто женских целях.
Вскрывая недостатки в расширении сфер женского влияния, Страхов все- таки утверждал, что женщинам нужно открыть всевозможные поприща на случай несчастья, на случай неудачи в жизненном пути, на тот случай, когда женщине
1 Там же. С. 142–143.
2 Там же. С. 144.
3 Там же.
нужен какой-нибудь исход из бедственного положения: «Девушка не нашла себе супруга, жена потеряла мужа, мать детей. Прежде в таких случаях часто шли в монастырь; нынче Милль предлагает поступить в солдаты или добиваться места в парламенте. Что же? Когда некуда себя девать, когда жизнь разбита — казарма и парламент тоже годятся для того, чтобы как-нибудь скоротать свой век» 1. Таким образом, Страхов рассматривал предоставление женщинам прав как неизбежное зло, отказываясь давать данному явлению позитивную оценку.
Отечественный мыслитель полагал, что на женщин не может быть возложена рекрутская повинность, а введение женщин в экономическую борьбу поставило бы их в ряды самостоятельных трудящихся, непрерывно воюющих за средства и удобства существования. Он не сомневался в том, что в свободной конкуренции труда мужчины задавили бы женщин, имели бы над ними постоянное и громадное превосходство и, следовательно, заставили бы их влачить весьма жалкое существование. Однако самая большая угроза для общества состояла бы в нравственных опасностях: «Женщина, отказавшаяся от идеала жены и матери, возмечтавшая о более почетных занятиях (как будто есть на свете звание более почетное, чем, например, мать!), такая женщина легче всякой другой испортит свою судьбу, доведет себя до какого-нибудь нравственного уродства, которого,
пожалуй, не только не будет замечать, но которым будет даже хвалиться!» 2.
С точки зрения консерватора, промышленность, труд, политические права, государственные дела – все это вещи прекрасные, но в то же время есть нечто, чтó стоит и должно стоять выше всего этого: «Мы, русские, всегда это понимали, никогда не ставили красоту и достоинство человеческой жизни в тех вещах, в которых они вполне заключаться не могут. Идеал жизни для нас всегда стоял выше» 3. Поэтому, считал философ, общество должно свято хранить женский идеал и давать всякий простор его раскрытию и осуществлению, но делать это не
1 Там же. С. 145.
2 Там же.
3 Там же.