Политическая философия российского консерватизма XIX - первой половины XX века гендерные аспекты (792417), страница 31

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 31)

³ Там же. С. 217.

⁴ Там же. С. 221.

⁵ Там же. С. 225.

⁶ Там же.

был честью французской армии, отцом солдат, гордостью и тайной надеждой Франции» ¹. Он ценил в Моро умение дорожить удовольствиями частной жизни, покидать суету военных лагерей и нежно заботиться о своей семье². «Соединение талантов общественного деятеля с добродетелями частного лица», – так Уваров совмещал публичные и приватные характеристики в политическом портрете Моро³.

Аристократическую модель маскулинности Уваров раскрывал также в политических портретах «четы мужей» – прусского и российского государственных деятелей Штейна и Поццо-ди-Борго. В друге юности Наполеона, а позднее – вдохновителе антинаполеоновской коалиции, русском дипломате и графе Поццо-ди-Борго, Уваров ценил, прежде всего, аристократический дух:

«Поццо, плебей, возникший из одной школы с Наполеоном, был, собственно, мужем власти, питал отвращение к стихии демократической, а доверие только к постановлениям, крепко утверждённым, и даже охотно облёк бы оные отличительными признаками самодержавия» ⁴.

Создавая политический портрет Штейна, С.С. Уваров отмечал его патриотизм как политического деятеля, который «Германии служил ревностно и мужественно», а «привязанность его к прусской монархии и её вождю не ведала пределов» ⁵. Уваров разделял цель трудов Штейна: «совокупить Отечество могущественное и свободное под одно знамя, даровать ему постановления просторные… собрать около себя полный сонм способных мужей родины» ⁶. Самопожертвование как альтернативу воле к власти отмечал Уваров в характере Штейна: «Силу и бескорыстие, возвышенные гражданские намерения, благородные нравственные добродетели, врожденную гордую честность принёс Штейн на алтарь Отечества» ⁷. Отмечая переломность исторического момента,

¹ Там же. С. 215.

² Там же. С. 219, 222.

³ Там же. С. 222.

⁴ Там же. С. 487.

⁵ Там же. С. 484.

⁶ Там же. С. 485.

⁷ Там же. С. 485.

Уваров писал, что оба государственных мужа были суровыми защитниками порядка и были более искусны в битве, нежели в созидании, а потому являлись

«чистым произведением своего века» ¹.

Ещё одним персонажем, воплощавшим дворянскую маскулинность в работах Уварова, являлся князь де Линь. Н.А. Зверева отмечает, что князь де Линь был для Уварова образцом аристократии². Влюбленный с молодости в старый режим, по его собственным словам, князь был одним «из последних представителей этого очаровательно и невозвратимо утраченного мира», мира восемнадцатого века³. При знакомстве с князем, которому было 72 года, Уваров отмечал хорошую физическую форму, бодрость, прямую осанку и в целом отменное здоровье⁴. К его аристократическим манерам Уваров относил умение галантно обходиться с дамами, следовать рыцарской модели ухаживания, а также искусно вести светские беседы и развлекаться: «Самый неутомимый из праздношатающихся князь де Линь бывал повсюду: в театре, в кабачках… в гостиных и редко при дворе. Вся Вена: народ и вельможи – с удовольствием приветствовали его» ⁵. «Столь тонко насмешливый и весело ироничный ум в князе де Лине сочетался с мягкостью характера и бесподобной уравновешенностью. Скорее беспечный, чем здравомыслящий, он без сожаления тратил отпущенное ему время, и никто не осмеливался нарушить беспечность этого» ⁶.

Одной из главных характеристик князя, проведшего на войнах часть своей жизни и продемонстрировавшего «самую блестящую храбрость», Уваров считал нежелание заниматься политикой. Приведём в пример отрывок из письма де Линя Уварову: «С 20 лет я принял окончательное решение. Я стремился играть первые роли на войне, но при дворе я довольствовался ролями наперсников или

¹ Там же. С. 488.

² Зверева Н.А. Общественно-политические взгляды С.С. Уварова: дис. … канд. ист. наук. Волгоград, 2005. С. 18.

³ Уваров С.С. Избранные труды. С. 336.

⁴ Там же. С. 335.

⁵ Там же. С. 342.

⁶ Там же. С. 340.

статистов. Когда пьеса столь коротка, а партер так плох, надо быть сумасшедшим, чтобы желать чего-то другого!» ¹.

Таким образом, аристократические идеалы мужественности политиков подразумевали нелюбовь к народной стихии, преданность отечеству, наличие идеалов и бескорыстие. Общие черты, которыми наделял Уваров находившихся на государственной службе мужей, – аристократизм поведения, следование понятиям чести и долга. Государственные деятели демонстрировали свою отчужденность от власти и политики, оставляя сферу политического исключительно в ведении главы государства. Военная доблесть в сочетании с миролюбием во многом нейтрализовала черты агрессивности мужей- аристократов.

В трудах славянофилов внимание акцентировалось на древнерусских персонажах – Великом князе Владимире и богатырях. Самого князя К.С. Аксаков характеризовал как просветителя русской земли². В его эпитете «красное солнце», по мнению мыслителя, выражалось «благотворное и вместе всерусское значение великого князя Владимира» ³. Отдельные недостатки князя Владимира – не одарен богатырской силой, не имеет храбрости, часто пугается перед бедою, не имеет величавого образа – компенсируются его добродушностью и приветливостью. С точки зрения К.С. Аксакова, постоянные праздники, устраиваемые Владимиром, свидетельствовали о гостеприимстве князя и отражали христианскую солидарность, так как на пиры собиралась вся объединённая христианской верой русская земля. Автор отмечал, что собравшиеся вокруг великого князя Владимира могучие витязи занимали почётное место на богатырской скамье не по аристократическому праву породы, как рыцари на Западе, а по заслугам: и Ставру, богатому боярину, и Алеше, сыну попа, и Ивану, сыну гостя (купца), и Илье Муромцу, крестьянину – всем им ровный почет. Аксаков указывал на существование богатырского этоса, подчёркивая честь и достоинство витязей:

¹ Там же. С. 341.

² Аксаков К.С. Полное собрание сочинений: в 3 т. Т. 1. М., 1889. С. 315–316.

³ Там же.

«Отношения богатырей к великому князю почтительны, но неподобострастны; они вольно собрались вокруг него, зовут его красным солнцем, солнцем киевским, охотно служат ему службы; но ни в чем не выражается униженное их отношение к великому князю» ¹. Несмотря на то, что все богатыри разные по характеру (Алёша Попович – хитрый плут, а Чурила Пленкович – изнеженный щеголь и волокита, и пр.), их объединяли, по Аксакову, христианская вера, почтительность к отцу и матери, личный подвиг духа².Таким образом, физическая сила и христианские добродетели, прежде всего доброта, составили суть модели богатырской маскулинности, предложенной К.С. Аксаковым.

В работах А.С. Хомякова российский исследователь П.Л. Зайцев выделил два образа мужского: кушитский и иранский. «Маскулинное мироотношение, выстроенное по кушитскому типу, содержит в себе те жизненно-необходимые качества, которые закрепила за мужским родом архаика. Ноша титана, давящее на плечи небо были распределены между представителями “кушитов”, измеряющими “мужское” той долей общего времени, что смог на себя взвалить и вынести каждый из них… Подчинение необходимости – вот единственная форма “мужского”, исходящего из идеи власти и ответственности над миром и его элементом. Социальные роли мужчины, включаемые в масштаб кушитства,

определяются “волей к власти”», – считает исследователь³. Иранство, согласно

исследователю, представляет собой иной вариант «мужского». Такая модель легитимизирует маскулинность «людей книг» – монахов, пророков, поэтов, философов⁴.

Тема достоинства военного сословия и государства, в котором правят воины и жрецы, была развита в трудах К.Н. Леонтьева: «Мне стало нравиться, что мне было прежде почти чуждо… мне стали дороги: монархии, чины, привилегии, знатность, война и самый вид войск, пестрота различных положительных

¹ Там же.

² Там же. С. 320.

³ Зайцев П.Л. Два образа «мужского» в историософии А.С. Хомякова // А.С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист / Сб. ст. по материалам Междун. науч. конф.: в 2 т. М., 2007. Т. 2. С. 188.

⁴ Там же. С. 189.

вероучений» ¹. Консервативный идеал Леонтьева в гендерной перспективе обретал всё более маскулинный характер: «Я стал любить монархию, полюбил войска и военных, стал и жалеть и ценить дворянство, стал восхищаться статьями Каткова и Муравьевым-Виленским; я поехал и сам на Восток с величайшей радостью – защищать даже и православие, в котором, к стыду моему, сознаюсь, я тогда ни бельмеса не понимал, а только любил его воображением и сердцем… Государство, монархию, “воинов” я понял раньше и оценил скорее; Церковь, православие, “жрецов” – так сказать – я постиг и полюбил позднее². Анализ текста на основе гендерного подхода даёт возможность понять, что преобладание жрецов и воинов, т. е. церкви и армии как социальных институтов, недоступно для женщин и создаёт условия для их политического отчуждения. С точки зрения Леонтьева, данные институты берут на себя значительную функциональную нагрузку. «Я верю, что благо тому государству, где преобладают эти “жрецы и воины” (епископы, духовные старцы и генералы меча), и горе тому обществу, в

котором первенствуют “софист и ритор” (профессор и адвокат)… Первые придают форму жизни; они способствуют её охранению; они не допускают до расторжения во все стороны общественный материал; вторые, по существу своего призвания, наклонны способствовать этой гибели, этому плачевному всерасторжению» ³. «Самый высший род гражданства – это гражданство боевое, отдающее жизнь за Отчизну; самый лучший гражданин – это честный в своем призвании, смелый и даровитый воин», – писал мыслитель⁴. Утверждение, что военные легко находят применение и в мирной жизни, что «военный может легко и скоро стать всем: дипломатом, администратором, министром, хозяином сельским, хорошим мировым судьей, художником, ученым», что «генерала можно прямо сделать начальником губернии или поручить ему дипломатический пост» ⁵,

¹ Из воспоминаний К.Н. Леонтьева. Публикация О.Е. Майоровой // Лица: биографический альманах. СПб., 1995. № 6. С. 465.

² Леонтьев К.Н. Избранное. С. 552.

³ Там же. С. 552.

⁴ Там же. С. 313.

⁵ Там же. С. 314.

вполне соответствовало идеальному видению Леонтьевым общества, в котором доминируют принудительные и силовые методы реализации власти.

В качестве носителей идеальной маскулинности Леонтьев упоминал в своих текстах известных военачальников – Гурко, Скобелева и др. Главными героями являются не презираемые мыслителем персонажи Гоголя – чиновники, а служащие преданно царю и Отечеству русские офицеры. «Из воспоминаний» Леонтьева о князе Алексее Церетелеве, дипломате и литераторе, авторе «Писем с похода» мы узнаём, что «он был герой и в самом тесном значении этого слова, т. е. в смысле военного мужества; он был просто очень храбр… Человек очень сложный, изящный, занимательный, многосторонний… его юношеская красота, мужественная и тонкая в одно и то же время, его веселость и неутомимая энергия, его отважный патриотизм, его оригинальные шутки и серьезный образованный ум, равно способный к теоретической мысли и к самым быстрым и основательно- практическим соображениям, его настойчивость и даже злость его языка и

некоторых его действий пленили меня» ¹. Таким образом, идеальный гражданин

для Леонтьева – это сильный и отважный воин, представляющий собой образец маскулинной аристократии.

С точки зрения К.П. Победоносцева, политика должна представлять собой не борьбу партий, а сферу деятельности «мужей государственных» ², поскольку далеко не каждый может управлять государством: «История свидетельствует, что самые существенные, плодотворные для народа и прочные меры и преобразования исходили от центральной воли государственных людей или от меньшинства, просветлённого высокою идеей и глубоким знанием; напротив того, с расширением выборного начала происходили принижение государственной мысли и вульгаризация мнения в массе избирателей» ³. Победоносцев отмечал изменения в политической культуре современной ему России, полагая, что «понятие о благородстве, бывшее когда-то прежде ключевым

¹ Из воспоминаний К.Н. Леонтьева. С. 456–457.

² Победоносцев К.П. Избранное. С. 229.

³ Там же. С. 211.

сводом политического здания», не актуально для массы¹. «Лучшим людям, людям долга и чести противна выборная процедура: от неё не отвращаются лишь своекорыстные, эгоистические натуры, желающие достигнуть личных своих целей, – писал он². «К числу самых сложных вопросов, – считал мыслитель, – принадлежат, например, политические вопросы, требующие крайнего напряжения умственных сил у самых способных и опытных мужей государственных» ³.

«Какой богатырь (курсив мой. – Н.К.) направит силы наши на действительные улучшения, в которых мы так много и со всех сторон нуждаемся и которых жаждет жизнь действительная», – вопрошал обер-прокурор⁴. Подчеркивая андроцентризм власти, в письме к Е. Тютчевой он писал о стареющем императоре Александре II: «Власть изверилась, измочалилась – все стали не мужчины, а “сердцем хладные скопцы”» ⁵.

Характеристики

Список файлов диссертации