Т.А. Иванова. Избранные труды (774560), страница 74
Текст из файла (страница 74)
«К Пушицу (4 мая)» писал: «Любезный именинник, / О Пушин дорогой!» Дата «4 мая» принадлежит самому поэту, но эта дата не именин, а дня рождении И. И. Пушина, родившегося 4 мая 1798 г. А вот в повести Ф. М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели» такое незакономерное употребление слова именинник отмечено самим говорящим; «...Фома Фомич позавидовал именинам Илюши и утверждает, что и сам он завтра именинник. <...> — Рожденье, братец, рожденье, не именины, а рожденье! — скороговоркою перебил меня дядя. — Он не так только выразился 1курсив наш.
— Т. И.), а он прав: завтра его рожденье». См, также в романе Ф. М. Достоевского «Бесы»: «Сегодня под видом дня рождения Виргинского соберутся у него из наших», но ранее; «Виргинский именинник, под тем предлогом и собе- '~ Сердечный А. Именины Д Вечерний Ленинград.
1991. 20 августа. " Зазор«на Т. Пусть ие покинет надежда Л Санкт-Петербургские ведомости. 1992. 25 декабря. "Скворцов П. и. Правильно ли мы говорим по-русски? М., 1983, С. 130 — 131. 271 рутся» и далее: «Под видом дня рождения хозяина собралось человек до пятнадцати; но вечеринка совсем не походила на обыкновенную провинциальную именинную вечеринку». Иногда же слова именины, именинник, лсиенинница могли употребляться переносно: Умножайте щум и радость. Пойте песни в добрый час: Дружба, Грация н Младость Именинницы у нас.
Между тем дитя крылато, Вас приветствуя, друзья, Втайне думает: когда-то Именинник буду я! А. С. Пушкин. Именины Подобное употребление известно и в народном месяцеслове: «На Симона Зилота земля именинница: грех пахать»; «На Макария Нижегородская ярмарка именинница»; «На Куприяна и Устиньи Казань именинница (праздн.
взятия Казани)» (Даль В. И. Пословицы русского народа. С. 883, 890, 895). Ср. также: «Если к Успеньеву дню успеют дожать яровые, тогда праздник вдвойне, тогда бывает "сноп именинник" и празднуют "дожинки" — древний русский обычай» (П. И. Мельников <Андрей Печерский>. На горах); «Завтра ихний!волков, — Т. И,) день, звериный царь именинник» (П. И. Мельников <Андрей Печерский>. В лесах). В примечании к тексту писатель сообшает: «День 18 февраля (память святого Льва, папы римского) в Заволжье зовется львиным днель Это по тамошнему поверью праздник звериного царя, его имениньо> !там же). Известно и более раннее употребление слов именины в значении «юбилей», а именинник в значении «юбиляр».
Так, в Петербурге 2 марта 1861 г. отмечалось пятидесятилетие литературной деятельности П. А. Вяземского, или, как сказал в стихотворном послании юбиляру В. Г. Бенедиктов, перефразировав самого виновника торжества: «Вы "с Музой свадьбу золотую" У Сегодня празднуете, князь»". И вот на этой «золотой свадьбе» писателя с музой было оглашено стихотворение Ф. И. Тютчева: Потом мы все, в молитвенном молчанье, Священные поминки сотворим, Мы сотворим тройное возлиянье Трем незабвенно-дорогим.
о Юбилей пятидесятилетней литературной деятельности академика князя Петра Андреевича Вяземского. СПб., ! 861. С. 29. 272 Нет отклика на голос, их зовущий, Но в светлый праздник ваших илгенин Кому ж они ие близки, не присущи— Жуковский, Пушкин, Карамзин! Не следует полагать, что появление здесь слова именины обусловлено исключительно рифмой.
Такой замечательно тонкий поэт, как Ф. И. Тютчев, вряд ли воспользовался бы рифмой именин — Карамзин, если бы чувствовал «ошибочность» подобного словоупотребления. Скорее всего, в данном случае мы наблюдаем начало того процесса, завершение которого наступило в наши дни. Любопытно, что Ф. И. Тютчев в другом стихотворении, адресованном тому же юбиляру и написанном в том же 1861 г. ко дню его рождения (в двух автографах указана дата рождения П. А. Вяземского: «Петергоф, 12-е июля»), использовал уже слово юбилей; Теперь не то, что за полгода, Теперь не тесный круг друзей,— Сама великая природа Ваш торжествует юбилей... Похожий случай произошел в Петербурге, когда чествовали Д.
В. Григоровича в связи с пятидесятилетием его литературной деятельности. Сообщая об этом, Н. С. Лесков писал Л. Н. Толстому 2 ноября 1893 га «За день до юбилея Григоровича сюда приезжал из Москвы Гольцев...» Однако издателю «Русской мысли» неожиданно пришлось вернуться в Москву, читаем далее, поэтому «все, что он придумал сказать дорогому имениннику, осталось в нем...»г4. В смешении и дальнейшей замене словом апенины других слов, как нам кажется, отражается стремление говорящих обозначать одним словом день, в который отмечается то или иное событие„связанное с жизнью определенного лица: его рождение, его именины, его юбилей. Все эти события являются личным праздником человека, отсюда общее название для них — илгеггины, а также и для самого лица — гыгенггггггик (гыгеггиннггг1а).
Впервые оггубпиковоног РР !997. Лй б. С. 27-34 "Лесков. Собр. соч. Т. 11. С. 5б8. «ЗВАЛА ПОЛИНОЮ ПРАСКОВЬЮ...> (Автор и его герой об имени собственном) Совершенно очевидно, что для писателя не безразличен выбор имени его героя. Недаром в «Евгении Онегине» поэт писал: Я дул1ал уж о форме плана И как героя назову... Иногда содержание произведения настолько захватывает внимание читателя, что он подчас не задумывается над смыслом «значащих» имен персонажей. Однако, как писал А.
А. Реформатский, в книгах русских писателей, «что ни фамилия — то образ, что ни имя — ищи смысл». Имена собственные наряду с языком и стилем произведения занимают особое место в системе художественно-изобразительных средств. Многочисленные варианты аитропонимов, служащие прежде всего для индивидуализации образа, в художественных текстах могут приобретать и социально-оценочные, и контекстно-стилистические функции. Как правило, обе эти функции взаимосвязаны.
Каждая из них проявляется в характеристиках, даваемых как пишущим (автором), так и говорящим (его персонажем). Эти характеристики — «оценки речи», по словам Б. С.Шварцкопфа, — «есть результат интуитивного обобщения говорящим своего речевого опыта»'. Речевой же опыт самого писателя не может не отражать лингвистические нормы и вкусы определенной социальной среды в определенную эпоху.
Из русской литературы Х!Х века известно, что выбор имени нередко осуществлялся в согласии с церковной традицией. Например, герой романа И. С. Тургенева «Дворянское гнездо» вЂ” Лаврецкий был наречен «Федором в честь святого мученика Феодора Стратилата». Заметим, что писатель отнюдь не случайно противопоставляет гражданское имя (Федор) церковному (Феодор). Таким же традиционным было наименование детей в честь родителей отца и матери, т.
е. деда и бабки, или иного третьего лица. Ср. у А. Н. Чехова в рассказе «Неосторожность»: « — А новорожденную назвали Олимпиадой в честь ихней благодетельницы...» ' Шварцкопф Б. С. О социальных и эстетических оценках личных имен 0 Ономастика и норма М., 1976. С. 47. 274 С течением времени имена стали давать «по вкусу и по моде», без оглядки на традицию. Более того, вкус и мода иногда приводили к изменению имени, данного при крешении. «Звала Полиною Прасковью», — писал А. С. Пушкин, характеризуя помещицу Ларину в молодости.
Любопытно, что другая помешица, строптивая и сумасбродная старуха, словно перефразируя Пушкина, уже «звала Прасковьею Полину», героиню романа Ф. М. Достоевского «Игрок»: « — Позвать Прасковью, — велела бабушка Марфе. Через пять минут Марфа воротилась с Полиной». Считается, что зто имя является новым заимствованием из французского языка и отражает моду на иностранные антропонимы. Пушкин имя Полина употребляет не раз.
Так зовут героиню незаконченного им произведения «Рославлев», которое задумывалось в качестве своеобразной полемики с романом М. Н. Загоскина «Рославлев, или Русские в 1812 году». При этом рассказчица, от лица которой ведется повествование, замечает: «г. Загоскин назвал ее Полиною, оставлю ей это имя», У Загоскина же в его романе читаем: « — А вам, сударыня! — продолжал лекарь, относясь к Полине, — я советовал бы отдохнуть и подышать чистым воздухом. <...> Пелагея Николаевна! — сказал Сурский, — лекарь говорил правду: вы так давно живете затворницей, что можете легко и сами занемочь». Примечательны слова Б.
К. Зайцева в беллетризованной биографии «Жизнь Тургенева» об имени дочери писателя: «Ее назвали незаметным, мещанским именем Пелагеи, а таинственная рука судьбы навсегда увела ес впоследствии из Орла и Мценска, русскую Полю пересадила в Париж, обратила в Полину и ввела в чуждую ей французскую семью...» Однако вряд ли имя Пелагея в эпоху Тургенева и предшествующую ей считалось «мещанским». Его носили и многие дворянки.
Так, в рассказе Н. С. Лескова «Юдоль» читаем: «Пелагея Дмитриевна, или, по-домашнему, "тетя Полли", была княгиня...» Происходит лишь замена «неприметного» русского имени модным иноязычным, в данном случае англизированным. Вспомним еше Полиньку Сакс, героиню одноименной повести А. В.
Дружинина, которую приятельница в письме к ней именует «та рейе Рац1еце», что вполне соответствует уменьшительному имени персонажа. Во второй главе «Евгения Онегина» дважды, в строфах ХХХ и ХХХП1, встречается «княжеское» имя Алина. Но его, как и имени Полина, в святцах нет. Скорее всего, это заимствование — очередная дань моде, заменившее собой какое-то другое крестное имя. Какое? Гадать не будем.
Лишь укажем, что Пушкин употребил это имя еше и в известном стихотворении «Признание», обращенном к Александре Осиповой: «Алина! сжальтесь надо мною». Точно так же в драме Л. Н. Толстого «И свет во тьме светит» Александру Ивановну Каховцеву называют Алиной: «Александра Ивановна. Подогрейте, пожалуйста, самовар. Николай Иванович. Не надо, Алина. Я не хочу, а если захочу, тон так выпью».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
