Т.А. Иванова. Избранные труды (774560), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Последняя !шестая!) работа Л. В. Савельевой, опубликованная в серии «Научные доклады» Издательства С.-Петербургского университета4, в сущности является научной полемикой с моей сданной в печать, но все еще не опубликованной статьей «Несколько критических замечаний по поводу новых исследований о первой славянской азбуке», в основу которой был положен доклад, прочитанный мною на научной конференции филологического факультета СПбГУ в 1995 г. С удовлетворением должна отметить, что в своей новой работе Л. В.
Савельева учла некоторые мои замечания. Так, теперь она строит свою реконструкцию с привлечением фактов собственно старославянских памятников и древних абецедариев: Парижского !аЬесег)аг)пш ' Гразсчатин Н. Слово о полку Игоревом, историческая поэма, писанная в начале ХП1 века. М., 1823. С 113. ' Пушкин А. С Полн. собр. сочд В 1О т. Мд Л., 1959-! 962. Т. НП. С. 521. ' Савельева Л В. ! ) Сакральный смысл славянской азбуки; Напутственное слово Первоучителя славян Л Север.
1993. № 3. С. 152-158; 2) Новый комментарий к заметке А. С. Пушкина о славянской азбуке Л Пушкинская эпоха и христианская культура. СПб., 1994. Вып.!Н. С. 104 — 108; 3) Славянская азбука: Дешифровка и интерпретация первого славянского поэтического текста Л Евангельский текст в русской литературе ХН!П-ХХ веков.
Петрозаводск, 1994. С. 12-31; 4) Истоки и загадки нашей азбуки д РР. 1994. № 5. С. 69 — 74; 5) Языковая экология: Русское слово в культурно-историческом освещении. Петрозаводск, 1997. С. 128-134. ' Она лса К интерпретации славянского азбучного именника как текста. СПб., ! 998. Ьп!йаг!спш) и Мюнхенского. Однако использование новых материалов не сделало для меня более убедительной ее реконструкцию, так как все эти источники используются в недостаточном объеме. Так, ее постулат о том, что <а|и одно из буквенных наименований старшей глаголицы не изымалось и не видоизменялось, а семантизировалось в той словоформе, в которой зафиксировано древними источниками»', является, с моей точки зрения, заблуждением автора.
В качестве доказательства приведу возможную эволюцию названий 2-й буквы славянского алфавита. В свое время Л. В. Савельевой пришлось комментировать зто наименование, так как в первой синтагме— азъ но|тки в йд 8 — слово но|гкы засвидетельствовано в форме именительного падежа, употребленного в функции винительного, вместо закономерного ао|~къвь'. Однако весь этот комментарий оказывается избыточным, так как, по-видимому, в старшей глаголице название 2-й буквы бьшо в форме винительного падежа не единственного, а множественного числа: но|гкнпц.
Такое первоначальное название подтверждается, вопервых, Парижским абецедарием, где находим ЬосоЬ|'. Во-вторых, данными старославянских памятников, где его употребление ограничено лишь чтением Евангелия от Луки 16, 5 — '7, в котором это слово засвидетельствовано также только в форме множественного числа в значении 'то, что написано, запись, записка'. прими но|гкъаи тноьь и напиши'. Любопытно, что в Словаре старославянского языка, издаваемом в Праге и отражающем словоупотребление в более широком круге памятников, это слово употребляется также в формах множественного числа". Кроме того, су|цествует и такая точка зрения, вполне обоснованная, что это слово является моравизмом'в и, следовательно, в первоначальной (старшей) глаголице его быть не могло.
Предполагают также, что в первоначальном именнике 2-я буква имела сакральное название Богь", замененное в моравский период словом ао|7къии, которое в свою очередь изменилось в традиционное ко|!'кы. Таким образом, с моей точки зрения, вышеприведенное утверждение Л. В. Савельевой о том, «что ни одно из буквенных названий старшей глаголицы ие изымалось и не видоизменялось», лишено оснований. Думается, что прежде, чем приступить к реконструкции буквенного именника как текста, необходима реконструкция самого буквенного именника, создание которого мы связываем с именем Первоучителя 'Тем же. С.
3. ' Савельева. Славянская азбука. С. 18. ' Ягич. Глвголнчсское письмо. С. тП. Табл. 16. ' Старославянский словарь (по рукописям Х вЂ” Х! веков)! Под ред. Р. М. Цейтлин, Р. Вечерки н Э. Благовой. М., ! 994. С. 102. ' 8!очпйк !вгу!са згвгоз1очбпзйейо. Ргвйв, 196!.
Бей 4. 8. 148 " Львов А. С. Очерки по лекснке пвмятннков старославянской письменности. М., 1966. С. 159-163. "Драгоеа Н. Непроучен ствробългарскн взбучен вкростнк Л Езнк н литература. София, 1968. Т. ХХП1. № 3. С. 37 — 58. 73 славян. Возможно, что эта реконструкция будет носить характер научной гипотезы, но без нее нельзя приступать к реконструкции текста, основываясь лишь на традиционных названиях букв. Тем более что сама Л. В.
Савельева вынуждена признать, что показания тех источников, на которые она опирается, «не во всем согласуются и в некоторых моментах противоречат друг другу, так что каждому исследователю приходится отбирать из этих источников факты, заслуживающие наибольшего доверия, особенно с учетом косвенных доказательств»". Вместе с тем выбор Л. В. Савельевой того или иного факта во многом не лишен субъективности, так как он основан прежде всего на ее глубоком убеждении, что славянский буквенный именник является первым славянским поэтическим текстом, созданным Первоучителем славян Так, основываясь на показаниях Азбучной молитвы Константина Преславского (гзЗя словомь симь молы сж ног1/) и Мюнхенского абецедария, Л.
В. Савельева справедливо полагает, что в старшую (доморавскую) глаголицу входили первые 28 букв, представляющих глаголическую цифирь от единицы до тысячи. Однако„вопреки этому, она в своей реконструкции исходит из 26 букв, исключая 11-ю и 12-ю буквы, которые в глаголической цифири закономерно занимают места цифр 20 и 30. При этом удивляет прежде всего исключение 11-й буквы — «иже на круге», графема которой, состоящая из треугольника и круга — С1, в настоящее время единодушно признается сакрально значимой. Поэтому естественно возникает вопрос, почему Л.
В. Савельева эту глубоко символическую букву не учитывает в своей реконструкции, вынося ее за скобки: ижб (и) како". Вместе с тем ее предшественники К. Эрикссон'4, Ф. Виике и Р. Детре" уверенно восстанавливают иа месте 11-й буквы имя Исуся. Точно так же вызывает вопрос исключение и 12-й буквы из реконструкции, предложенной Л. В. Савельевой. Она придерживается той точки зрения, что в первоначальной глаголице буквы дя — «дервь» — не было. Однако, как кажется, это ие упрощает задачу исследователя, а делает ее более затруднительной.
Ведь эта буква, занимая 12-е место в алфавите, служила в глаголической цифири для передачи числа 30. Если ее не было, то как передавалось это число? Предполагаемая, возможно, другая реализация этой буквы, о чем Л. В. Савельева не упоминает, безусловно, должна была иметь «имя». Заметим также, что в Азбучной молитве Константина Преславского, на которую постоянно ссылается " Савельева. К интерпретации.
С. 3. " Твм жс. С. 7, 11. " Епгггоп К. ТЬе 51вчогйс А/рйаЬег в Сгебо // Оаз Ье/бп/зсье нпб сЬпв1!юье 5/втсп/от. Ьу/езьег/еп, 1970. Вд. 2. Я. 115, 120. " Мпс/гв ЬЬ Ое~гег //. /зе Гоня/пс е/ г/е 1в з/госшге де Гв!РЬвЬс[ к!вяойг/чпс // Ог/еп/айв /.очвп1епзи Репса/св. 1992. Р. 219-250 К сожалению, работа Ф. Винке и Р. Легре известна мне н Л. В. Сввельсвой только по аннотации В.
Федерв, любезно предоставившего се нвм, зв что я приношу коллеге В. Федеру свою благодарность. Л. В. Савельева, стих на 12-ю букву не вообше исключен, а дан в таком прочтении, которое вызвало продолжительную дискуссию". Вместе с тем исключение 12-й буквы из алфавита приводит автора к последующему неправильному членению азбучного именника на синтагмы. Так, вопросительное наречие како занимает, по Савельевой, не закономерную начальную позицию: како — 40, людно — 50, мыслите — 60, а неоправданно отнесено к предшествующей синтагме: иже — 10, (и) — 20, [? — 30), како — 40.
Точно так же неоправданным оказывается и деление, предложенное Л. В. Савельевой, букв к, ф, )( на две синтагмы: о~(кя фертд)(4ря отя пе (о чем ниже). Свое прочтение буквенного именника Л. В. Савельева обосновывает «аргументами грамматического, лексического, историко-культурного и структурно-поэтического характера»". В отношении грамматических и лексических аргументов следует заметить, что они использовались всеми предшествовавшими интерпретаторами буквенного именника как текста, при этом, конечно, с определенной долей (большей или меньшей) домысливания и произвольности.
Не лишена этого недостатка и реконструкция Л. В. Савельевой. Так, например, при рассмотрении грамматических доказательств Л. В. Савельева утверждает, что глагольные формы употреблялись «в основном в императиве»". Однако в буквенном именнике всего шесть глагольных форм, иэ них две в форме настоящего времени: в4дя 'я знаю, познаю' и исть 'есть, существует' и три формы в императиве глаголи 'говори', живайте 'живите', рьци 'скажи*. Остается форма мыслите, которая может интерпретироваться и как форма настоящего времени, и как форма императива 2 лица множественного числа.
В предложенной не только мною синтагме како люди мыслите (?) глагол употреблен в настояшем времени; у Л. В. Савельевой — люди мыслите (!) — в императиве: кто из нас прав, судить не нам! Однако утверждение о преимущественном употреблении императива в буквенном именнике не имеет достаточных оснований. Приступая к лексической характеристике буквенных наименований, Л. В. Савельева сделала существенное замечание о том, что «при обучениичтениюиписьмуизпрагматических (разрядкамоя.— Т.И) соображений условные (курсив мой. — Т. И.) имена букв обнаруживали тенденцию к сокращению — во-первых, и, во-вторых, некоторые из них применительно к старославянским текстам представляют собой гапаксы>Р.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
