История русского литературного языка (Виноградов В. В.) (774552), страница 95
Текст из файла (страница 95)
будущими общерусизмами, и над принципами и мотивами московской канонизации областной лексики, за которой, таким образом, признавалось право на включение ее в общенациональную словарную сокровищницу. Среди вопросов, связанных с изучением истории древнерусской письменно-деловой речи, особенно важны три: 1) вопрос о способах литературной обработки письменно-деловой речи и превращения ее в особую функционально-стилевую разновидность русского литературного языка 1приблизительно с ХУ вЂ” ХУ1 вв.); 2) вопрос о приемах и сферах употребленин деловой речи в разных жанрах древнерусской литературы и 3) вопрос о диалектных различиях письменно-деловой речи в ее разных социальных культурно-государственных локальных функциях и профессиональных вариациях. Проблема диалектной речи и ее роли в истории русского литературного языка была выдвинута с наибольшей силой И.
И. Срезневским в «Мыслях об истории русского языка и других славянских языков». Позднее она оживленно обсуждалась и разрабатывалась в трудах П. А. Лавровского, А. И. Соболевского, А. А. Шахматова, Н. Н. Дурново и др. А. И. Соболевский, а вслед за ним и В. М. Истрин а», и Б. М.
Ляпунов придавали очень мало значения диалектным расхождениям восточнославянской письменно-деловой речи в древнейшую эпоху. Специфика речи именно деловых памятников, грамот, актов и т. п. их почти не интересовала; исключением являются исследования А. А. Шахматова о новгородских и двинских грамотах, его анализ «формуляра», схемы построения грамот. Замечания о диалектных расхождениях в древнерусской лексике, собранные в книге Ф. П. Филина «Очерк истории русского языка до Х1У столетия», являются довольно случайными и неточными. Лексические различия между древнерусскими диалектами оченьмало исследованы.
И. Панькевпч в своей рецензии на исследование Ф. П. Филина «Лексика русского литературного языка древнекиовской эпохи (по »' Смз А. И. Соболевский. Переводная литература Московской Руси Х1У вЂ” ХУП вв. СП6., 1903, стр. 42 — 44. " И. И. Истрин. Очерк истории древнерусской литературы, стр. 82. В. В. ВИНОГРАДОВ 280 материалам летописей)» (Л., 1949) справедливо упрекал автора в том, что тот неправильно ограничивает территорию употребления многих диалектных слов и тем самым приходит к ложному выводу о «больших расхождепиях племенных или территориальных диалектов древнерусского языка в эпоху родового строя и в эпоху Киевской Руси».
«Выводы Ф. П. Филипа о раздробленности восточпославянской группы языков на большое число диалектов при недостаточном количестве приведенногоим сравнительного материала оказываются недостаточно убедительными» з'. В исследованиях по истории русского литературного языка очень мало работ, которые затрагивали бы и разъясняли проблему взаимодействия словаря литературного языка как Киевской, так и Московской Руси со словарями других областных древнерусских культурных центров.
Соотношения северновеликорусской и южновеликорусской стихий в составе лексики государственно-деловой и разговорной речи допетровской Руси не раскрыты. И все же вопрос о диалектных различиях письменно-деловой речи, особенно усилившихся в период феодальной раздробленности, необыкновенно важен для характеристики как внутреннего существа самой деловой речи, так и ее отношения к литературному языку. Характерно, например, что даже в таком замечательном памятнике, как «Слово Даниила Заточника», обычно относимом к литературе Северо-Восточной Руси ХП1 в. (к северному Переяславлю), исследователи находили словарные черты, позволяющие искать родину его в пределах Юг!«ной Руси; например, ссылались на такие слова и выражения: набразнах жита (ср. совр.
укр. борозна); кроили с небеси идуть (ср. совр. укр. краиля); лйише, лйиши, л>ишии (ср. совр. укр. л1ише, л!иш, л1иший); утинають от яйтяь (ср. совр. укр. утинати, утнути, утяти) и нек. др.з' Летописно-проложное Житие Владимира, появившееся в севернорусской письменности Х1У в., особенностями лексики резко отличается от языка ранних летописей киевского периода. Например, летописномутети соответствует в Житии бити, летописному рйнь — в Житии березь, гора ит. пяз В литературных памятниках, переписываемых в разных местностях, естественно, сталкивались самые разнообразные диалектизмы русской речи. Так, в «Речи тонкословия греческого» (т.
е. в «греко-византийских разговорах») по спискам ХУ вЂ” Х т'1 вв. заметны народные севернорусизмы: моль 'мелкая рыба', ужина 'ужин', оиашень 'род верхней одежды', вступки 'башмаки'Я' и т. п. Но тут же наблюдаются и отражения украинских народных говоров, говоров Галиции и вообще Западяой Украины. Например; кордояанци (ср.
галицк. кордояан, кордояанец 'сафьянный сапог'), иогавицл дорожня ('дороговизна'! ср. Гринченко, 1, 426); ср. также навалена, кояачь, колошьзт и др. под. " «81зч!з». госп. ХХУ, зея. 1, 1956, стр. 98. '«Д. Ж Абраме«ич. Из взблюдевкй над теистом «Слова Даниила Ззточпвкз».— «Об. статей к сорокзлетвю учепой деятельности акад. Л. О. Орлова>, стр. 140 — 141. з«М. Серебрянский.
Древнерусские кпяжескве жития. М., 1915, стр. 62. Ом. также: А. тт'. Соболевский. Год крещения Владимира св. «Чтенвя в Исторячесвом обществе Нестора-Летописца>. Киев, 1888, отд. 11, стр. ГЬ «' М. Раттет. Е!и гпзз1ясЬ-Ьухзпйп1ясЬея ОеяртзсЬЬпсЬ. Вейтзуе хпг Ег!огясЬппя Бег а!«степ тпяз1ясЬеп Вех1сойгзрЬ!е. Ье1рх16, 1922. " Г. »1>>инский. (Рец. па кк.): М.
Разжег. Еш гпзя!ясЬ ЬухапйшзсЬез Оеярга«ЬЬпсЬ. «Изв. ОРЯО>, т. ХХ1Х (1924), 1925, стр. 895 — 396. Основные ВопРОсы и зАдАчи изучения истОРии РусскОГО языкА 281 В истории древнерусского литературного языка Х1У вЂ” ХУ1 вв. наблюдаются свои закономерности. Для характеристики взаимоотношений между церковнославянским языком и русской письменно-деловой и разговорно-бытовой речью очень ценны такие факты, как помещение в Новгородском словаре ХП1 в.
(по списку Московской Синодальной кормчей 1282 г.) таких, обозначенных как «неразумные на разум» слов и выражений: бисер 'камень честьнь', зело 'вельми', исполинь 'сильный', ров 'сила', хам 'дързь' и т. п.; или в Новгородском словаре ХУ в. (по списку Новг. ?43? г.): доблесть, душевный блуд 'ересь' и 'нечьстие', жупел 'с?»ра', качество 'естество, каковому есть', количество (мера есть колика), аычвяие (высокорвч!в славы ради), свойство (пто имать что особно), смерче — 'облакь дъждевень', суетно, художьство 'хитрость" и др.
под. Общеизвестно, что в Северо-Восточной Руси продолжались южнорусские традиции развития книжно-славянского русского литературного языка. Так, они обнаруживаются в общности лексико-фразеологических формул северо-восточной агиографии с домонгольской (со второй половины Х11 — иногда до ХУ1 в.); ср., например, указания В. О. Ключевского в его исследовании «Древнерусские жития святых» на то, что в ?Китни Авраамия Смоленского (ХП1 в.) отразился искусственный стиль киевской письменности, что в Житии Александра Невского заметно «лятературное веяние старого киевского и волынского юга» и т. и.
С. А. Бугославский в статье «Литературная традиция в северо-восточной русской агиографии» отмечает близость оборотов и форм севернорусских житий к стилистике Сказания о Борисе и Глебе, «Слова о законе и благодати» митр. Илариона и других памятников киевской литературы. Юяснославянские реформаторы церковнославянского языка в Х?У— в начале ХУ в. готовы были признать конструктивной основой нового общеславянского церковно-книжного языка именно русскую церковнославянскую его редакцию.
Так, Константин Костенческий в «Сказании о славянских письменах» выдвигает на первое место «тончайший и краснейший русский язык». Показательно, что сделанные в период второго южнославянского влияния «в Х1У вЂ” ХУ вв. переводы с греческого, безразлично кем бы они ни были сделаны н каков бы ни был их текст (наполнен болгаризмами или нет), обыкновенно называются в русских списках переводами на русский язык» "«(например, повесть о Стефаните и Ихнилате переведена «з греческих книг на русский язык» и т. п.).
Термином «второе южнославянское влияние» устанавливается предел между двумя периодами в истории церковнославянского русского литературного языка: первый — с Х по конец Х?У в., второй — с конца Х1У— начала ХУ в. по середину или конец ХУ! в. В эпоху второго южнославянского влияния церковнославянский язык подвергается сильным изменениям. В него проникают кальки с греческого, греческие слова, а иногда и построенные по типу греческой конструкции обороты.
Приводились в движение и становились в новые соотношения и элементы старой системы церковнославянского языка, Лгобопытно, что в так называемой Тучковской редакции Жития Михаила Клопского (1537 г.), связанной со стилистическими традициями »» А. И. Соболевский.
Переводная литература Московской Руси..., стр. 36. 282 В. В. Внногглдов второго южнославянского влияния, уя<е нет слов и словообразований русского диалектного характера. Точно так же устранены отражения разговорной речи. Слова с экспрессией разговорности или с диалектной окраской заменяются книжными оборотами, Сен<<ы уступают место слову преддверие. Вместо слова своитин у Тучкова читаем: «Сей старець сродьствяя съузом нам приплетается». Фраза пайде вода и ударится с упругом иг земли у Тучкова читается так: игыде вода выспрь, яко трубою. Вместо тоня, налога, ширинка употреблены слова мрежа, нужа, убрус, «Целый ряд слов и выражений, встречаемых в первоначальном тексте произведения и во второй редакции, Тучков опускает совершенно.
Мы уже не всяретнм у него таких слов, как молвит, жары, доеягати, женка, назем, словосочетания с тех мест в значении 'с той поры', и целого ряда других» г». Новый витийственный стиль «плетения словес» был основан на резком обострении внимания к звуковой, морфологической, народно-этимологической и семантической стороне церковнославянских слов и словосочетаний.
Возрождались обветшалые славянизмы и создавались новые слова, производные и составные, нередко калькированные с греческого. Язык высокой литературы возводился в ранг священного, он становился абстрактно-риторическим, экспрессивно нормированным и описательно-перифрастическим. «Из высоких литературных произведений по возможности изгоняются бытовая, политическая, военная, экономическая терминология, названия должностей, конкретных явлений природы данной страны... и т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
