История русского литературного языка (Виноградов В. В.) (774552), страница 49
Текст из файла (страница 49)
Феодально-областные диалектизмы не могли быть сразу нейтрализованы московской приказной речью. В 1675 г. (от 25 марта) был даже издан указ, которым предписывалось: «... будет кто в челобитье своем напишет в чьем имени или в прозвище не зная правописания вместо о а, или вместо а о, или вместо ь ъ, нли вместо ъ е, илн вместо и 1, или вместо о у, или вместо у о, и иные в письмах наречения подобные тем, по природе тех городов, где кто родился, и по обыклостям своим говорить и писать извык, того в бесчестье не ставить и судов в том не давать и не разыскивать» («Полное собрание Законов Российских», 1, 1880, № 597, стр.
960). В Хт'1 в. происходит объединение территорий, занимаемых великорусской народностью. В конце ХT1 — в начале Х»т11 в. завершается государственное устройство великорусской территории со строго централизованной и вместе с тем разветвленной системой местного управления, вытесниншей целиком права верховной власти местных феодалов. Создаются исторические предпосылки для преобразования великорусской народности в нацию и для образования единой системы национального общенародного разговорного языка. Об этом процессе у нас сложилось такое — чересчур общее и неясное — представление: «Русский национальный язык не есть новый язык по отношению к языку русской (великорусской) народности — он есть лишь дальнейшее развитие, обусловленное развитием самой народности в нацию»т'».
Для истории русского литературного языка н прежде всего его олитературенного народного типа особенную важность представляют вопросы: как и в каких отношениях на нем сказалось влияние ростово-суздальского диалекта и в известной мере связанной с ним ростово-суздальской деловой речи и относящегося к этому феодальному государству народно- поэтического творчества? Какие изменения в структуру и стилистическую систему народно-литературного типа языка внесли перемещения дентра великорусской культурной жизни во Владимир, а затем в Москву? Вопрос о роли Москвы и ее речи в процессе образования и закрепления языка великорусской народности тесно связывается еще со времен Ломоносова, но особенно глубоко — в теории исторического процесса развития русского языка, выдвинутой А.
А. Шахматовым, с вопросом образования среднерусских или средневелнкорусскнх говоров»". "' Р. й. Аванесов. К вопросам обрааовання русского национального языка.— ВЯ, 1953, № 2, стр. 49. т" Ср.: В. В. В«анс«. Некоторыв вопросы формирования русского национального языка.
«Сб. статей по языкознанию. Профессору МГУ акад. В. В. Виноградову». М., 1958, стр. 164 — 174; Он «се. Обсуждение вопросов формирования русской изучение ОБРАЗОЕАния и РАзпития дРевнерусского языкА 143 Повторяя мысли А. А. Шахматова, Р. И. Аванесов писал недавно: «... не подлежит сомнению, что образование средневеликоруоских говоров представляет собой один из важных объективных признаков образования русского (великорусского) языка в нашем современном понимаиии...» з'з.
В иной форме ту же шахматовскую мысль повторяет П. О. Кузнецов: «Поскольку Москва как центр привлекала к себевыходцевиз разныхмест Русского государства, поскольку в ней сталкивались представители различных наречий, московский говор окончательно сформировался также как один из переходных» з'з. Впрочем сам А. А. Шахматов представлял процесс образования языка города Москвы гораздо сложнее, так как допускал здесь и классовое или сословное различие в речи «верхов» и «низов» московского общества.
Отражением и восприятием взглядов А. А. Шахматова является и следующее утверждение Р. И. Аванесова в его статье «К вопросам образования русского национального языка»: «В ХП1 — ХЧ вн. в Москве, вероятно, говорили и на северном и на южном диалекте, причем в более древние эпохи безусловно доминировал северный диалект (окающий), а южный (акающий) постепенно расширялся в своем употреблении, уже в Х'т'1 веке заметно укрепив свои позиции и лишь к началу ХУП в. завоевав господствующее положение» з'т. К исходу Хт'з — к середине ХЧП в. общенародный разговорный и письменно-деловой язык, оформившийся на базе средневеликорусских говоров с руководящей ролью говора Москвы, приобретает качества общерусской языковой нормы. Это — яркое свидетельство начальных процессов образования общенационального разговорного языка.
Закрепленный на письме и обработанный на основе предшествующей традиции развития народно-литературного типа языка, такой общенародный язык постепенно расширяет свои не только государственные, но и общественные и литературные функции, воспринимая и перерабатывая как любые влияния диалектов, особенно в сфере словаря, так и книжно-литературную стихию. И здесь важную роль посредника между народно обработанным типом литературного языка и живой. народно-разговорной речью сыграл приказно-деловой стиль Московского государства. Однако до середины ХЧП в. деловая речь московских приказов в сущности еще не играла особенно значительной роли в структуре стилей ни художественной, ни тем более философской и научной литературы в собственном смысле. Только с середины ХУП в.
эволюция русского литературного нзыка рогпительпо вступает па путь сблин«опия с московсг«ой приказно-деловой и живой разговорной речью образованных слоев русского общества, ломая систему славяно-русского типа языка. В тесной связи с вопросами о народно-областных, фольклорных и народно-поэтических элементах в составе русского литературного языка народности и нации. — ВЯ, 1954, № 3; Р. и, Аванесов [Рец. на учебник): П. С. Кузнецов. Русская диалектологня.
«Советская книга», 1952, № 6; Оя жв. К »опросам образования русского национального языка; Ок жв. Общенародный язык и местные диалекты на разных этапах раззития общества. М., 1954 и мп. др. зц Р. И. Аваявсвв. Вопросы образоэания русского языка в его говорах, «Вестник МГУ», 1947, № 9, стр. 144. з'«П. С. Пувиецов. Русская диалектология. М., 1951, стр. 116. зп Р. П. Аванесов. К вопросам обрааозания русского наяионального языка, стр. 39 — 60.
В. В. ВИНОГРАДОВ 144 находится и вопрос об общерусском разговорном народном словесном фонде. Само собой разумеется, что грани между областным, диалектным и «общим» в кругу лексики являются подвижными. Словарные особенности отдельных племенных говоров восточного славянства затем смешивались в системах крупных поместно-территориальных наречий средневековья. А многое из того, что было свойственно лишь местным письменным диалектам феодальных государств — княжеств, позднее получило общенациональное признание, стало общерусским. С другой стороны, трудно сомневаться в том, что некоторые слова и выражения, некогда бытовавшие в литературной речи и, следовательно, претендовавшие на народную всеобщность, оказались за пределами общерусского языка и стали областными, местными идиоматизмами.
Некоторые из них позднее вновь включены были в систему общерусского языка (например, такие слова, как смерч, притулиться, тризна и мн. др.) . Литературный язык даже в его пародной основе — явление не столько историко-диалектологическое, сколько культурно-историческое. Поэтому изучение диалектных истоков и влияний но определяет общих закономерностей развития народного обработанного типа литературного нзыка.
Гораздо существеннее наблюдения над всем многообразием движения этого типа языка в Х1»' — Х»'П вв., как оно отражается в памятниках литературы этой эпохи. Различия в условиях развития народно-разговорного и литературного языков по-разному зависят от конкретно-исторических своеобразий народной жизни. Например, белорусский народный язык со свойственными ему основными звуковыми, грамматическими, а отчасти и лексическими чертами (аканье, дзеканье, цеканье, твердое р и др.) сформировался уже в ХУ1 в.»'» «В эпоху литовского владычества, — писал Е. Ф, Карский,— выработались окончательно...
особенности белорусского наречия, как они сохраняются до сих пор в устах народа»ю». Элементы белорусского народного языка все шире проникали и в язык письменности; с Х»П в. родной язык начал закрепляться в белорусской литературе. Историки белорусского народа утверждают, что «формирование белорусской народности завершилось уже з Хк'П в.», что тогда «налнцо былинеобходимыо потенциальные возможности для превращения белорусской народности з нацию. Однако эти возможности но могли превратиться в действительность ни в Х»еП, ни в Х»'П1 в.»»'е.
Только в конца Х4ГП1 в. и особенно в начале Х1Х в. «сложились экономические предпосылки формирования белорусской буржуазной нации. Но процесс формирования белорусской нации был длительным, он охватил весь Х1Х в. Это объясняется тем, что Белоруссия оставалась экономически отсталой окраиной России...»»а'. Нормы же белорусского национального литературного языка устанавливаются лишь на протяжении Х1Х и начала ХХ в. В истории развития народно-литературного типа русского языка особенный интерес представляют изменения, происходившие в нем со второй половины ХЧ1 и особенно в Хк'П в.
(зозрастающее взаимодейст- е1е Смс К. К. Кракива. Працы 1. В Сталина у гал1не моеазнауст»а 1 задечы беларускай соеецкай л1таретуры. М1вск, 1951, стр. 13. "' Е. Ф. Карский. Белорусы, т. 1. Вял»за, 1904, стр. 118; ср. такзее стр. 341 — 343. ма Е. И. Карнейзак. Экономические предпосылки формирования белорусской буржуазной нации. «Вопросы Историк», 1955, в'3 8, стр. 96. ем Там зсе, стр.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
