История русского литературного языка (Виноградов В. В.) (774552), страница 44
Текст из файла (страница 44)
(по списку Московской Синодальной кормчей 1282 г.) таких квалифицированных как «неразумные на разум» слов и выражений: ад 'тьма', бисер 'камень честьнь', зело 'вельми', испо- линь 'сильный', ковь 'медь', рог 'сила', хам 'дързь' и т. и.; или в Новгородском словаре ХЧ в. (по списку Новг, 1431 г.): великодуиген, доблесть, дуисевный блуд 'ересь' и 'нечьстие', жупел 'сЬра', качество 'естество, каковому есть', количество (мера есть колика), кычение (высокореч»е славы ради), самолюбие (еже и тому страсть и угодное тому), свойство (кто имать что особно), смерче 'облакь дъждевень', суетно, художество 'хитрость' и др.
Нод. Общеизвестно, что в Северо-Восточной Руси продолжались южнорусские традиции развития книжно-славянского типа литературного языка. Так, они обнаруживаются в общности лексико-фразеологических формул северо-восточной агиографии с домонгольской (со второй половины ХП в. — иногда до ХЧ1 в., но особенно з ХП вЂ” Х1Ч вв.); ср., например, указании В. О. Ключевского в его исследовании «Древнерусские житин святых» на то, что в Житии Авраамия Смоленского (ХП1 в.) отразился искусственный стиль киевской письменности, что в Житии Александра Невского заметно «литературное Веяние старого киевского и волынского юга» и т.
и. С. А. Вугославский в статье «Литературная традиция в северо-восточной русской апиографии» отмечает близость оборотов и форм севернорусских житий в стилистике Сказания о Борисе н Глебе, «Слова о законе и блаподати» митр. Илариона н других памятников киевской литературы. Он помещает большой «каталог устойчивых формул» и «стилистических трафаретов» и приходит к выводу, что «мы имеем дело не с заро»кдением нового стиля, а лишь с упрощением под пером еще неопытных севернорусских авторов старых изысканных приемов письма» '«».
Развитие книжно-славянского типа литературного языка на восточнославянской почве привело и такому его обогащению, что «в Х1Ч в. югославянские реформаторы литературного языка предлагалп взять за обрааец русский литературный язык того времени, признавая его наиболее ~с«Н. 1НУ Никольский. 0 литературных трудах митрополита Климента Смолятвча, писателя Х11 века. СПб., 1892, стр. 86. '" «Сб.
статей з честь акад. А. И. Соболевского.. л, стр. 332 — 336. в. в. Виыогвлдов 128 совершенным. Русский Хронограф становится с ХЧ в. широко популярным на славянском юге» пе. Этот высокий славянизированный тип языка, противопоставляемый «простой речи», «просторечию», считается русским. Южнославянские реформаторы церковнославянского языка в Х1Ч— начале ХЧ в.
готовы были признать конструктивной основой нового общеславянского церковно-книжного языка именно русскую книжную его редакцию. Так, Константин Костенческий в «Сказании о славянских письменах» выдвигает на первое место «тончайший и краснейший русский язык». Показательно, что сделанные в период второго южнославянского влияния «в Х1Ч вЂ” ХЧ вв. переводы с греческого, безразлично кем бы они ни были сделаны и каков бы ни был их текст (наполнен болгаризмами или нет), обыкновенно называются в русских списках переводами на русский язык» (например, Повесть о Стефаните и Ихнилате переведена «з греческих книг на русский язык» и т.
п.) ы'. Термином «второе южнославянское влияние» устанавливается предел между двумя периодами в истории книжно-славянского типа русского литературного языка: первый — с Х по конец Х1Ч в., второй — с конца Х1Ч вЂ” начала Х'Ч в. по середину или конец ХЧ1 в. Лишь в применении к начальному этапу древнерусской письменности, когда происходило освоение общеславянского литературно-языкового наследия и приспособление его к восточнославянской речевой стихии (т. е.
до конца Х1 в.)', возможно употреблять понятие «старославянизм». Но и в это время старославянское наследие оригинально перерабатывается на почве восточнославянской дописьменной языковой культуры, В образовании и истории русского письменного литературного языка древнейшего периода громадную роль играли живые формы устной восточнославянской речи, ее государственно-деловая и народно-поэтическая разновидности. В эпоху второго южнославянского влияния книжно-славянский тип языка подвергается сильным изменениям. Он более решительно отделяется от литературно обработанного народного типа языка. В него глубоко проникают кальки с греческого, греческие слова, а иногда и построенные по типу греческой конструкции обороты.
Приводились в движение и ставились в новые соотношения элементы старой системы славянизированного типа. Л«обопытно, что в так называемой Тучковской редакции Жития Михаила Клопского (1537 г.), связанной со стилистическими традициями второго южнославянского влияния, уже нет слов и словообразований диалектного характера. Точно так же устранены отражения разговорной речи. Слова с экспрессией разговорности или с диалектной окраской заменяются книжными оборотами. Сенцы уступают место слову преддверие. Вместо слова своитин у Тучкова читаем: «Сей старец» сродъствия еъузом нам приплетается». Фраза пайде вода и ударится с упругом из земли у Тучкова читается так: игыде вода выспрь, яко трубою.
Вместо тоня, налога, ширинка употреблены слова мрежа, нужа, убрус. «Пелый ряд слов и выражений, встречаемых в первоначальном тексте произведения и во второй редакции, Тучков опускает совершенно. Мы уже не встретим у него таких слов, как молвит, жары, досягати, жанка, назем, 'и В. П. Адрианов«-Перетц. Основные задачи изучения древнерусской литературы в исследованиях 1917 — 1947 гг., стр.
Н. п«А. П. Соболевский. Пере»оввай литература Московской Руси..., стр. 36. изтчкник овглзовлнпя и глзвитпя дгквнягтсского языка 428 словосочетания с тех мест в значении 'с той поры' и целого ряда других» 172. Новый витийственный стиль «плетения словес» был основан на резком обострении внимания к звуковой, морфологической, народно-этимологической и семантической стороне книжно-славянских слов и словосочетаний. Возрождались обветшалые славянизмы, и создавались новые слова — производные и составные, передка калькированлые с греческого. Язык высокой литературы возводился в ранг священного, он становился абстрактно-риторическим, экспрессивно-нормированным и описательнопернфрастическим. «Из высоких литературных произведений по возможности изгоняется бытовая, политическая, военная, экономическая терминология, названия должностей, конкретных явлений природы данной страны...
и т. д.» '~г. Ср. вм. посадник — вельмолса некий, старейшина, властелин граду тому и т. д. Избегаются слова «худые» и «грубые», «зазорные», «неухищренные», «неустроенные», «неудобренные» и т. п. Происходит сознательное отталкивание от соответственных слов и выражений литературно обработанного народного типа языка. Вместе с тем внутри самого книжно-славянского типа речи разрабатывается тонкая и сложная синоннмика славянских слов и оборотов, придающая стилю повышенную экспрессивность. Синонимы выстраиваются в цепи присоединений и перечислений. Парные сочетания синонимнческнх выражений демонстрируют изобилие образов и риторической экспрессии.
В том же плане развиваются повторы, усилительные сочетания однокоренных слов. Обостряется интерес к семантическим тонкостям речи, к афористичности и звуковой симметрии выражений. Возникает множество неологизмов, иг которых некоторые не сохраняются в активной системе литературного словаря. Перечни синонимических или же относящихся к одной и той же семантической сфере слов и перифраз создают словесную «сытость» или полноту стиля (ср. в Житии Стефана Пермского: кумир»я глухии, болваны беггласныи, истуканы бесс.«овесньш и т. п.). Подбираются высокие, составные эпитеты, тавтологнчные илн контрастные по отношению к определяемым словам. Эти эпитеты одновременно эмоциональны и религиозно илн этически возвышенны (радостнотворный плач, тленная слава и т.
п.) . Это широкое литературно-общественное (шире: культурно-общественное) движение, захватившее вместе с литературой древнерусский литературный язык в его книжно-славянском типе, способствовало обогащению н стилистическому развитию книл«но-славянского типа языка. «Новый стиль заставлял внимательно относиться к значению слов и к оттенкам этого значения, к эмоциональной стороне слова, к ритмике речи, к ее звучанию, обогащая язык неологизмами, новымн заимствованными словами, разнообразными прилагательными, дав обильное количество новых сочетаний слов, новых эпитетов, развив формы прямой речи, монологической н диалогической, расширив эмоциональную выразительность языка» и«. В конце Х)У и начале Хт' в., в период второго южнославянского влияния возникает ряд теорий словесно-художественного творчества, направленных на подьемстилистической культуры янин<но-славянского типа '" «Невеста о житии Михаила Клояского», стр.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
