История русского литературного языка (Виноградов В. В.) (774552), страница 40
Текст из файла (страница 40)
В другой работе А. А. Шахматов, увлекаясь гипотезой о болгарском влиянии на древнерусский язык, заявлял: «Искусственный язык наших былин, пестрящий болгаризмами, тесным образом связывает киевский эпос с не дошедшим до нас болгарским» '". Таким образом, допускается, что струн древнеболгаризмов попадает в устно-поэтическое народное восточнославянское творчество даже раньше, чем в литературный язык. Возникновение русского письменного языка на самой заре развития древнерусской народности способствовало постепенному обогащению его отстоявшимися в живой разговорной речи формулами, оборотами и выражениями. Это содействовало расхождению письменного яаыка с общепародпым разговорным, куда многие из элементов книжного языка, становившихся традиционными, не проникали.
Между тем в силу традиционности многих жанров письменности (например, юридических актов) одни и те же закостеневшие сочетания и формулы, фразеологические обороты передаются из столетия в столетия. Так, например, московские грамоты Хат — Хяг вв. во многом продолжают традиции древнего Киева и Новгорода. Вопросу о роли письменно-деловой речи в развитии русского литературного языка древнейшего периода в последнее время придается все 'Я' Там же, стр.
Т9. еи Е. Оовяя. Вая гсяя1ясЬе ВесЫ. 1», 61н119аг», 1910 — 1913, стр. 63 — 64, "в А. А. Шахматов. В, Ф. Миллер (ненрслсг), стр. 33. 1'1 А, А, 1йахиатвв. Очерк сс»ременлегс русского литературного языка, стр. 236. 8» 11б В. В. ВИНОГРАДОВ большее значение.
В. П. Адрианова-Перетц, как указывалось уже выше, отмечала богатство лексики дописьменного русского языка, его устоявшуюся фразеологию в области военной, юридической и дипломатической практики, причем в самом «деловом» языке древней Руси, писала она, непосредственно ощутима «выразнтельность устно-поэтического языка» "». Именно в этом смысле следует понимать и замечания А. С. Орлова о наличии художественно-стилистических элементов в древнерусских памятниках «нелитературного назначения» '". Таким образом, в представлении историков древнерусской литературы деловая речь поэтизируется и тесно смыкается с народно-литературным типом древнерусского нзыка.
Но вопрос гораздо сложнее. В работе «Повести русских послов . как памятники литературы» Д. С. Лихачев пишет: «Деловая письменность всегдавбольшейилименьшей степени вступала в контакт с литературой, пополняя ее жанры, освежая ее язык, вводя в нее новые темы, помогая сближению литературы и действительности. Особенно велико было значение деловой письменности для литературы в первые века развития литературы, в период перехода от условности церковных жанров к постепенному накапливанию элементов реалистичности. С самого начала развитие литературы совершалось в тесной близости к деловой письменности. Литературные и „деловые" жанры не были отделены друг от друга непроницаемой стеной> '44.
Далее предлагается расширенное понимание деловой письменности. «К „деловой" письменности частично относитсн летопись, особенно Новгородская. Это были сочинения исторические, документы прошлого, иногда материал для решения генеалогических споров в княжеской среде и т. и. К „деловой" письменности относится „Поучение" Владимира Мономаха, развивающее форму „духовных грамот"-завещаний и самим Мономахом названное чРрамотицей", но неоспоримое в своей художественности, живости и богатстве языка, тонкой наблюдательности и большом человеческом содеря«анин.
Практические, а отнюдь, не литературные цели ставило себе и „Хождение за три моря" Афанасия Никитина. Тесные связи литературы с деловой письменностью отнюдь не уводили историко-литературный процесс вспять. Худоя«ественная литература постепенно отделяется от деловой письменности. Постепенно кристаллизуется специфика художественного творчества. Литература художественная постоянно черпает новые формы, новые темы из письменности деловой. Однако процесс идет неравномерно.
В периоды, когда литература особенно остро откликается на классовую и внутриклассовую борьбу споого времени, когда старые формы перестают удовлетворить новым потребностям, — литература вновь и вновь обращается к деловой письменности, чтобы набираться новых тем, обновлять язык и сбрасывать выработавшиеся условности. Особенно велика роль деловой письменности в ХУ1 и Х'УП вв. ХУ в.
— как раз то время, когда в публицистике подэгидой поднимающегося слул«илого сословия развиваются новые темы, вызванные новыми потребностями действительности. Публицистика черпает отовсюду новые формы. Она вступает в тесные нааимоотношения с дело- 44» В. П. Адриано«а-П«ретц. Дреаноруссная литература и фольклор, стр. Н.
~44 А. С. Орлов. Древняя русская литература Х1 — ХУ1 зв., стр. 9 — 10. 444 Д. С. Лихачев. Повести русских послов нак памятники литературы. — В кис «Путешествия русских послов ХУ1 — ХЧП вв,». Статейные списки. М.— Л., Над-во АН СССР, 1954, стр. 319 — 320. изучение ОБРА30ВАния и РА3Вития ДРеВнегусского язьткА 117 вой письменностью. Отсюда необычайное разнообразие форм и жанров: челобитные, окружные и увещательные послания, повести и пространные исторические сочинения, частные письма и дипломатические послания».
«В публицистике Х «'1 в.иногда трудно решить,где кончается публипдстика и начинается деловая письменность; трудно решить, что претворяется во что: в деловую ли письменность проникают элементы художественности или в художественной литературе используются привычные формы деловой письменности. Иван Пересветов пишет челобитные, но эти челобитные — отнюдь не произведения деловой письменности, и очень сомнительно, чтобы они предназначались только для приказного делопроизводства. Это литературно-публицистические произведения в самом подлинном смысле этого выражения.
Замечателен также „Стоглав". В „деяния" Стоглавого собора внесена сильная художественная струя. „Стоглав" — факт литературы в той же мере, как и факт деловой письменности. „Великие Четьи-Минеи" митрополита Макария называют „энциклопедией" всех читавшихся книг на Руси, но в эту энциклопедию вносится и деловая предназначенность и сильная худоя<ественная и публицистическая направленность.
Между деловой письменностью и художественной литературой стоит „Домострой". Дипломатическая переписка Грозного склоняется то ближе к литературе, то к письмепности чисто официальной. В литературу вносится язык деловой письменности, близкий живой, разговорной речи и далекий языку церковнославянскому. В Х«'П в. формы деловой письменности широко приникают в литературу демократических слоев посада. На основе пародирования этих форм воаникает литература сатирическая: все эти „Калязинские челобитные", „Азбуки о голом и небогатом человеке", „Лечебники как лечить иноземцев", „Шемякин суд" и „Повесть о ерше", пародирующие московское судопроизводство, форму лечебников или форму учебных книг. Не мало литературных произведений выходит из стен приказов — в первую очередь приказа Посольского, своеобразного литературного центра Х>>П в.» "з. Совершенно очевидно,что в таком широком понимании «деловая письменность» не соотносительна с понятием «официально-деловой речи» и даже вообще с термином «деловой язык».
Язык таких произведений, как летопись (в том числе и новгородская), как «Поучение» Владимира Мономаха, как «Хождение за три моря» Афанасия Никитина и т. п., не может отождествляться с языком канцелярий„с языком делопроизводства, и понятие «делового» к нему применимо лишь в очень условном смысле. Да и сам Д. С. Лихачев, подчеркивая близость деловой речи к языку художественной литературы или — наоборот — языка литературы к письменно-деловому и даже устно-деловому языку, полагает, что целый ряд жанров древнерусской деловой письменности глубоко внедряется в сферу литературы в собственном смысле этого слова уже при самом «возникновении» русской литературы.
Так, — пишет Д. С. Лихачев, — «русский обычай „ссылаться речьми", а не грамотами был очень прочным. Хотя происхождение его восходит, несомненно, к дописьменному периоду истории Руси, тем не менее и позднее, даже спустя несколько веков после введения письменности, рус- к«там же, стр. 320, 321. В.
В. ВИНОГРАДОВ 118 ские послы по-прежнему изустно говорят порученные им „речи", лишь записывая их для памяти, но не передавая самих этих грамот. Возвращаясь, русские послы составляли письменные отчеты о переговорах, о всем, что могло интересовать в ходе дипломатических сношений между княжествами или между странами. В этих письменных отчетах послов можно наблюдать две ясные тенденции. С одной стороны, письменные отчеты послов все более приближаются к художествепной литературе, становятся все более реалистическими и подробными. С другой стороны, послы стремятся сделать свои отчеты как можно более „деловыми", краткими, удобными для служебного пользования.
Развитие этого жанра неравномерно. Литература и деловая письменность борются в этих посольских повестях, попеременно одолевая друг друга» '4«. Указания на роль деловой письменности в развитии языка древнерусской художественной литературы обычно не сопровождаются анализом состояния и путей развития самой письменно-деловой речи. Непосредственно и, так сказать, интуитивно-патриотически предполагается н постулируется наличие в ней богатого запаса форм народно-художественной выразительности, устной поэзии в сфере лексико-фразеологической и синтаксической, а также развитого и разнообразного инвентаря бытовой, юридической и общественно-политической терминологии и фразеологии. Способы и средства обогащения древнерусского литературного языка ресурсами деловой письменности и, наоборот, своеобразия изменений в системе самой деловой речи под воздействием языка литературы в историческом разрезе не изучаются. Само собой разумеется, что в повествовательных, нравоучительных, исторических и публицистических памятниках, которые Д.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
