История русского литературного языка (Виноградов В. В.) (774552), страница 46
Текст из файла (страница 46)
Н. Сперанский, а по отношению к стилю исторической беллетристики ХЧ1 в.— А. С. Орлов (ср. в Повести о Динаре: женочрввство вместо ласнание жен; в Повести об осаде Пскова: злоусердый, гордонапорная и т. и.) "о. М. Н. Сперанский, отмечая распространение разных типов сложных слов под влиянием южнославянской литературной школы Х1Ч вЂ” ХЧ Вв., так характеризовал язык Повести о Динаре, относимой им к ХЧ— ХЧ1 ввл сложные слова встречаются «преимущественно для обозначения отвлеченных понятий, причем текст особенно любит при их образовании суффикс „ство" (реже — „ствиео); таковы: великоглобство, ввйрообразство, властодержьство, властодержавство (в значении как правления, так и страны), женочревство (значение не ясно; в цитате из нашей Повести в Казанском летописце заменено: ласкание лсвн), работство (но и: рабство), рядом: гвйрозлобге, влпстодержательница (ср.
у Миклошича, 87— властодръжатгль), властодвржвц, властодержавец. Может быть, эти сложные слова дают намек на хронологию текста Повости: старые по времени происхождения тексты таких словообразований не любят, пользуясь суффиксом „ство" довольно редко и предпочитая для отвлеченных понятий суффиксы „ге", он»ем (таков, например, перевод Амартола; смл И. М. Истрин.
Хроника Георгия Амартола, 11, 188 и след.), тогда как переводы относительно поздние 1какова, например, „болгарская" Пчела; ср. мон оПереводп1ые] сборники изречений" (М., 1904, стр. 348 — 349)) очень охотно употребляют слова с суффиксом „ство", регг«е —. »ствгео» '«'. В языке «Истории о Казанском царстве» ярко выражено тяготение к книжно-риторическим украшениям в стиле Макарьевской эпохи. Употребляются новые звучные книжные слова: грямовоение, звяцание и т. и. Образуются искусственные неологизмы по архаическим образцам: от страха сильного грянутия (152); умысли убегжесгвом сохранити живот свой (71); игведоиса его воины...
на сенательнов место (72) и др. под. В русском литературном языке ХЧ1в. в высокопарном стиле Макарьевской эпохи распространяется прием искусственного словосложения, нередко объединяющего синонимические основы. Например, в «Повести о прихождении короля Литовского Стефана Батория в лето 1577 на великий н слаппый град Псков»: храбродоброг»обЬдный, мертвотрупотьг, намвннод»льныйоградный ср. доброувйтливый, благоздравие и т.
п.г«з Быть может, волной второго южнославянского влияния занесены в русский литературный язык такие слова, как суеввр, суеверие, суеверный (ср. старославянизмы: суеслов, суесловие, суемысл, суемудрый и т. и. Срезневский. Материалы..., П1, 810 и Дополнения, 250 — 251; Востоков. Словарь ц.-сл. языка, П, 193); хлебодар (ср. Академический ом Смс М.
11. Сяераясеий. Повесть о Динаре в русской письменности. «Пав. ОРЯС», т. ХХХ1, 1926, стр. 51; А. С. Орлов. О я«которых особенностях стиля велякорусской исторической беллетристики ХЧ1 — ХЧП зз., стр. 363. '»' М. а'. Спер«вский. Повесть о Динаре в русской письменности, стр. 51 (ПрвмеЧЗНВЕ). '" А. С. Орлов. О В«которых особенностях стиля великорусской исторической беллетрвстякк ХЧ1 — ХЧП вв., стр. 362 — 363.
в. в. виноградов 134 словарь 1847 г., 1Ч, 403; в монастырях: раздаватель печеного хлеба братии; Акты юридич., 152: При хлебодаре старца Галактиона — «Словарь Академии Российской», 2-е изд., Ч1, 558; ср. у Державина воде «На рождение царицы Рремиславы», 1, 500, 14: «Ты сердцем — стольник, хлебодар»); рукоплесканье (ср. в древнерусском языке плескати и плеснути руками, но ср. отсутствие слова рукоплесканье в Лексиконе треязычном 1704 г.); гостеприимство, вероломство, земнородный (ср. Срезневский, Материалы..., 1, 975; Сборн. Кир. Белозер. ХП в.); подобострастный (Срезневский, 11, 1040, чин. избр. по списку 1423 г.); еромоеласный '(Срезневский, 1, 597; Стихирарь, ХЧ1 в.); любостраетный; первоначальный (Срезневский, П, 1764, поуч.
митр. Фот. 1431 г.); тлетворный (Срезневский, 1П, 1078, Менандр ХЧ в.) и др. под. В русском литературном языке ХЧ11 в. указаны новые виды словосложения, иногда тройственного '(в языке Епифании Славинецкого, Кариона Истомина, Федора Поликарпова и др.) '»з. До сих пор еще не произведено сопоставления русских сложных слов с южнославянскими, примеры которых приводились исследователямп среднеболгарской литературы и языка Х1Ч вЂ” ХЧ вв. (например, П.
А. Сырку, А. И. Яцимирским и др.) '»«. Очень трудно, почти невозможно определить даже приблизительно лексический фонд, которым обогатился русский литературный язык в период второго южнославянского влияния. Процесс роста и централизации Московского государства совпал со сменой техники книжного дела. Пергамен уступает место бумаге, а уставное письмо — полууставу. Меняется понятие литературности, и расширяется его объем.
Идеи государственной централизации и национального объединения ослабляют исключительность религиозного мировоззрения. Идейный подъем великорусского общества сказывается в необычайно быстром расширении состава письменности. Южнославянское влияние с конца Х1Ч в. отвечало назревшей потребности. Размеры пришлой с славянского юга литературной продукции были настолько велики, что исследователи второго южнославянского влияния (например, А. И.
Соболевский) считают возможным говорить о расширении состава письменности почти вдвое. Из предшествующего изложения видно, что если оставаться в границах более или менее точной терминологии и в рамках конкретно-исторических фактов, подтверждаемых сравнительным изучением славянских литературных языков, то по отношению к древнейшей эпохе формирования и развития литературного языка на Руси, к эпохе древнерусской народности (т.
е. приблизительно с Х в.) следует говорить о двух типах древнерусского письменно-литературного языка: книжно-славянском и народно-литературном (или литературно обработанном народно-письменном) . Оба эти типа обнаруживают уже в Х1 — ХП вв. признаки стилистической дифференциации, связанной с различием сфер функционального и жанрового применения этих типов. Так, в народно-литературном типе древнерусского языка наблюдаются стилистические различия между спо'«з Срл С.
Н, Бр«иле«ский. Один из пестрых ХУП столетия... СПб., 1902; Он же. Федор Поликарпович Поликарпов-Орлов. — ЖМПП, 1894, октябрь, ноябрь. '«г Б. А, Сырку, Евфимия патриарха Терновского служба лрепод. царице Феофане... СПб., 1900. изУчение ОБРАЭОВАниЯ и РАзВитиЯ дРВВнеРУсского ЯзыкА 13$ сабами повествовательного излол«ения событий и фактов в летописи, между манерой фольклорно-художественного изображения в «Слове о полку Игореве», в «Девгениевом деянии» и т.
и. и между литературно обработанными формами письменно-деловой речи (например, в сочинениях Владимира Мономаха, путешествиях и т, и.). Письменно-деловая речь, влияя на развитие литературно-народного языка и сближаясь с нии в обработанных произведениях деловой прозы (грамотах, отписках и т. и.), одним краем касается литературного языка, а друтим уходит в гущу народно-разговорной диалектной речи. Между обоими типами древнерусского литературного языка, как это отмечали все исследователи русского языка начиная с Востокова, Среаневского, К. Аксакова, Ф. Буслаева и др., уже при самом их формировани, а потом и при дальнейшем развитии начинается взаимодействие.
Это взаимодействие движется не только в сторону сближения двух типов языка, их внутреннего обогащения — одного за счет другого, но иногда и глубокого противопоставления (как в период второго южнославянского влияния с конца Х1Ъ" по конец Х ч1 в.). Было бы совершенно непра~вильно с исторической точки зрения, по крайней мере до ХТ1 — Хч'П вв., рассматривать эти два типа древнерусского литературного языка как стили, так как оба эти типа еще не были связаны внутренним единством своеи структуры. В процессе взаимодействия двух типов древнерусского языка обозначаются своеобразные формы грамматической и лексико-фразеологической синонимики между ними. На этот факт обратили внимание — вслед за П. С.
Билярским — Л. П. Якубинский'»з и Г. О. Винокур'»«. Однако зта синонимика до конца Х1»' — начала Хт' в. была скорее обращена внутрь каждого из этих двух типов речи. Процесс семантической и стилистической дифференциации слов, выражений, конструкций обогащал выразительные средства того и другого типа речи. Усложни»отея процессы омонимического и синонимического сопоставления и соотношения слов в обоих типах древнерусского литературного языка. (Ср.
кормити — 'управлять', отсюда кормило, кормчий и кормить — 'питать', корм, накормить и т. п.; недй«я — 'воскресенье' и неделя — 'семидневка', дряхлый — 'печальный' и дряхлый — 'старый' и др. Ндд.) Не меньшую роль в истории русского литературного словаря сыграл процесс семантического слияния старославянских и русских омонимов, если между ними легко устанавливалась близкая смысловая связь.
Ведь очень много слов в старославянском языке было однородно с восточнославянскими. В этом сказывалась общность славянского наследия, былое единство славяпской языковой системы. (Ср. историю слов и выражений: среда — середа, невежда — невежа, правда и др. под.) Однако фронтальный стилистический параллелизм между двумя системами обоих типов не мог формироваться в силу резкой функциональной разграниченности сфер применения каждого из них. Пути и принципы взаимоотношений, соотношений и взаимодействий таких типов древнерусского литературного языка в Х1 — Х1П вв. до сих пор еще мало исследованы. Само собой разумеется, что процесс формирования великорусской народности и ее языка не мог не отразиться на структурных особенностях народно-литературного типа древнерусского языка вследст- '" Л.
Я. Явусанееаа. История древяеруссяого языка. о«Г. О. Яия»кур. Русский язык. Исторический очерк. М., 1945. В. В. ВИНОГРАДОВ вне тесной связи его с живой народно-разговорной речью и опирающейся на него письменно-деловой практикой. Общие труды по исторической фоиетике и исторической морфологии русского языка, главному предмету лингвистического исследования с 70— 80-х гг. Х1Х в., включают в себя в общих чертах изложение ра~звития звукового и морфологического строя литературного языка. А. И. Соболевский в своих знаменитых «Лекциях по истории русского языка» заявил: «...мы излагаем не историю отдельных русских наречий и говоров, а историю всего русского язына» 'з". В «Заключении» этого труда А. И. Соболевский писал: «Около ХЛ В.
русский язык в значительной части своих черт, звуковых и фориальных, был уже тем, чем он является в наши дни. После этого времени к числу особенностей русских говоров не прибавилось ничего ванского, точно так же, как ничего и не убавилось. Изменения произошли только в территориальном расположении разных частей русского языка» '»з. Синтаксические изменения древнерусского языка (ср. труды А. А. Потебпи, очерк исторического синтаксиса русского языка А.И.
Соболевского, синтаксические исследования И. В. Ягича, Б. Ф. Карского, Т. П. Ломтева, В. И. Борковского и др.) представляются в отдельных разрозненных звеньях своей исторической цепи и не дают никакой цельной картины развития синтаксического строя русского языка в целом, в том числе и языка литературного 'з». Все эти работы в основном направлены на исследование истории фонетических, морфологических, синтаксических, а отчасти лексико-фразеологических явлений и изменений обработанного народного хипа древнерусского литературного языка. Поэтому частично воспроизводииая в них картина истории литературного языка оказывается очень бледной и односторонней. При наличии глубокого и исторически менявшего свои особенности взаимодействия книжно-славянского и народно-литературного типов языка исключение движения и изменений книжно-славянскихразновидностей из истории литературного языка обедняло и искажало представление литературно-языкового процесса во всей его сложности и во всем его многообразии.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
