История русского литературного языка (Виноградов В. В.) (774552), страница 48
Текст из файла (страница 48)
п. Представляют интерес такие примеры славяно-русской синонимики из «Книги лексикон... с российского на голанский язык» (М., 1717): ненависть, постылость (4); отстояние, расстояние, отделение (там же); зазор, подозрение (8); постеля, ложа (13); кровать, одр (14); досяжение, доставание (17); жалостно, убого, окаянно (47); мороченье или мудрствование (61); стегно или бедра (68), иго, ярмо (73); свербе>к, чесота, похотьство (97); долгоязычный, велеречивый, лепетун (103); винение, хуление, ругание, осуждение (137); утешение, довольствие, забава (150); высокодушность, спесь, хвастанье (153); житница, или сарай хлебный (176); пращ, швырялка (174); уничжение, ругание, бесчестие, хуление (181); ества, пища, снедь (189); кресло, седалище, стул (193); праздное время, досуг (239) и т. д.
Любопытно, что некоторые церковнославянизмы не сопоставляются со своими русскими синонимами, а объясняются ими, например: Ваач. Одр, или носилки, на них же мертвых носят («Книга лексикон...», стр. 10); Хаос, сиречь сметение непорядочное разных стихиев... (11); любодействовать,преспати с женским полом, или блудити (32) ит. д. М. И.
Сухомлинов в числе источников для «Словаря Академии Российской» (1789 †17) указал на рукописный сборник слов («Роспись книгам и рукописям имп. Российской академии», 1840, стр. 159, )«« 113), в котором довольно последовательно проведен синонимический параллелизм церковнославянских и разговорных русских слов. Например: беседа — разговор; бездождие — засуха; бездна — пропасть; битва— драка; бич — кнут; брак — свадьба; бредня — вранье; буйство — глупость; вопя — запах; Врачевание — лечение; выя †ш; глиста — червь; дебрь — бор; злак — зелень;здание — строение; знак — вид; свясченник— поп; изменник — переметчик; имянование — название; клеврет — товарисчь; колыбель — зыбка; косноязычный — заика; кровь — руда; крупица — кроха; мзда — заплата; навет — наговор, нанос, клевета; надзиратель — надсмотрщик; педро †пазу; обсчество — ватага; одеяние— платье; оплот — забор, плетень; осязание — счупание; пепел — зола; печаль — кручина; пресмыкание — ползание; рукоделие — ремесло; юный— молодой; кропити — бризгати; излагати — выкладывати, толковати, издавати," одолети — осилети; разглагольствовати, беседовати — разговаривати; вотсче — напрасно; иноплеменник — иноземец; гибель — погибель; вратарь — воротник; мерило — мера; писатель — писец; рождество — родины и др.
под.ии Ср. в «Словаре Академии Российской» 11789 — 1794 гг.): весь — деревня; уста — рот; петел — петух; местник — мститель; си'«в М. Н. Сухомлинов, История Российской Академии, вып. 8. СПб., 1887, стр. 9 — 19. 140 В, В, ВИНОГРАДОВ ротни — сиротский; рыбарь — рыбак; рабий — рабский; сретать — встречать; студ — стыд; седмь — семь и мн.
др.под. Так, органически сочетаясь друг с другом, вступая в тесные контакты и взаимодействия, книжно-славянский и народно-литературный типы русского языка в их стилевых вариациях ко второй половине Х'»т1 — к началу ХУ11 в. образуют три стилевых потока, три «рода глаголаний», или три стиля литературного языка: высокий, или торжественный (стиль красноречия), простой (стиль просторечия) и средний между ними, или посредственный. Русский литературный язык донациональной эпохи в двух своих типах, а затем и трех стилях был подчинен разным нормам. Степень обязательности этих норм была различна. Она была сильнее и крепче в славянизированном типе языка и его стилевых оттенках или разновидностях.
Но изменения ее здесь были более медленными, хотя иногда и более многообразными. Вызывались они не только внутренними тенденциями развития этих видов литературной речи, но и влиянием народно-литературного языка и его стилей, более близких к общенародному разговорному языку, а также южпославянских языков и языка византийско-греческого. Нормализация же простой речи была гораздо более тесно связана с процессами формирования произносительных и грамматических, а отчасти и лексико-фразеологических норм общенародного разговорного русского языка. Здесь колебания норм до образования национального языка были особенно широкими и вольными.
Одной из важнейших задач истории русского литературного языка является всестороннее изучение того процесса, в результате которого развитие и взаимодействие двух типов древнерусского литературного языка — книжно-славянского и народного олктературенного, обработанного — привело к образованию трех стилей с единым структурно-грамматическим и словарным ядром, но с широкими расходящимися кругами синонимических и иных соответствий между ними — звуковых, грамматических и лексико-фразеологических.
В русских риториках начала Х»711 в. уясе намечаются функциональные разновидности литературной речи, «роды речей» (например, научающий, судебный, рассуждающий и показующий). Описываются отличия риторической украшенной речи от речи простой, естественной, деловой. В связи с этим риторика противопоставляется диалектике. «Диалектика простые дела показует, сиречь голые. Риторика же к тем делам придает и прибавляет силы словесные, кабы что р и з у ч е с т н у яли некую оде жю»»о». Глава «О тройных родах глаголания» в Риторике 1620 г.
свидетельствует, что в русском литературном языке второй половины ХУ1 — начала Хт'П в. уже обозначились общие контуры системы трех стилей, трех «родов глаголания». «В 1706 г. Феофан Прокопович включил эту главуврасширенном виде в свою Риторику. Ломоносов на основе этих материалов разработал свое известное учение о трех „штилях" »»'о. м» Д. С. Бабкия. Русская риторика начала Х»11 в., стр. 333.
»" Там >ко, стр. 353. изгчкник овглзовлния и »левитин дгввнкггсского язьгкл 441 В этой Риторике 1620 г. уже явственно выступает учение о трех стилях языка. Риторика заканчивается главой «О тройных родах глаголання». В ней перечисляются три рода: смиренный, высокий и м е рный. Смиренный род соответствует простому слогу, или «низкому штилю» в системе стилей русского литературного языка ХУП1 в. «Смиренный род» вЂ” это речь, которою пользуется народ в повседневной жизни. «Род смиренный есть, — пишет автор Риторики, — который не восстает над обычаем повседневного глаголания»»". «Род высокий» вЂ” это система искусственной, украшенной речи, далекой от обиходного языка. «Род высокий есть, — учит Риторика,— который хотя большею частию содержится свойственным гласом, и потом паки еще часты имеет метафоры и от дальных вещей приятых, достаточну размножает.
И придав всяких видов, что от разума своего объявляет и показует украшение глагола». К мерному роду относятся обработанные формы письменной речи, послания, грамоты и публицистические произведения: «... таков есть Овидиуш и письма, грамоты и глаголы Кикероновы»»'». Любопытно, что в компилятивной обработке старых риторик в конце ХУП в. выделяются также три рода речей — смиренный, средний и высокий.
Полное раскрытие процесса образования трех стилей русского литературного языка невозможно без соотносительного изучения истории обоих типов русского литературного языка в их сложном движении и взаимодействии. Самая связь и взаимодействие их, формы и виды соотношений и взаимовлияний были обусловлены не только внутренними законами их развития, но и социально-историческими причинами. Так, на развитие народно обработанного типа литературного языка оказали огромное влияние процессы, связанные с формированием языка великорусской народности, с переходом центра литературного и культурного развития с юга в Северо-Восточную Русь. В период феодальной раадробленности этот народно-литературный тип языка подвергался сильным воздействиям территориально диалектных разветвлений русского языка.
Вэтом сказывались его связи и с диалектными разновидностями письменно-деловой речи. В той мере, в которой диалектная дифференциация отразилась на стилях народно-поэтического творчества, она и в этой своеобразной форме сказалась в развитии народно-литературного типа языка. Вообще на народно-литературном типе языка в гораздо большей степени, чем на книжно-славянском, отражалось влияние окружающей этнографической массы. Основным фактором, определившим дальнейшие судьбы Восточной Ввропы в ХТУ вЂ” Х»' вв., выступило Московское государство, преодолевшее удельную раздробленность, спаяв великорусские силы вокруг одного политического центра. В конце Х»' в.
(с 1480 г.) Москва становится суверенным, самодержавным в полном смысле этого слова государством, сметая последние черты «улуса» татарского. В конце ХЧ вЂ” в начале ХЪ1 в. удельные княжества одно за другим поглощаются Московским государством (в 1463 г. — Ярославль, в 1474 г,— Ростов, в 1485 г. — Тверь, в 1517 г. — Рязань; теряют свою вольность и становятся областями Московского царства вольные севернорусские «народоправства»; Новгород — в 1478 г., Вятка — в 1485 г., Псков — в 1510 г.) .
"' Там жв, стр. 3«8. »" Там же. 142 В. В. ВИНОГРАДОВ Таким образом, в начале Хт'1 в. из феодального союза в известной степени самостоятельных областей образовалось Московское государство. В письменном языке этого государства еще долго сказывались следы областного разъединения, которые сгладились только в ХЧП в. Например, Новгород до половины ХЪ'1 в. сильно влиял на московскую культуру, поставляя Москве и литераторов, и живописцев, и ученых, а иногда н политических деятелей. Московское государство, естественно, должно было насаждать в присоединенных областях свои нормы общегосударственного письменного языка, языка правительственных учреждений московской администрации, бытового общения и официальных сношений.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
