История русского литературного языка (Виноградов В. В.) (774552), страница 29
Текст из файла (страница 29)
Таких вариаций очень много, и их легко найти почти в любой работе — отечественной н зарубежной — по истории русского изыка. Естественно, что эта терминологическая путаница вредно сказывается на понимании структуры древнерусского языка, его функционально-типовой или стилевой дифференциации и на изучении процессов и закономерностей его развития. Дело еще более запутывается, когда понятие литературного языка переносится на дописьменный язык народной словесности и на дописьменную традицию официально-деловой речи. Р. И. Аванесов в тезисах своего доклада на тему «Литературный язык в его отношении к системе общенародного, языка»" заявлял; «...
в определенных условиях в какой-то мере может существовать и устный „литературный" язык, например язык юридических н дипломатических формул (имеется в виду бесписьменное общество) нлн язык фольклора по отношению к речи народа в его повседневной производственной и бытовой практике, Однако в силу сложности и многообразия функций литературного языка роль устного „литературного" языка в формировании литературных языков народностей,' обладающих письменностью, и наций обычно оказывается ограниченной, хотя в отдельные периоды и заметной».
Любопытно, что здесь, хотя и говорится о возможности существования устного литературного языка в бесписьменном обществе, но, естественно, предполаГается развитие такого устно-литературного языка и наряду с письменно-литературным. Однако эпитет «литературный» язык н составе термина «устный литературный язык> ставится в кавычки (устный «литературный» язык) . Очевидно, этим подчеркивается, что слову «литературный» в данном употреблении придается не свойственный ему смысл. Вопрос еще более аапутывается оттого, что устный «литературный» язык в таком понимании необходимо отличать от «устной формы литературного языка», возникающей в период национального развития. Р. И. Аванесов об этой устной форме литературного языка пишет тут же, не замечая терминологической неурядицы, происходящей со словом «литературный».
«Определяя понятие литературного языка, — гово- >~ Си. «Открытое раснжренное заседание ученого совета Института языкознания АН СССР 16 — 16 июня 1955 г. Тезисы докладов и выступлений». М,, 1955, стр. 1. Срэ Р. Н. А«аз«сов. О некоторых вопросах истории языка. «Акад. В. В. Виноградову к его шестидесятилетию. Сб. статей».
М., 1956, стр. 15 и след. 6« В. В. ШЪНОГРАДОЗ рит он, — необходимо отграничить его прежде всего от понятия письменного языка. Правда, литературный язык обычно является вместе с тем и языком письменным. Однако литературный язык, кроме своей письменной формы, обладает и устной формой. Степень разработанности последней неодинакова в разные периоды: в одних исторических условиях она представляет почти простую устную реализацию, „произнесение" письменного текста, в других — у развитого литературного языка — она обладает своеи спецификой, в том числе свойственными ей жанрами. Устная форма современного литературного языка нации имеет не менее широкое применение, чем его письменная форма, а в известном смысле и более широкое (благодаря радио)» зз.
Итак, по Р. И. Аванесову, выходит, что письменному литературному языку может предшествовать устный литературный язык, который, конечно, не уничтожается и не исчезает вместе с образованием письменно-литературного языка, а продолжает существовать и наряду с ним, испытывая на себе влияние письменности и сам, в свою очередь, влияя на развитие письменной речи (ср. историю стилей фольклора). При этом совершенно очевидно, что, говоря об устном литературном языке, Р.
И. Аванесов имеет в виду, с одной стороны, «язык устной народной поэзии», «фольклорно-художественный язык» (по выражению А. В. Исаченко), а с другой — «язык юридических и дипломатических формул», т. е. совершенно разные вещи. Вместе с тем ясно, что с таким устным литературным языком никак не может совпадать позднейшая «устная форма литературного языка». Кроме того, если роль «устного литературного языка» особенно велика для древнейших эпох, то значение «устной формы литературного языка» все более и более возрастает в новый период, в период развития национального литературного языка.
Вот почему историки русского языка (кроме А. А. Шахматова) обычно игнорировали и в настоящее время обычно игнорируют так называемую «устную» форму древнерусского литературного языка. Недифференцированность понимания термина «древнерусский язык» ясно выступает также в заявлениях историков древнерусской литературы. В. П. Адрианова-Перетц в статье «Древнерусская литература и фольклоре пишет: «Уже первые памятники русской письменности показывают, что дописьменный русский язык обладал исключительным богатством лексики, органически присущей ему выразительностью, устоявшейся фразеологией воинской, юридической и дипломатической практики.
Элементы всех этих разновидностей живого русского языка, формировавшихся вне книжности, можно извлечь из древненших документов, памятников законодатольства, из летописи, но также н из собственно художественной литературы Х1 — Х11 вв.» зз Здесь не ясно, о чем идет речь, — о так называемом культурном диалекте, или «киевской койне», или же об общем народно-разговорном языке восточного славянства. Неясности возрастают, когда в непосредственно следующих строках выступают два новых термина — «деловой язык древней Руси» и «устно-поэтический язык». «Изучая „деловой" язык древней Руси, как он отражен прежде всего в памятниках чисто практического назначения, мы отмечаем в нем не только точность и яс- " Сы. «Открытое расширенное за««давке Ученою совета Нк-та языкознания АН СССР 13 — 16 кшвя 1955 г.з, стр.
3. «' П П. Адриано«а-Пер«та. Древнерусская литература к фольклор. «Труды Отдела древнерусской литературы», ЧН, 1949, стр. П. изучение ОБРАзОВАния и РАзВития дРБВнеРусского языкА б5 ность, но и особую выразительность (которая сейчас ощущается нами как своеобразная „образность"), характерно отличающуюся от специфической „сладости книжной"„по близко напоминающую выразительность устно- поэтического языка» «'. Тут же, отмечая мысль А.
С. Орлова, что «и памятники не литературного назначения можно изучать в интересах литературоведения» зв, В. П. Адрианова-Перетц пишет; «... это утверждение должно быть понимаемо не в том смысле, что „не литературные" памятники необходимо на равных правах вводить в историю литературы, а в том, что язык этих памятников подводит нас к пониманию сущности того л«ивого русского языка, средствами которого, в определенном отборе и кая«дый со своими целями, пользовались и писатель, и народный поэт и на котором они воспитывали свой вкус к художественному словую И далее В. П.
АдриановаПеретц сама отмечает необходимость разграничения относящихся сюда понятий: «...необходимо основательно разобраться в том, какие жс явления следует относить к области языка в целом, какие представляют специфическую принадлежность книжного литературного языка и, наконец, что можно считать своеобразным приемом устно-поэтической речи» «е. Следует отметить, что с 40-х годов Х1Х в. в русской филологической традиции начинается смешение истории литературного языка с историей языка художественной литературы (в работах К.
С. Аксакова, Я. К. Грота и других историков русского языка и литературы). И тут проблема очень осложняется тем обстоятельством, что по отношению к древнейшей русской культуре объем и содержание понятия «древнерусская художественная литература» остаются еще не вполне определенными.
Разнообразие точек зрения иа объем и существенные признаки понятия «литературный язык», на отношение литературного языка к разным исторически меняющимся типам и формам письменной и разговорной речи наглядно обнаруживается и остро выступает в исследованиях, статьях, пособиях н программах по истории русского литературного языка (можно сопоставить работы Ф. И. Буслаева, А. А. Потебни, А. С. Будило- вича, А.
А. Шахматова, В. М. Истрина, Л. В. Щербы, В. В. Виноградова, Л. А. Булаховского, Г. О. Винокура, А. И. Ефимова и др.). Пушкин в одной из своих критических статей писал: «Определяйте значение слов, говорил Декарт, — и вы избавите свет от половины его заблужденийм Справедливость этого замечания очень остро ощущается, когда речь заходит о литературном языке, об отношении его к общенародному языку и диалектам, о языке художественной литературы, о языковом дуалиэме или билингвиэме, о стилях литературного языка, вообще о всей совокупности понятий и терминов, относящихся к изучению литературного языка.
Нет нужды останавливаться подробно на всей терминологической неурядице, относящейся к истории русского литературного языка. Следует признать одной из самых актуальных задач изучения образования и развития древнерусского литературного языка — упорядочение и уточнение терминов, необходимых для истории литературного языка, и их научную систематизацию. А для этого необходимы тщательные и глубокие конкретно-исторические исследования общих процессов развития и отдельных изменений русского литературного языка и теоре- " Тем же. "А. С. Орлов.
Древняя русская литература Х1 — ХУ1 вв. М.— Л., 1945, стр, 6. е' П. П. Азрианеее-Перетц. Указ. «оч., стр. 12. 86 в. В. Виногглдов тические обобщения на базе этих историко-лингвистических разысканий. В дальнейшем изложении делается попытка на материале истории русского языка показать иаменення в объеме и содержании понятия «русский литературный язык». Принимаются во внимание не только культурно-общественные (в том числе и словесно-художественные) функции ли.
тературного языка, но и его специфические структурные качества, обусловленные его отношением к народно-разговорной речи, к фиксирующим и отражающим ее письменно-документальным памятникам и к народно-областным диалектам, Само собой разумеется, что устанавливаемые на основе уточнения и разграничения разных лингвистических понятий закономерности развития древнерусского литературного языка вырисовываются и определяются пока еще в самом общем виде.
Известно, что в эпоху, предшествующую образованию национального языка и нации, в функции литературного языка может выступать «чужой» язык. Такими международными литературными языками служили латынь (в средневековой Западной Европе), арабский, персидский, китайский языки (у разных народов Востока) и т. п. В древней Руси (так же, как и в Болгарии, Сербии, частично в Чехии и — в еще более узко-церковной сфере — в Польше»г) важные сферы культуры — область культа, науки и «высокие» жанры литературы — обслуживал старославянский язык, конечно, со своеобразными и существенными видоизменениями, с теми творческими приращениями, которые он получил на той или иной народной почве.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
