1100 лет славянской азбуке (В. А. Истрин) (774550), страница 31
Текст из файла (страница 31)
Признавая, что эта азбука была создана в Моравии, опи только считают, что создателем ее был не Константин, а один из учеников Мефодия, вернувшийся в Моравию после смерти учителя. 2. Большая архаичность языка древнейших дошедших до нас глаголнческих памятников тоже не имеет прямого отношения к вопросу о том, какая азбука была создана Константином. Во-первых, как было показано в предыдущем разделе, открытие новых памятников кириллицы и глаголицы сужает промежуток между воз«южным созданием той и другой азбуки максимум до 50 — 60 лет, так как одна иэ азбук, несомненно, была создана в 862 — 863 гг., а другая — между 886 г. (год иагнания учеников Мефодия из Моравии) и первым-вторым десятилетием Х в. (время, к которому относятся древнейшие памятники и кириллицы «з Иную точку зрения нз происхождение глеголкцы защнщеет Н.
Н. Дурново в его уже упомннавшейся работе «Мысля н предположения о пропсхожденнн старославянского языка н славянсккх елфзвнтовз. Анализируя алфавитный состав глеголнцм н сопоставляя его с фонетпческнмк особенностямя славянских говоров середины ! Х в„Н. Н. Дурново прпходкт к выводу, что глеголацз возникла нз основе ззпадномакедонсккх говоров. и глаголицы). Но за такой короткий срок старославянский язык не мог бы измениться настольно сильно, чтобы на основе этих изменений можно было бы с уверенностью сказать, какие из памятников старше.
А во-вторых, и вто самое главное, ни глаголических, нн кирилловских памятников, которые относились бы ко времени создания двух славянских азбук (1Х в.), до пас вообще пе дошло и, поэтому, мы совершенно ничего не знаем и не можем акать о степени архаичности их языка. Большая же архаичность яаыка дошедших до нас глаголических рукописей Х1 в. (по сравнению с кирилловскими рукописями того же времени) гораздо лучше может быть объяснена не тем, что глаголица будто бы древнее кириллицы, а тем, что ко времени написания этих глаголи.
ческих рукописей (Х1 век) глаголица уже начала вытесняться кириллицей, стала превращаться в известное лишь немногим ученым книжникам, искусственно сохраняемое, архаическое письмо. Этим же легко объясняется и то, что в славянских палимпсестах того времени более ранним текстом обычно оказывается глаголическпй текст. 3.
Глаголица, в том виде, в каном она дошла до нас, несомненно, является искусственным созданием и, повидимому, продуктом индивидуального творчества. Но эта особенность глаголицы в равной мене согласуется и с гипотезой о создании ее Константином Философом и с гипотезой о ее создании одним нз учеников Мефодия. Больше того, искусственность, вычурность глаголицы становятся даже более понятными, если считать, что глаголица была создана в условиях преследования кириллицы как нарочитая, вынужденная перес сойка кнрилловских букв с целью сделать их возможно менее похожими на греческие. Таков происхождение глаголицы хорошо объясняет также сходство формы тех кирилловских и глаголических букв, у которых не было аналогов в византийском алфавите (например, букв «цы», «червь», «ша», «шта»): именно потому, что у этих букв не было аналогов в византийском письме,и не возникала необходимость в их переделке.
Несомненно также, что глаголица, а равно и кириллица, настолько хорошо отражают фонетику славянской речи 1Х в., что первоначальная разработка одной из этих аэбук была бы под силу только такому ученому и талантливому филологу, как Константин Философ. Но никто и не отрицает, что одну из этих азбук, причем впервые, $0» !47 разработал Константин. А для разработки второй азбуки (будь то глаголица или кириллица) па основе ужо соаданной первой особых филологических познаяий не требовалось, так как глаголица и кириллица по их алфавитному составу почти не отличаются.
Создателю второй азбуки нужно было только изобрести новую форму букв. А это вполне мог осуществить и один из учеников Мефодия. 4. Наименование в рукописи Упиря Лихого глаголического текста кириллицей является единичным фактом, противоречащим многовековой общеславявской"традиции и поатому может быть сочтено случайной ошибкой самого Упиря Лихого илн одного из переписчиков его рукописи. 5. Упоминание в «Кратком житии Климента Охридского» о соадании им новых букв, отличных от созданных Константином, следует понимать не как указание на разработку Климентом новой азбуки взамен азбуки, созданной его учителем, а скорее как указание на пополнение азбуки Константина новыми буквами.
Как ул<е отмечалось, азбука, созданная Константинам, включала, согласно Храбру, 38 букв, а в древнейших дошел«ннх до нас кирилловских рукописях встречаются 43 равные буквы; недостающие пять букв (вероятно четыре йотированных гласных буквы и «ук»), по-видимому, и были введены Климентом. Только при таком понимании свидетельства «Краткого жития Климента» можно объяснить отсутствие каких-либо упоминаний о второй азбуке н «Сказании» Чернорнзца Храбра и в «Пространном житии Климента», Кроме того, замена графически оригинальной глаголицы похожей на визаитийскнй устав кириллицей не соответствовала бы, как отмечалось в разделе первом атой главы, тенденциям к культурно-политическому обособлению, характерным для Болгарии конца 1Х вЂ” пач.
Х в. 6. Наиболее серьезен аргумент, исходящий иэ того, что азбука Константина в ряде источников того времени трактуется как «новая» аабука. Конечно, более «новой», непохожей на ранее существовавшие системы письма была глаголица. Однако и кириллицу вполне можно было называть новой азбукой, Ведь даже если первоначальный состав атой азбуки был (согласно Храбру) гриддативосьмибуквенным, то и в этом случае 14 букв из 38, т.
е. почти 40 %, были повымн, отсутствоваэшнлп«в византийском письме. Таким образом, процент новых букв э кириллице был значительно больпшм, чем, например, в латинском алфавите (при сравпепш«его с греческим), Следовательно, ИЗ кириллица, подобно латинскому алфавиту, тоже вполне ааслуживает названия «нового» письма.
Таким образом, все доказательства разработки Константином глаголицы не противоречат и даже вполне аогласуются и с гипотезой о разработке Константином кириллицы (прн том, конечно, условии, что глаголица была создана в Моравии одним нз учеников Мефодия). Болев убедятель~ымн кажутся доказательства создания Константином кириллицы. Важнейшие из ннх исходят: во-первых, из политических задач миссии Константина в Моравии, а также нз анализа побуждений, которыми мог руководствоваться Константин в случае создания им глаголицы или кириллицы; во-вторых, из характеристики константиновской азбуки в «Сказании о письменах» Черноризца Храбра; в -третьих, из анализа формы кирилловских и глаголических букв.
Во всех советских исторических работах, посвященных этому вопросу, считается несомненным, что император Михаил и патриарх Фотий, охотно согласившись на просьбу моравского посольства и направив в Моравию Константина, больше всего руководствовались стремлением обеспечить в Моравии культурно-политическое влияние Византии и византийской церкви в противовес влиянию Рима н немецко-католического духовенства. Такая политическая задача миссии Константина становится еще более несомненной, если вспомнить, что как раз в эти годы Моравии особенно угрожали немецкие завоеватели, поддерживаемые Римом, а отношения Византии с Римом настолько обострились, что папа Николай даже проклял патриарха Фотия.
Важнейшим средством культурно-политического воздействия одного народа на другой было в эпоху средневековья распространение того нлн иного религиозного учения. А история письма показывает, что распространеяие почти любой религии сопровождалось одновременным распрострапепнем связанной с этой религией системы письма. Так, западное христианство всегда вводилось у различных народов вместе с латинским письмом; мусульманство — вместе с арабским письмом; буддизм на среднем Востоке — вместе о индийскими системами письма (брахми, деаанагарн и др.), а ~а Дальнем Востоке— вместе с китайской нероглифпкой; религия Зороастра— вместе с алфавитом Аэесты.
Лаже такие менее значитель- ные религиозные учения, как якобятство, манихейство и несторианство, тоже получалн распространение одновременно с особыми, тесно свяааннымн с ними системами письма. Не могла быть исключением из этого правила и восточно-христианская, виаантийская церковь, а также и ее посланник Константин Философ. Правда, для Византии были характерны более дипломатичные и гибкие методы обеспечения своего влияния, чем, например, для Рима. Тем не менее, в свете политических задач моравской миссии, представляется очень маловероятным предположение о том, что Константин создал для авуков, одинаковых в греческом и славянском языках, новые, гораздо более сложные н вычурные буквы вместо очень простых, четких и издавна тесно связанных с восточнохристианской церковью букв виэантийского уставного письма.
В особенности маловероятным становится это предположение, если считать, что славяне к тому времени уже пользовались греческим письмом и даже частично приспособили его к передаче своей речи. Между тем в настоящее время, в особенности после работ Е. Георгиева, существование у славян протокирилловского письма представляется почти несомненным. Правда, известен случай соэдания восточнохристианскими миссионерами новой системы письма, мало похожей иа византийскую. Такая система была создана в начале Ч в. епископом Месропом Маштоцем для армян.
Но Маштоц не был посланником Виэантнн,как Константин,и армянское письмо создавал не по поручению византийских императора и патриарха. Кроме того, нет оснований предполагать, что армяне к Ч в. уже широко пользовались (подобно славянам) греческим письмом и даже приспособили его к передаче своего языка. Иной была н политическая обстановка Ч в. Создание Константином глаголицы при наличии у славян графически болев совершенного н более близкого к внэантийскому протокирилловского письма не может быть объяснено и стремлением славян «к культурному п племенному обособлениюа аа.
Такое стремление вполне могло появиться в Болгарии в конце 1Х вЂ” начале Х в., т. е. в годы ее культурно-политического соперничества с Византией. Но для моравов середины 1Х в., только еще " Геераиеа я. Слаяяясяая яясамеяяость до Каркала я Мефодия. София, 1952, с. 6. 156 приобщавшихся к грамоте, такое стремление было очень маловероятным. Еще менее могло оно возникнуть у Константина, выросшего и воспитанного в Византииги являвшегося представителем византийского императора и патриарха. Единственный мотив, которым мог бы руководствоваться Константин в случае соадания им глаголицы,— это стремление к оригинальности, к прославлению себя (даже в ущерб порученному ему делу) созданием совершенно «нового» письма, ни в чем не похожего на ранее существовавшее. Только при этом условии можно было бы допустить, что Константин, вопреки стоявшим перед ним задачам, вместо систематизации и необходимого пополнения уже давно применявшихся славянами греческих букв, почему-то занялся их переделкой, выдумыванием различных замысловатых петелек, кружочков, усиков и хвостиков.
Как указывает один из исследователей истории создания славянской азбуки А. С. Будилович, Константин в этом случае заслуживал бы названия «скорее фокусника, чем философа» '». Однако такое предположение противоречит всему, что нам иавестно о скромном, далеко не тщеславном характере и глубоком уме Константина. В отличие от Византии середины 1Х в., для Моравии конца 1Х вЂ” начала Х в. создание глаголицы с ее вычурными, сложными и непохожими на другие системы письма графическими формами было вполне естественным.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
