Иванов В. - Дионис и прадионисийство (1250010), страница 58
Текст из файла (страница 58)
(. яе!. 99)ав !908, Б. )96 — К!. Зсвписп, 3. 438), выписывая эгот афоризм (навеянный, по его мнению, и!олсон!гэром, — что отчасти справедливо), нахопит сп> достойным внимания . и только, — хотя, очевидно, им вдохновляется в своей попытке выведсния трагедии из мистерий. г)у так говорят творцы трагедий, им же власть Все извещать и в действе все являть — одиим 1 Органом народного мифотворчества первоначально служит эпос— героический и теогонический. Этот весь проникнут элементамн мистической, ночной и страстнбй религии; тот, расцветший из коренного культа героев, искони ей сроден. Дионисово искусство дифирамба и трагедии овладевает содержанием старого героического эпоса, обогащая его, видоизменяя и углубляя: трагедия становится, на смену напевных былей, органом нового, существенно иного мифотворчества.
Так все священное и героическое предание преломляется в дионисийской среде. Отсюда проистекает и особенная трудность характеристики дионисийства: в большей или меньшей мере оно присутствует во всех явлениях эллинского духовного и нравственного сознания. Различно сгущенное и оформленное в своих частных культовых и культурных сферах, оно в то же время имманентно всему, чтб есть эллинство. До конца Ч века трагедия слуткит всенародным выражением основной идеи дионисийства как страстндго культа, между тем как другая его грань сверкает причудливой игрой самоцветных лучей в гениально-разнузданном смехе высокой комедии. Правда, это выражение было не непосредственным, как в мистериях, чьи замкнутые действа являли без покрывала лики и деяния богов, но преломленным в художественном отражении идеальной человеческой жизни и только ознаменовательным, или символическим.
Под маской выступала перед толпой трагическая Муза и воспрещала ей как таковой последнее разрешение священного пафоса — плач над богом. Не страсти бога разоблачала она, но участь богом одержимого человека, — не Диониса в его запредельной тайне, но Диониса в герое. Впрочем, эта символика может казаться темной только современному исследователю (так Виламовиц не видел, чтд по существу могло быть общего у трагедии с Дионисом), древнему же эллину смысл ее был понятен, ибо он понимал своих богов и героев как родной язык, да и вся культовая обстановка действа как бы воздвигала перед зрителем, позади личин зрелища, божественный прообраз созерцаемых им героических страстей.
Религиозное значение трагедии в период ее расцвета обнаруживается в последствиях ее упадка. Еще долго звучали, пробуждая в сердцах дионисийский трепет восторга и ужаса, ее последние, замирающие эхо; когда же они вовсе умолкли, когда побледнели мертвенным снегом высот только что таявшие в нежно-пурпуровом зареве, а теперь холодные и отяжелелые вершины ! и!рай!, ар, Ардеп.
7, р. 223: ьгж ьо! павд!оо! рьав!п, ьоь скпв!а сап !свещ парил!в Ха! ро~е!и аппо!в. 22В торжественного лицедейства, — неудержимо устремилась тогда духовная жажда к иным источникам все того же страсгндго откровения. Началась эпоха эллинистических мистерий, и в небывалом дотоле множестве распространились мистические сообщества, одушевленныс единым под разными именами и обрядовыми формами энтузиазмом веры в страдаюшего, умирающего и воскресающего бога '.
Но утверждение религиозно-патетического характера и смысла плачевных хоров и масок орхестры Дионисовой обязывает, в порядке предпринятого изучения, к попытке найти промежуточные звенья, связующие это, как мы сказали, «всенародное выражение» страстндй дионисийской идеи с ее первоначалом, другими словами — принуждает нас затронуть спорный, а в некоторых отношениях и безнадежно темный вопрос о происхождении трагедии.
Прежде, однако, чем изложить, в следующей главе, наше воззрение на эту проблему, припомним, чтд служит к се освещению, из развитого доселе взгляда на страсти и очищения. Элемент патетический и энтузиастический искони проникает и своеобразно окрап1ивает эллинскую религию вообще, в частности — культ героев. Вследствие утвержденного в эпоху Гомера разделения всего состава религии на две самостоятельные сферы, олимпийскую и хтоническую, при исключении из первой начала патетического и энтузиастического, устанавливается коррелятивный этому началу религиозный принцип очищения, или катарсиса. Помимо приложения означенного понятия к делу упорядочения социальных отношений и к нуждам врачевания, катарсис, как освободительное завершение и разрешение патетических и энгузиастических состояний, признается непременно условием восстановления нарушенных погружением в эти состояния правильных взаимоотношений между человеком и небожителями.
Вогопочитанне Диониса, — новый факт религиозной жизни эллннства, — делается, как хтонический культ универсального бога-героя, общим вместилищем всего, отмеченного печатью пафоса и энтузиазма,— и в то же время, как олимпийский культ небесного Зевса в его сыновней ипостаси, источником самобытного катарсиса. Торжество этой оргиастической религии выражается в признании за нею автономии в области очищений: Дионис вызывает состояния патетические и сам же их разрешает, приводя благодатно посещенную им душу к целительному успокоению.
Та же независимость н ! Ие!!веив!е!и, Сое ЬеИеи1в!!всьеи Мув!еиеигеав!ииеи (1910!. 219 автаркия распространяется и на другие хтонические культы, каковы служения Деметре и Артемиде, поскольку они соприкасаются и роднятся через сопрестольничество богов с культом Диониса: так, его введение в круг Элевсина было условием самодовления элевсинских таинств. Можно сказать, что прадионисийские пафос и энтузиазм не находили в себе самих своего катарсиса и что, в этом смысле, религия Диониса была общим катарсисом эллинства.
В соединении пафоса и катарсиса, в естественном расцвете первого вторым, заключается смысл и содержание этой религии, выражаемые термином «оргии и таинства Дионисовы» (огк!а )(а! 1е1е1а! О!опузц, (а рег! 1)!опузоп огра йа! (е!е(а1). Патетический культ порождает действа как подражательные воспроизведения божественных и героических страстей (ш!шезе)з ра())бп). Действа эти аналогичны оргиям и таинствам по полноте достигаемого ими катартического результата. По закону эволюции обрядового синкретического искусства они тяготеют к переходу в сознательное художество. В тех относительно редких случаях, когда подражательный обряд преобразуется в своем целостном составе согласно художественному заданию, эти действа теряют прежнее собственно сакраментальное значение, но остаются все же наполовину богослужением, поскольку входят в чинопоследование всенародных празднеств.
Элементы пафоса и катарсиса в действах ослабляются на этой стадии до символизма. О прежних участниках действа, ныне только лицедеях и зрителях, уже нельзя сказать, что они по его окончании «освящены и очищены» ())оз!01, )(а())аго!) в конкретно-религиозном смысле слова; но все же они служат Дионису своим сопереживанием страстей не менее, чем соучастием в предваряющем действо торжественном перенесении Дионисова кумира (хоапоп), и приобщаются каждый, заодно со всем городом, очистительной благодати божества. Трагедия — всенародные гражданские оргии Диониса, богослужение без участия жреца, но все же не мистерии, и потому прямое изображение страстей Дионисовых ей чуждо: дионисийский луч воспринимается здесь отраженным и преломленным в героических ипостасях бога '.
Виламовиц-Меллендорфф вернее, чем в написанном пятнадцатью годами ранее «Введении в трагедию» (срв. 5 8), судит об отношении драмы к Дионису в своем кратком очерке истории религии (1904 г.), говоря о благотворном «потрясении» религиозного сознания, вызванном «вторжением» (Е)пЬгцсь) Дионисова культа, раскрывшего в личности ее душевные силы: «оае Вецепвапйен свезет гейрозеп Егзс)шпегппв егзсм)евзг шап зсьоп Оагавз, бам з(е аш Ельке зпг Епв(еьппв дез ()гашаз Зе(йьп Ьат (этим уже утверждается отвергнутая ранЕЕ цитиРуемым автором внутренняя связь трагедии с дионисийством, драма признается продуктом последнего, а не посторонним ему по существу произрастаниЕм, нашедшим на почве дионисийского религиозного быта только благоприятные внешние условия для своего расцвета), паз (гейсь зе)не %йгпе егзт егмец, а)з ез з)сь топ деш зрес1пвсь ())опуз)зсьеп ЕЬепзо 1озге, чпе юп Оег Югсьс, Оеш йоневц)епв( )ш е(зепв)сьеп З)ппе.
(Нелеп ппц 220 Разделение всего состава религии на сферы олимпийскую и хтоническую имело коррелятом таковой же раздел и в области мусической. Первоначально все, достигающее ясных форм художества, относится к богослужебному кругу светлых небожителей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
