Иванов В. - Дионис и прадионисийство (1250010), страница 18
Текст из файла (страница 18)
Рождались причудливые сказания, возникали иррациональные «могилы богов». Бывали, без сомнения, случаи (какие мы подозреваем в религиозных новообразованиях, вроде «Зевса-Агамемнона», «Зевса-Амфиарая», «Зевса-Трофония», «Зевса-Аристея» и им подобных), когда культовое прозвище бога, обособившись, давало начало самостоятельному героическому и прадионисийскому по своей природе культу, впоследствии же этот последний примыкал обратно к богопочитанию, его породившему, оставляя, однако, росток, коему сухсдено было позднее привиться к стволу Дионисовой религии, в качестве подчиненного культа героической Дионисовой ипостаси. Когда имя и почитание Диониса было всенародно утверждено, понятие страстей героических перенесено было на обретенного, наконец, в его лице истинного «бога-героя», что по существу значит: бога и человека вместе (ап()тгорос(аппбп, как в трагедии «Рес» именуется ее герой, праведный Дионисов прообраз).
В какое же отношение должен был стать новый бог, герой )са('ехосЬеп, к другим героям? Нигде у древних, даже в орфическом «богословии», мы не найдем на этот вопрос догматически определенного ответа. Но явно обнаруживается склонность религиозной мысли к при- и знанию каждой отдельной героической участи как бы частным случаем единой универсальной героической судьбы или идеи, представленной Дионисом. Его патетическое божество обобщает, объемлет, содержит в себе все страстные доли, все лики и души поминаемых страстотерпцев. По многообразным историческим причинам, по условиям возиикиовеиия отдельиых героических служений в эпоху прадиоиисийскую, некоторые герои приводятся в ближайшую с Дионисом связь, другие остаются от него поодаль; ио все оии— общиики его страстей, ои — верховный владыка их подземных обителей, куда нисходит к иим всем, как свой к своим присным, со светочем и вестью возврата, палиигеиесии.
Неудивительно, что уже иа ранних изображениях героизации мы встречаем, кроме исконной хтоиической змеи, собствеиио дионисийские символы: венки вокруг головы сидящего иа троне героя и Дионисов сосуд с вином — каифар — в его руках '. Следуют изображения героических загробных вечерей, иногда с участием самого возлежащего Диониса '. Но что значат слова Геродота о сикиоицах (й 3 прим.
4), что оии «чтили (героя) Адраста и славили страсти его трагическими хорами, Диониса ие чтя, ио Адраста, Клисфеи же (тираи сикионский) отдал хоры Дионису, а остальное служение (герою, противнику Адраста) — Мелаииппув? Не свидетельствует ли этот случай о сепаратизме местиых героических культов, об их сопротивлении дионисийской уииверсализации страстных служений? Впрочем, последиие в своей чисто обрядовой сфере оставались иеприкосиовеиными: становящаяся трагедия одна, по-вцдимому, выступает прямым органом иачавшепзся объединения. Это религиозио-политическое иазиачеиие проливает иа ее развитие неожиданный свет. Но стародавняя традиция плачей по любимому герою, очевидно, глубоко кореиилась в народной жизни, и присловие: «при чем тут Дионис (п()еп ргоз 0юпузоп)?» — служит доныне памятником иедоумеиия и ропота, с каким в эпоху возникающей трагедии толпа встречала вторжение дионисийского обряда в обряд героического страсгиого действа и, обратно, внесение последнего в обрядовый круг Диоиисовой религии, Между тем, несмотря иа указанное сопротивление, развитие, нашедшее свое естествеииое русло, ие могло остановиться; трагедия вырастала, верная преданию героических страстей, в лоне религии бога душ, бога страстей, и живое мифотворчество иепрестаиио видоизменяло всю героическую легенду в дионисийском духе.
Идея ! Оспе!ген в ПожЛег'а Муепо) (ек. 1, 2567 я. — Обычай напевать венки ча пиршсстеак имеет дионисийское проискождсние и в то жс время связан с обрядовым назначением пира, заменившего Лревнюю тризну, — служить праздничными поминками по усопшим. з 1Ь!б. 257! 1. — Срв. ниже «Материковый культ», б 5, о погребении. 72 ра!))оз'а повсюду представляется настоятельно выдвинутой и развитой по определенным категориям (каковы, например, преследование и укрывательство ребенка, ранняя смерть, бегство, рЬковое бсзумие, поиски, обретение и разоблачение, ревность богов, гибель от героя-двойника, таинственное исчезновение, метаморфоза и т.
д., откуда вырабатываются типические схемы положений, признаваемых «трагическими»), — по категориям, заимствованным из круга дионисийских представлений то очень древней эпохи, то сравнительно поздних, в зависимости от времени и условий соприкосновения данного героического культа с религией Диониса. Густота дионисийской окраски, однако, различна, и там, где она значительна, мы можем прямо говорить о «дионисийских» героях или «героических ипостасях» Диониса; причем первое обозначение уместно по отношению к тем героям, предание о которых приведено в прагматическую связь со священной историей бога или иначе отразило ее, под ипостасями же Диониса следует по преимуществу разуметь иноименные обличия самого бога, его местные подмены героическим двойником, прадионисийские мифообразования из периода поисков лика и имени, пытающиеся впервые воплотить искомую величину религиозного сознания.
Нижеследующие сопоставления преследуют цель только иллюстративную: в ходе всего исследования мы постоянно встречаемся с дионисийскими героями и ипостасями, — умножим их число несколькими новыми и показательными примерами. Введению Дионисова культа предшествует по местам почитание безыменного Герои. Подле храма Диониса-Колоната в Спарте был, по словам Павсания, священный участок «героя», и жертвы приносились ему фиасами менад раньше, чем Дионису, потому что,— как толковала этот обычай молва, — он был вождем (()ейспйп), Зпссь яажон иринино мнсалогичсский Дионисийская природа потомков, происхолящих от гсросв-лвойников Диониса, обычно прслопрслсляст их дионисополобную судьбу и страсти.
Пример — герой Эрикса. убитый Гераклом Эрикс, на чогилс которого Энтслл приносит в жертву быка, взамен чсловсчсской жертвы (Чсгз Лсп Ч, 482 Ьапс 6Ь), Егух, шс)югсш апнпаж рго шог)с Юагс))з рсгзоыо,— лрсвняя формула замещения, срв. ь)ррсгг, нсйеаоп дсг снгор. сп)гнгтб)асг, 3. 2В5). Ра)ьоз Эрикса обусловлсн сто происхожлснисм от фракийского Буша, двойника (по лог«нас, брата) Ликургова. Почему, олнако, бык «шопот ап)ша»? Эта налгробная жсртва вместе жертва лионисийская, и бык — Дионис.
У Овидия находим первоначальную звфсмнстичсскую формулу замсститплы<ой жертвы ужс рационалистически пипоизмснснной; «Лаем пам зту, т. с. животную, душу взамсн лучшей, т. С. чслопсчсской» Пгаз!. Ч), )62 Ьапс апнпаж тома рго шс))огс башня). уз приведшим бога в Спарту '. Мы полагаем, что герой этот отнюдь не Геракл, с которым пытались отожествить его, ибо тогда он не мог бы остаться неназванным, — но ипостась самого Диониса: на это указывает соответствие его очага (езсЬага) пригородным героическим «очагам» божественного пришельца (напр., в Сикиона или на о.
Фере), которые продолжают считаться ему принадлежащими и после того, как в городском кремле жертвуют ему уже на высоком алтаре (Ьошоз), как богу. В Афинах Дионис Элевтерей чтится на южном склоне Акрополя как бог, в предместье же — как герой; и когда возвращается к своему хтоническому жертвеннику, именуется «вождем вниз» (1(арйейешдп) '. Это не сделало, однако, излишней отдельную местную ипостась Элевтерея-героя как «вождя вверх», т. е. в город (аз1у), — в лице элевтерейца Пегаса, приведшего в Афины бога (Ьоз А1Ьбпа!о!3 1оп !Ьеоп е!Бекаяе) и чтимого совместно с Дионисом, как показывают описанные Павсанием (1, 2) древние изображения Амфиктионовых гостин. Да н сам Амфикнгион, как все гостеприимцы Дионисовы,— дионисийский и, следовательно, страстной герой; его страсти (рарйоз) состоят в низвержении с престола и изгнании (преследовании) со стороны Эрихтония, другого божественного двойника, некогда младенца в корзине (с!Б1а), наводящего безумие на нимф Акрополя, и вместе змия, — ипостаси афинского пра-Диониса н героя миметических действ в эпоху Лукиана (де за!1.
39), вероятно весьма древних по происхождению. Дионисийским героем афинской старины является и последний по легенде царь Кодр, не имеющий прочного места в генеалогической традиции сын того Меланфа, что при помощи Диониса победил на поединке Ксанфа, — сын, следовательно, героя-ипостаси киферонского Диониса Меланайгида з. Кодр претерпевает ра(Ьоз «перед городом» ', но гроб его оказывается потом в окрестностях Дионисова театра, т.
е. участка Диониса Элевтерея, близ Лисикратова хорегического памятника '. Уподобленный Дионису самим перемещением культа, он нужен был афинянам (особенно в эпоху орфической реформы) для обоснования дионисийского характера сакральной власти архонта-царя, живу- ! Рана. 1П, !3, 7: (ещепоа езйп Ьегооз, Ьоп (ез Ьобп (ез ез Браг(еп Пюпузо! рьаз! Вепезйа! Ьезежопа, (о! ае него! щ(о! рг)п е (о! йео! йупз(п Ьа! О!опух)абаз Ка! Ьа! Сепмррмез Ы!.
Четыре пустые мраморные трона перед святилищем, повилимому, Диониса, в Рамнунте — Яе)сье), чогьейеп)зсЬе Соне, Б. 22. Срв. гл. П!, $2. — Дионис-Элевтерей отражен в ипостасях дионисийских Эх««теро«(Е!еп(ьег), основателей (З(В(а!) одноименных городов в Бестии, в Аркадии и на Крите. ) правильно понял связь меланфа с Дионисом тоерпег, анисье Оепеа!оз!е, Б. 31. — Срв. гл. П!, В 1, прим. 5 (стр. 59). з Рго (Ы ро!ебз — ).уснгз.
1.еосг. 6В, на берегах Илисса — Рапп. 1, !9, 5. з Ка)Ь«1, ер. Вг, 1083. щего в Буколии и уступающего на празднике Анфестерий жену свою Дионису. Что касается безыменного Героя, он мог уцелеть в отдельных местностях, как герой )(а(' ехос))еп, «добрый герой» ())бгоз сйгез!оз), «герой-господин» ()(угюз Ьегбз), бог-герой ' — напр., в лице фракийского и фессалийского «всадника», повторяющеп)ся в длинном ряде загадочных изображений '.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
