Иванов В. - Дионис и прадионисийство (1250010), страница 16
Текст из файла (страница 16)
Вот почему приписанная Анзкреонту эпиграмма, — вероятно, надпись на базе рельефа,— живрпясует трех менад: Эта, что с тирсом в руке, — Геликония, — с нею Ксантиппа; Главка †трет: с горы сходят от оргий святых К праздничным хорам они, вдохновенные, и Дионису Сочное грозлие в дар, плющ и козленка несут з. Во в то же время мы встречаем священные коллегии, не отвечак,!пие принципу триады. Таковы одиннадцать Дионисиад (или 1узп)а)яа)) в Спарте ' и «шестнадцать жен» в Элиде '. В обоих этих случаях перед нами, предположительно, результат исторического провессз последовательной спайки прежде самостоятельных фиасов.
цнс(о четырнадцати герэр в Афинах объясняется орфическим проис- 1 и пгп 1'пенс, 174) представляет пример пожизненной передачи обязанностей и привялсгнй ДвОйнОгО жрсчсегва ДиОниеа (Рыеоз и Ка(абоз1ов) одному лицу за дингвргменный взнос денежной суммы городу. Чтобы понять, почему древним квз п(одежа отнюдь не казалась симонией, по крайней мере — в данную эпоху, долито помнить, что закрепление за одним гражданином какого-либо права или ползя)заявя из прав, равно принадяежащих всем членам общины по рождению, совершалось .бычво путем публичньж горша; гак, причиной откупа податей и пошлин япяяеюя сгчлыо практическая целесасбразносгь этого способа взимания государственных до„,) оь сталь«о необходимость реализовать права граждан на их непосредственную экс- дд~агаЦЯЮ (СРВ.
аВтОРа ))Е Ясас!аВЬЦт Усепза)!НШ РНЫКЮПГШ РОРПЬ НОПШП1, РЕ1ГОРОЬ, !9Ю Р. 10). Так как упомянутое жречество в Приеме не бьио амзано с определенным игныч ролом, права на него принадлежали каждому члену городской общины, как аппкреввого рода. — Таковую жс продажу городом священного дионисийскою сана— и п ггюч женскою, хотя, по-видимому, и второстепенного, — а именно свив «носиь,ици ваий» (йгу!!орьопп), — отметим (в ограничение вышесказанного о соблюдении доой нормы в пределах женского жречества) га острове Косе; лкбопьпны условия „ере)ачв сана: приобретающая его лолжна быль телесно здоровой и не поврежденной и не могоже десяти лет (жеЬеп, !своа шаве, !ЗЗ). Тьсосг. ХХ) ч.
2; 1геп Инакое ез огоз (геп азавоп аоьй ео(за!. 1Ь!д. ч. 5 зчс еп Зг!вате! )Е!ШЬШ Замен бУОЗВМЕХа ЬОШОЗ, (ОЗ (тсж!а! КЕШЕ)а(, (ОЗ Еллса (О( П!ОПУЗОЬ ' Гам. Ун, 20, 1. ' Лпасг. 107. Апяю1. 1уг. со црзсг.сгнз!оз. ' Гааз. Ш, 13, 7. Ргсвсг-яоЬег1, Зг. Муйь Б. 693. А. 1. ' г)ш.. шог. р. 251 в: ьа( реп' 1оп и!опувоп зупаьтез, ьаз ьеышме!га аа)пз!и. хождением обряда и связывается с гептадой орфиков, заимствованным ими из Египта символом дионисийского расторжения и воссоединения божественной монады '. Однако, заметны и следы древнейшей дихотомии, которая соответствовала, быть может, изначальному муже-женскому дуализму парнасской оргиастической религии. Мы видели в Мегаре двух перво-менад, дочерей Полиида, и гипотетически обьяснили этот факт обрядового предания иначе, а именно — ранним синкретизмом двух культовых форм: материкового и островного.
В мифе о Терее перед нами также только две менады — Прокна и Фнломела; миф этот принадлежит Давлиде и, думается, отражает глубокую старину Парнаса. О последней мы можем заключать и по дельфийскому преданию о «Черной» и «Обуянной» (Фии). Но примечательно, что родоначальницей фпад в собственном смысле почитается только вторая, с которой, вероятно, начинается трихотомическое устройство дельфийского фиаса — по крайней мере, на фронтоне Аполлонова храма Дионис был изображен, по Велькеру, с тремя фиадами. Фия кажется менадой Диониса; Черная — первопророчицей, как одержимая силой Земли ()са(ос)1ОЗ Е)с (Ез без); сй подобна и мегарская Мантб.
Триединое устройство, связанное, по-вщ!имому, с Дионисовыми триетериями, утвердилось в Беотии, где Фивы провозгласили на всю Элладу рождество Дионисово; ему подчинился и минийский Орхомен. Оно означало конец эпохи предчувствий чаемого юного бога, грядущего сопресп!льника темной богини, — конец эпохи менад, еще не знающих Диониса. Все вышесказанное позволяет нам отчетливее уразуметь свидетельство Диодора о менадах исторической Греции ~: все девушки в тех городских общинах, где введены триетерии, должны по отеческому обычаю и священному уставу, за исполнением которого блюдут городские власти, в дни, назначенные для оргий, брать в руки тирсы и соучаствовать в радениях, восклицая «эвой» и славя Диониса, — женщины же замужние должны, каждая с тем сонмом, к которому принадлежит ()са(а зуз(вша(а), приносить совокупно жертвы богу и энтузиастически священнодействовать, по чину и преданию оргий, и вообще всячески провозглашать и прославлять присутствие Диониса.
Итак, во главе сонмов стоят их предводительницы, ведущие «феорию» «в горы» (е(з опвз); это посвященные менады, преемственно продолжающие родовое (по женской линии) служение; их окружают замужние гражданки, приписанные к соответсгвующему сонму, — некоторые из них, быть может, причислены ! См. «Диоиис орфический», Я 2 и 7. ! Р!оп, у). 3: озо ва! рага ро11а)з !Ьп ьевепмдп ро)ебп ша пвдп е!Ьп ьаксье!а !е зупажьп в!Ьго!шш!Ьа! ва1 1аш рапьепо)в пош1шоп е1па1 пгушорьоге!и аа1 вупепшснаве!п еоагпза!з ва1 падва)в !оп ягеоп, шв ое зупагкав ьаш вувйшаш вдув!аве1п !!и епео! аа! Ьа1гсьепе1п в»1 вапго1п !еп рагоз1ап ьушпе!п ш Р1опувп.
к самому роду; меж тем как женщины активно участвуют в коллективных («оргийных») жертвоприношениях и иных таинственных священнодействиях, девушки составляют как бы сопутствующий им хор. Понятно все народное уважение к участницам столь строго организованных, недоступных мужчинам оргий и особенное почтение к настоятельницам свюценных фиасов. Одна поздней эпохи надпись из Милета ' отчетливо рисует религиозно-бытовой тип такой игуменьи (еьз огоз еке) менад, характерно названных «городскими» или «гражданскими» (ро))е()((ез), в согласии с Диодором, причем общее выражение, «как надлежит доброй женщине» (с))гез(Ь! (п(о купаШ !))еш)з), — указывает на то, что все гражданки считались причастными городским оргиям; надпись, в нашем переводе, гласит: Здесь Дионисова (воя(з) жрица лежит.
Вакканки градские, Молвите: «радуйся!» Чтить доброй жене надлежит Ту, что вас в горы водила, что оргии правила с вами, Что воаносилв дары жертв и служений та град. Если же спросит вас пришлый: «как имя ейт« — Алкмеонида— Имя, Геродия дочь, знавшая прввьы удел (Ка(ьп шо)гвп ер)ага|пела). Что Эринии во многом подобны меиадам, — те и другие, например, «ловчие собаки», — не подлежит сомнению; вопрос в том, позднее ли стали воображать и изображать их наподобие менад, или же оии (Эринии, не Эвмениды) — стародавняя проекция в мифе культовой реальности менад первоначальных.
Мы уверены в последнем: произвола в мифотворчестве нет, и предположенное уподобление должно было бы опираться на какое-либо соотношение между кругом Эриний и кругом Диониса, но и подземный Дионис им вовсе чужд. С другой стороны, если нам удалось напасть иа след прадиоиисийских менад, то мы прямо видим их перед собой в лице Эриний. Ибо что иное эти «дщери Ночи», чье присутствие, чье прикосновение, чьи змеи, чьи факелы наводят безумие, — что иное эти сестры Лиссы, отымающей у человека разум, — как не неистовые служительницы ночной богини, с факелами в руках, увитые змеями, ведущие дикие хороводы? Сравним Эсхиловых Эриний и Еврипидовых вакханок: не так же ли засыпают те и другие, устав от бешеной погони или исступленного кружения, и вдруг, чуткие, вскакивают, чтобы продолжать наяву священный свой бред? Мы понимаем, почему Эринии — «старшие богиня» и «старицы»! оии — представительницы ветхого завета эллинской религии.
Мы понимаем, почему они страшны: они — воспоминание об ужасной религиозной были человеко- убийственных преследований. Мы понимаем, почему наименьшее число их не всегда три, как зто приличествует женским божествам, мыслимым ! Ашьао(оз. Анке)зег, Ве)ыап кош )аьгьпсь сея (павши, )906, к. 9. бб множественными, но иногда, на изображениях Орестовой травли, и всего только две — как две перво-менады, «Черная» и «Обуянная», запомнились из седой старины в Дельфах. Мы понимаем, почему, древние обладательницы прорицалища, так свободно проникают они, по Эсхилу, в Аполлонов храм и располагаются на каменных сиденьях вкруг омфала.
Их дионисийские атрибуты изначальны, ибо не было основания ни цели одарять их таковыми после: буколический ((еп1гоп или обоюдоострая секира ' и плюшевой венок . Они мычат, как коровы, а мычанье быка или подражание этому звуку мы знаем как отличие дионисийских оргий, по описанию из «Эдонов» Эсхила. Тот же поэт рядит Эринию в черную козью шкуру, придавая ей соответствующее наименование Диониса (ше!апа(8!з, Ешпеп. б80); она же — Черная, как та дельфийская первовещунья. Прежде чем Киферон, змеиное гнездо, стал священной горой Диониса ', им владели увитые змеями жрицы Ночи: отсюда предание о гибели юноши Киферона, презревшего любовь Эринии Тисифоны, — от жала ее змеи ~.
Страстнйя легенда запечатлела культовую память о мужеубийственных оргиях киферонских менад, еще не укрощенных дельфийской религией. Так отражение обрядовой действительности в мифе восполняет недостаток прямых свидетельств о доаполлоновском, прадионисийском прошлом парнасского оргиазма з. | Парр в Иовсьег'з Муз|, (ех. 1, 13!5. 1 01сх у Ран!у-)Ч!шона, Пеа!. Епс, Ч, 2842.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
