Диссертация Туркулец И.А. к печати 22.06.16 (1215432), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Из юридической практики известно, что правоохранительные органы и суды склонны достаточно критически относиться к заключениям «молодых специалистов», то есть экспертов, только начинающих свою деятельность в сфере лингвистической экспертизы, а их первые шаги в сфере экспертной деятельности часто не могут выдержать изощренного с юридической точки зрения противодействия профессиональных адвокатов. В этом смысле негосударственные эксперты часто выгодно отличаются обязательным наличием достаточного практического опыта работы и заслуженных научных регалий.
Данный закон в ст. 4 устанавливает основные принципы судебно-экспертной деятельности, такие как: объективность, законность, независимость эксперта, соблюдение прав и свобод человека, гражданина и юридического лица, полноту и всесторонность исследования, которые должны проводиться с применением достижений современной науки и техники. Дополнительно в ст. 6 указывается, что любое лицо, считающее, что действие или бездействие судебного эксперта или государственного судебно-экспертного учреждения привели к ограничению прав, свобод и законных интересов гражданина, человека или юридического лица, вправе обжаловать данные действия или бездействие в установленном законодательством Российской Федерации порядке.
Нужно отметить, что в ст. 11 Закона определено, что государственные судебно-экспертные учреждения, работающие в рамках одной специализации, должны проводить судебную экспертизу, опираясь на единый научно-методический подход, профессиональную подготовку и единую специализацию экспертов. Однако какой-либо интегрирующий подход к оценке соблюдения указанных требований на данный момент отсутствует, и в связи с этим разработка удостоверяющей требуемую компетентность эксперта или учреждения в сфере судебной экспертизы документальной базы представляет собой остро стоящий и нуждающийся в решении в кратчайшие сроки вопрос.
Кроме Федерального закона №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 года, экспертная деятельность регулируется и другими нормативно-правовыми актами. Применительно к лингвистической экспертизе экстремистских материалов, важной представляется ст. 57 УПК РФ, где экспертом признается любое лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом, для производства судебной экспертизы и дачи заключения [6].
За дачу заведомо ложного заключения эксперт несет ответственность в соответствии со ст. 307 УК РФ, а за разглашение данных предварительного расследования – в соответствии со ст. 310 УК РФ [4]. Заключением эксперта признаются представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами. Показаниями эксперта считаются сведения, сообщенные им на допросе, проведенном после получения его заключения, в целях разъяснения или уточнения данного заключения в соответствии с требованиями статей 205 и 282 УПК РФ. Заключением специалиста является представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами и (или) судом.
Правовое регулирование производства судебных экспертиз в целом и лингвистических экспертиз в частности обладает определенными особенностями. Рассмотрим вначале некоторые общие коллизионные моменты, связанные с противоречиями между УПК РФ и Федеральным законом №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. [5; 6]. Одна из проблем лежит в сфере прав участников уголовного процесса. Согласно ст. 198 и ст. 206 УПК РФ, при производстве экспертизы во время предварительного расследования подозреваемый, обвиняемый, его защитник имеют более широкие права по сравнению с потерпевшим, который может лишь знакомиться с постановлением о назначении экспертизы, а также заявлять отвод эксперту. Однако потерпевшему бессмысленно знакомиться с постановлением о назначении экспертизы, поскольку он не имеет права ходатайствовать о постановке дополнительных вопросов эксперту. Кроме того, имеются противоречия между нормами УПК РФ. В ст. 198 говорится, что с заключением эксперта имеет право знакомиться только тот потерпевший, в отношении которого проводилась экспертиза, а ст. 206 дает это же право и потерпевшему, по ходатайству которого проводилась экспертиза. Подобное неравенство прав участника процесса нарушает принцип состязательности сторон, и, на наш взгляд, целесообразно законодательным путем уравнять шансы обвиняемого и потерпевшего.
Недостаточно внимания УПК РФ уделяет также процедуре назначения экспертизы в суде. Хотя в ст. 283 УПК РФ установлено, что суд своим определением или постановлением отклоняет представленные эксперту участниками процесса вопросы, которые не относятся к материалам уголовного дела или компетенции эксперта, там не указано, что суд обязан мотивировать причины отклонения, что может нарушить права участников процесса, поскольку необоснованное отклонение вопросов лишает возможности защитить свои права при помощи заключения эксперта. В связи с этим желательно, чтобы при оглашении вопросов, поставленных перед экспертом в окончательной редакции суд объяснял участникам процесса причину исключения или изменения формулировки данных вопросов.
Ни УПК, ни руководящие разъяснения высших судов не утверждают форму и содержание определений, связанных с назначением экспертизы. На практике же некоторые из них вообще не содержат описательной части, и в них не всегда обосновывается необходимость производства экспертизы. Нередко определения не содержат всех необходимых исходных данных для производства экспертизы, или же дается несколько вариантов этих данных, вследствие чего разные эксперты дают альтернативные заключения, и их выводы могут противоречить друг другу.
Кроме ФЗ № 73 и УПК РФ, деятельность экспертно-криминалистических подразделений органов внутренних дел России регулируется Приказом МВД РФ от 11.01.2009 г. №7 «Об утверждении наставления по организации экспертно-криминалистической деятельности в системе МВД России», Приказом МВД РФ от 30.05.2003 г. № 366 «О вопросах организации деятельности экспертно-криминалистических центров органов внутренних дел», Постановлением Правительства РФ от 29.07.1998 г. № 855 «О мерах по реализации Федерального закона "Об обязательном государственном страховании жизни и здоровья военнослужащих, граждан, призванных на военные сборы, лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел Российской Федерации, Государственной противопожарной службы, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, сотрудников учреждений и органов уголовно-исполнительной системы» [5; 6; 9; 10; 11; 12; 13; 14].
Важно отметить, что сегодня в государственных судебно-экспертных учреждениях осуществляется производство более 30 видов экспертиз, в числе которых не только традиционные криминалистические экспертизы материалов, веществ и изделий, но и такие относительно новые виды судебных экспертиз как психологическая, экологическая, компьютерно-техническая, лингвистическая и др.
Говоря о лингвистической экспертизе, можно отметить, что в настоящий момент она находится в стадии становления, и часто сталкивается с некоторыми коллизионными вопросами, связанными со спецификой данного вида экспертизы. Целесообразно рассмотреть их на примере исков о защите чести, достоинства и деловой репутации, достаточно часто встречающихся в последние полтора десятилетия.
В соответствии со ст. 150 ГК РФ честь, достоинство и деловая репутация являются нематериальными благами любого человека [8]. Сегодня весьма распространенным механизмом для привлечения к ответственности некорректно выразившегося коммуниканта или оратора является судебный иск о защите чести, достоинства и деловой репутации. Специфика дел подобной категории такова, что объект судебного следствия представляет собой речевое произведение, потому для установления обстоятельств, имеющих значение, например, в силу
ст. 152 ГК РФ, часто может потребоваться применение специальных лингвистических знаний.
Для реализации возможности привлечения автора текста к ответственности по п. 1 ст. 152 ГК РФ необходимо, чтобы выполнялись следующие условия:
- оспариваемая информация распространена, то есть получена либо может быть получена иными лицами помимо автора;
- текст представляет собой сообщение неких сведений, а не выражение личного мнения автора;
- сведения, содержащиеся в тексте, не соответствуют действительности;
- информация носит порочащий характер.
Порочащий характер сведений и факт их распространения в рамках судебного процесса доказывается истцом. Обязанность по доказыванию соответствия сведениями действительности возлагается на ответчика.
Нужно отметить, что предметом судебного разбирательства может также оказаться не только сообщение сведений, но и мнение – в соответствии с п. 3 ст.152 ГК РФ. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан...» указывается: «Лицо, которое полагает, что высказанное оценочное суждение или мнение, распространенное в средствах массовой информации, затрагивает его права и законные интересы, может использовать предоставленные ему п. 3 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьей 46 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» право на ответ, комментарий, реплику в том же средстве массовой информации в целях обоснования несостоятельности распространенных суждений, предложив их иную оценку» [13].
Нарушение указанного права на ответ, реплику или комментарий в средствах массовой информации может стать причиной обращения в суд. В этом случае мотивацией исковых требований может выступать официальный или же фактический отказ конкретного средства массовой информации в предоставлении возможности публикации ответа или комментария, однако сам факт публикации оценочных суждений с негативной семантико-стилистической окраской судебному оспариванию подлежать не может. Из приведенной ранее цитаты Пленума Верховного Суда РФ вытекает тот факт, что истцу нет нужды приводить доказательства того, что опубликованные или распространенные иным способом высказывания являются именно сведениями, поскольку участники судебного процесса имеют право рассматривать их как мнение. Однако в этом случае необходимо обоснование того, что распространенные оценочные суждения задевают честь и унижают достоинство конкретного лица, т.е. наносят ущерб нематериальным благам, предусмотренным ст. 150 ГК РФ. Тем не менее, по ч. 3 ст. 152 ГК РФ истец может только просить суд обязать конкретное средство массовой информации опубликовать его комментарий, но не может просить признать публикацию порочащей, что осуществляется по ч. 1 той же статьи.
Более того, даже такое требование может не быть удовлетворено. При сопоставлении приведенной ранее цитаты из постановления Пленума Верховного Суда РФ Пленум и ч. 3 ст. 152 ГК РФ видно, что Пленум, вероятно, допустил неточность при комментировании: предметом п. 3 ст. 152 ГК РФ являются именно сведения, а не «оценочные суждения или мнения», как это сформулировано в постановлении: «Гражданин, в отношении которого средствами массовой информации опубликованы сведения, ущемляющие его права или охраняемые законом интересы, имеет право на опубликование своего ответа в тех же средствах массовой информации» (п. 3 ст. 152 ГК РФ). На наш взгляд, данная коллизия нуждается в уточнении в виде специального разъяснения Пленума Верховного Суда РФ. Кроме того, это не единственное противоречие между нормативными актами, которое нуждается в подробном анализе для последующего устранения или специального комментирования.
Таким образом, судебно-лингвистическая экспертиза – молодое направление судебной экспертизы, имеющее в целом достаточную, но в отдельных случаях противоречивую и нуждающуюся в комплексном исследовании для дальнейшего устранения коллизионных аспектов правовую основу.
1.2 Предмет, объект, цели и задачи судебной лингвистической экспертизы
Как уже было отмечено выше, сущность судебной экспертизы состоит в анализе по заданию суда сведущим лицом, обладающим специальными знаниями, предоставляемых в его распоряжение материальных объектов и (или) различных документов в целях установления данных, имеющих значение для разрешения дела. По результатам исследования эксперт выносит заключение, которое является одним из предусмотренных законом доказательств. В соответствии с ч. 2 ст. 118 Конституции РФ, где указывается, что судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства, предмет судебной экспертизы составляют фактические данные (обстоятельства дела), исследуемые и устанавливаемые в гражданском, административном, уголовном и конституционном судопроизводстве на основе специальных знаний в различных областях науки и техники, искусства и ремесла [1].
Обратимся к определению предмета судебной экспертизы. Данное определение может быть конкретизировано через определения предметов судебных экспертиз различных родов и видов. Так, например, предметом судебной компьютерно-технической экспертизы являются факты и обстоятельства, которые устанавливаются на основе исследования закономерностей разработки и эксплуатации компьютерных средств, обеспечивающих реализацию информационных процессов, которые зафиксированы в материалах уголовного, гражданского дела, дела об административном правонарушении [61]. Если обратиться к предмету судебной баллистической экспертизы, то здесь наиболее важными являются такие фактические данные, которые устанавливаются при исследовании огнестрельного оружия, патронов и следов их действия, что свидетельствует о наличии/отсутствии обстоятельств, относящихся к предмету доказывания по уголовному делу [60].
Основным объектом судебно-лингвистической экспертизы как разновидности криминалистического исследования является результат речевой деятельности – речевое произведение в форме устного высказывания или письменного текста. Именно этот объект эксперт подвергает правовой квалификации в целях установления факта правонарушения. Любая судебная лингвистическая экспертиза ставит своей целью проверку истинности/ ложности, возможности/невозможности высказываний о предмете исследования, которые вытекают из вопросов, поставленных перед экспертом. Так, например, в ходе проведения исследования текста на наличие/отсутствие в нем негативной информации о лице проверяется истинность/ложность утверждения «Присутствует ли в тексте негативная информация о лице?» [21, с. 52].
Применительно к лингвистической экспертизе экстремистских материалов, предметом является наличие или отсутствие в речевом произведении признаков экстремизма – призывов к осуществлению экстремистской деятельности, отрицательной характеристики какой-либо нации, религиозной или социальной группы, призывов к осуществлению насилия по отношению к такой группе и т.д.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
