Диссертация Туркулец И.А. к печати 22.06.16 (1215432), страница 9
Текст из файла (страница 9)
По экстремистским материалам, звукозаписям переговоров коррупционной направленности, разговорам участников организованных преступных групп и сообществ и другим правоохранительные органы стали назначать судебные лингвистические экспертизы, привлекать в качестве специалистов лиц, обладающих специальными знаниями в лингвистике, филологии, семиотике и др. При этом государственные экспертные учреждения оказались во многом не готовы решать те задачи, которые перед ними ставили правоохранители, поэтому основная масса экспертиз первоначально поручалась негосударственным экспертам, филологам, русистам, преподавателям филологических факультетов вузов, учителям русского языка и литературы. Одновременно ученые-филологи столкнулись с новой для них проблемой приспособления узкоспециального лингвистического знания для нужд судопроизводства. Стало очевидно, что одних только собственно языковедческих познаний не было достаточно. Для квалифицированного судебно-экспертного исследования продуктов речевой деятельности и установления языковых фактов, обладающих доказательственной значимостью, требовалось знать закономерности судебной экспертологии, изучить криминалистику и другие юридические дисциплины. Важно было адаптировать лингвистические методы, разработать специализированные экспертные методики для решения конкретных задач судебной лингвистической экспертизы, позволяющие не принимать умозаключение эксперта-лингвиста «на веру», а объективно проверять полученные результаты на основе общепризнанных научных и практических данных. Понятно, что такие подходы были продуцированы неправильной постановкой вопросов, которые должны определять предмет экспертизы и область специальных знаний, необходимых для их решения. Не владея специальными знаниями в области судебной лингвистической экспертизы, не понимая принципиального различия между мнением, которое каждый человек вправе иметь по тому или иному вопросу, и заключением экспертизы как источником судебных доказательств, филологи, назначенные экспертами, взялись решать вопросы, не относящиеся к экспертной специальности, на уровне обыденного знания носителя русского языка. Зачастую не только частные, но и некоторые государственные эксперты стали интерпретировать речевые факты на основе правовых понятий, анализировать «намерения автора текста», «вычитывать» из произнесенных слов коммуникантов скрытые или неявные смыслы, додумывать и домысливать за говорящими то, что не было сказано, но «имелось в виду». В результате в сознании общественности (включая юристов, филологов, да и самих экспертов) укоренилось ошибочное представление о том, что якобы судебно-лингвистическая экспертиза по своей природе является субъективной («сколько экспертов, столько и мнений»), решает простые задачи поиска значений слов по словарю, «доказывая очевидное», эксперты «ангажированы» или «зависимы» от инициатора задания.
К сожалению, лингвистическая экспертиза весьма часто оказывается «ангажированной» и тогда, когда ее запрашивают суд, следственные органы или прокуратура. Разумеется, авторы такой экспертизы отрицают свою недобросовестность. Между тем характер допускаемых ими ошибок (уловок) говорит о том, что альтернативой недобросовестности может быть только полная некомпетентность. Но в нее трудно поверить, если заключение пишется опытным экспертом, часто кандидатом или доктором наук». Действительно, задачи, которые ставятся перед специалистом-филологом, в большинстве случаев являются несложными, и для их решения достаточно даже тех знаний и умений, которые предусмотрены программой (стандартом) дисциплин, изучаемых на первом курсе филологического факультета. Имеем в виду, например, умение отличить слово литературного языка от слова жаргонного или диалектного, с помощью словаря определить словесное значение, охарактеризовать его стилистическую окраску. Поэтому, как правило, в заведомо неадекватных суждениях эксперта есть основания видеть именно уловки, а не ошибки» [64, с. 48].
Видимо, не случайно до сих пор многие юристы относятся к лингвистической экспертизе весьма скептически. Так, адвокат Г.М. Резник не раз публично высказывался против лингвистической экспертизы, полагая, что большей частью назначение лингвистических экспертиз является абсолютной профанацией, поскольку никаких специальных научных познаний для того, чтобы интерпретировать текст, направляемый эксперту, не требуется. Зарождение и становление судебной лингвистической экспертизы шло от практики к теории и изначально сопровождалось научными баталиями в отношении названия, методических подходов, специальных знаний и пределов компетенций экспертов. Консенсус по наименованию лингвистической экспертизы, проводившейся dе fаctо, но не закрепленной dе jurе, был достигнут на Всероссийском научно-практическом семинаре в 2002 г. [70]. К тому времени были обобщены наработанные теоретические положения и эмпирические знания, определены предмет, объект, цели и задачи лингвистической экспертизы как нового рода судебной экспертизы, обозначены ее роль и место в общей классификации судебных экспертиз; разработано научно-методическое обеспечение в части наиболее востребованных на тот момент экспертных задач [25].
Одновременно лингвистическая экспертиза получила юридическое закрепление в нормативных правовых актах, регламентирующих производство экспертиз в системе государственных судебно-экспертных учреждений России. С включением термина «лингвистическая экспертиза» в перечни родов (видов) судебных экспертиз, производимых в системе государственных судебно-экспертных учреждений России, данное название рода экспертизы стало общепринятым.
Тем не менее, различия в подходах к экспертной практике, решаемым задачам, экспертным компетенциям сохранились [26, с. 12-29]. В Перечне родов (видов) судебных экспертиз, производимых в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел РФ, утвержденном приказом МВД России от 29 июня 2005 г. № 511 «Вопросы организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации», приведена лингвистическая экспертиза как род (вид) судебной экспертизы. Ей соответствует экспертная специальность «Лингвистическая (исследование текста письменного документа или устного высказывания с целью решения вопросов смыслового понимания)». В Перечне родов (видов) экспертиз, выполняемых в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Минюста России согласно приказу Минюста России от 27 декабря 2012 г. № 2376, указан род (вид) «лингвистическая экспертиза» и экспертная специальность «Исследование продуктов речевой деятельности», по которой экспертам данного ведомства предоставляется право самостоятельного производства судебных экспертиз.
В Перечне родов (видов) судебных экспертиз, выполняемых в экспертных подразделениях органов ФСБ России, утвержденном приказом ФСБ России от 23 июня 2011 г. № 277 «Об организации производства судебных экспертиз в экспертных подразделениях органов федеральной службы безопасности», присутствует лингвистическая экспертиза, к задачам которой относятся интерпретация смысла высказываний и их лингвистическая квалификация, в частности, выявление в текстах высказываний экстремистской направленности.
Лингвистической экспертизе корреспондирует экспертная специальность «Лингвистические исследования», по которой предоставляется право самостоятельного производства судебных экспертиз в качестве государственных судебных экспертов в экспертных подразделениях органов федеральной службы безопасности. Как самостоятельный род судебных экспертиз лингвистическая экспертиза включена в Перечень родов и видов экспертиз, выполняемых в государственных судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции государств — членов Евразийского экономического сообщества. Исключение составляет Республика Беларусь, где фактически производимая лингвистическая экспертиза до сих пор не получила нормативно-правового закрепления [16,
с. 105-107].
Таким образом, применительно к лингвистической экспертизе сосуществуют несколько наименований экспертных специальностей: «Исследование продуктов речевой деятельности», «Лингвистические исследования», «Исследование текста письменного документа или устного высказывания с целью решения вопросов смыслового понимания». Развитие лингвистической экспертизы сегодня знаменуется двумя тенденциями.
С одной стороны, идет активный процесс разностороннего методического насыщения отдельных видов и подвидов лингвистической экспертизы. Это в первую очередь относится к лингвистической экспертизе экстремистских материалов, за разработку новых и совершенствование имеющихся методик которой берутся сегодня коллективы лингвистов разных научных школ и направлений. В результате имеется не одна, а несколько, причем далеко не всегда согласующихся между собой, различных методик лингвистического исследования текстов для выявления в них высказываний экстремистской направленности.
Очевидно, что насущными задачами здесь являются оптимизация лингвистических исследований с позиций судебной экспертологии, унификация и валидация методик, приведение их к единому знаменателю с выработкой таких пошаговых действий, которые не позволят двум экспертам-лингвистам прийти к прямо противоположным выводам.
С другой стороны, намечается тенденция видового дробления лингвистической экспертизы исходя из жанровой специфики ее объектов. Предлагается выделять в самостоятельный вид – лингвистическую экспертизу призывов, агитационных материалов и др. Понятно, что сложные теоретические конструкты, вызывающие дискуссию, не добавят ясности правоприменителю при назначении лингвистической экспертизы. При разрешении спора или конфликта по конкретному тексту как продукту речевой деятельности суд нуждается в простой, ясной, и главное – единой классификационной схеме, позволяющей не только правильно назвать экспертизу, но и выбрать эксперта нужной специальности и поставить на разрешение экспертизы корректные вопросы, не выходящие за пределы специальных знаний эксперта.
Формат данной работы не позволяет провести полный анализ современного состояния судебной лингвистической экспертизы, мы лишь констатируем, что на сегодняшний день отсутствие единого научно-методического подхода привело лингвистическую экспертизу к кризисной ситуации, требующей разрешения. Следователи, дознаватели часто не могут определить, какую именно лингвистическую экспертизу назначить, какие вопросы ставить перед экспертами, эксперта какой специальности выбрать, какому лингвисту отдать предпочтение из числа специалистов, привлекаемых сторонами по делу, дающих прямо противоположные суждения по одному и тому же вопросу. В связи с этим необходимо еще раз обратиться к предмету и сущности лингвистической экспертизы, типовым задачам, экспертной специальности. Правильное понимание сущности судебной лингвистической экспертизы необходимо для определения специальных знаний, составляющих компетенции эксперта-лингвиста в пределах его экспертной специальности.
Именно совокупность компетенций, формируемых в рамках профессиональной подготовки эксперта, и определяет тот набор знаний, умений и навыков, который соответствует конкретной экспертной специальности, обеспечивает выполнение экспертом его профессиональных и процессуальных обязанностей.
В современном понимании судебная лингвистическая экспертиза – процессуально регламентированное исследование зафиксированного на материальном носителе продукта речевой деятельности в целях установления фактов и обстоятельств, имеющих значение доказательств, завершающееся дачей заключения эксперта по вопросам, разрешение которых требует применения специальных знаний в лингвистике, судебном речеведении и судебной экспертологии.
Таким образом, сущность лингвистической экспертизы – это лингвистическое исследование продукта речевой деятельности. Потребность в специальных лингвистических знаниях вызвана, во-первых, необходимостью установления состава и квалификации правонарушения, совершаемого посредством речевой деятельности (в таком случае сам факт речевого действия представляет собой cоrрus dеlicti, например, призыв к совершению террористического акта), а во-вторых, необходимостью установления юридических фактов и обстоятельств дела по следам речевой деятельности, выступающим в качестве источника доказательств. Отличительной особенностью квалификации правонарушений, совершаемых посредством речи, или, иначе говоря, результатов вербальных действий, образующих состав правонарушения, является опора на знание языка, которым владеют не только участники судопроизводства, но и широкий неопределенный круг лиц, выступающий в качестве адресата распространяемой информации. Внешняя языковая форма и внутреннее смысловое содержание продуктов речевой деятельности подвергаются правовому анализу и оценке в целях выявления признаков злоупотребления свободой массовой информации и иных правонарушений, ответственность за которые предусмотрена российским законодательством. С учетом того, что объект экспертизы имеет языковую природу, специальные знания о языке (лингвистические знания) составляют базу для формирования компетенций эксперта-лингвиста.
След (или продукт) речевой деятельности – это результат целенаправленной речемыслительной деятельности, выраженный во вне посредством языка и зафиксированный на материальном носителе. Именно продукты речевой деятельности являются объектами судебной лингвистической экспертизы, исследуемыми для установления юридически значимых обстоятельств по делу. Важно подчеркнуть, что объектом лингвистической экспертизы является продукт речевой деятельности, зафиксированный на материальном носителе в форме текста (устного высказывания/выступления или письменного текста). Текст, подлежащий исследованию, не может быть заменен текстом, опосредованно представляющим ситуацию или содержание текста. В качестве объектов лингвистической экспертизы не могут выступать материалы дела, показания свидетелей, в которых излагаются или пересказываются устный либо письменный текст, являющийся предметом судебного разбирательства. Если необходимо провести лингвистическую экспертизу устного текста (выступления, высказывания, диалога и т. п.), то на экспертизу должен направляться материальный носитель с фонограммой (или видеофонограммой), содержащий подлежащую исследованию звучащую речь [72, с. 243]. В связи с этим эксперт, осуществляющий лингвистическое исследование следа (или продукта) речевой деятельности, должен обладать и специальными знаниями в области судебного речеведения. Соответственно, предмет судебной лингвистической экспертизы составляют фактические данные (обстоятельства дела), устанавливаемые в судопроизводстве на основе специальных знаний в области лингвистики и судебного речеведения. Типовые задачи лингвистической экспертизы как рода судебной экспертизы следует обозначить так: установление смысла речевого продукта и его лингвистическая характеристика. Однако для решения родовых задач лингвистической экспертизы в судопроизводстве, помимо собственно знаний о языке и следах (продуктах) речевой деятельности, требуются дополнительные специальные знания в области судебной экспертологии, в рамках которой разрабатываются специальные экспертные методики, учитывающие не только языковую, речевую специфику устного высказывания или текста, но и криминалистическую, криминологическую, экспертную составляющую, не вскрываемую языковедами и речеведами.
Важными являются определение пределов компетенции и требования к квалификации и компетентности эксперта, которому поручается проведение судебной лингвистической экспертизы. Как уже было сказано выше, к специальным знаниям в области судебной лингвистической экспертизы относится комплекс междисциплинарных знаний и формируемых на их основе компетенций в рамках вузовского образования, в том числе по специализации «Речеведческие экспертизы» по направлению подготовки специалистов в области судебной экспертизы.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
