Реале Дж._ Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. 4 том (1184484), страница 69
Текст из файла (страница 69)
Следует говорить не онепознаваемом в принципе, а о неизвестном, могущем стать предметом познания. Это форма имманентизма.Природная реальность подчинена закону эволюции. Если для Спенсера эволюция — переход от гомогенного кгетерогенному, то Ардиго понимает эволюцию психологически — как переход от неразличимого к отчетливому. Вначальном ощущении нет антитезиса субъекта и объекта, внешнего и внутреннего, Я и не-Я. Но между духом иматерией, Я и не-Я, субъектом и объектом очевидны различия. «Дайте мне ощущения в их соединении, и яобъясню вам все феномены. Как философ природы может отделить от науки нагромождения всегонеконтролируемого и неуловимого, так философ духа смог доказать, что знать, чувствовать, хотеть... и сотнядругих априорных способностей есть не что иное, как цепь различным образом расположенных элементов». Всяреальность эволюционирует, как в случае с ощущением, от неясного к отчетливому.
«Неразличимое таковоотносительно отчетливого, из него происходящего. Это процесс с постоянным ритмом, и «бесконечноеразнообразие форм не есть свидетельство высшей рациональности или провидения, скорее они результат простоймеханической работы». Человеческая мысль, говорит Ардиго, — один из случайных продуктов космическойэволюции, «случайное формирование, более или менее странная форма облака, которое, прежде чем исчезнуть,оставляет след на небе и золотит солнце».5.9.
Мораль и обществоПод всеобщий закон эволюции подпадает и человек. Непредсказуемость событий не означает, что он свободен.«Свобода человека, т. е. разнообразие его действий, есть множественность психических явлений и инстинктов,если их можно так назвать». Стало быть, человек — это природа, мышление — продукт эволюции природы,человеческая воля не свободна, как и любое природное явление. Ардиго критикует все формы религиозной иметафизической морали. Идеальность и моральные нормы рождаются как реакции асАрдиго: мораль и общество 221социированных людей.
Приняв форму моральных норм, они становятся обязательными, влекут за собойответственность и санкции в случае их нарушения. Мораль в основе своей эволюционна. Альтруизм социальномотивирован. «Позитивистская мораль, — добавляет философ, — прямое и непосредственное следствие изЕвангелия».Социология, по Ардиго, есть теория естественного становления идеи справедливости. Справедливость какприродный закон воплощена в позитивном праве, ей противостоит справедливость естественного права.Последняя, впрочем, есть идеал, формирующийся в сознании под действием позитивного права, хотя не до концаим реализуется.В политике Ардиго был либералом.
Борясь с масонами, он оспаривал любую форму обскурантизма исектантства. По поводу марксистской материалистической концепции истории он писал, что наряду сэкономическим фактором общество формирует множество событий, пренебрегать которыми нельзя. Будучилибералом, он живо интересовался социалистическими идеями. Неудивительно, что начальное философскополитическое образование некоторые социалисты связывали с «Моралью позитивистов».
Неутомимый борец сидеализмом и бергсонианством, Ардиго собрал вокруг себя единомышленников, среди которых были Дж.Маркезини, Л. Лиментани, Дж. Тароцци, Р. Мондольфо, Дж. Дандоло и А. Леви.222пустаяДж. Реале и Д. Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. От романтизма до наших дней (4) —Издательство «Пневма», С-Петербург, 2003, 880 с, ил.Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru142223ЧАСТЬ 7. РАЗВИТИЕ НАУКИ В XIX ВЕКЕ.ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ И КОНВЕНЦИОНАЛИЗМНаука имеет целью сэкономить опыт посредством предвосхищения и репродукции фактов в уме.Эрнст MaxФизик, отказавшийся от одной из своих гипотез, должен плясать от радости, как если бы совершил неожиданноеоткрытие.Анри ПуанкареФизик должен подвергнуть экспериментальной проверке не одну из гипотез, а все вместе.
Когда опыт не в ладу спрогнозами, это говорит о том, что по крайней мере одна из комплекса основополагающих гипотез неприемлема и должнабыть изменена. Но опыт не указывает, какую именно следует изменить.Пьер Дюгем224Чарльз Дарвин (1809—1882)225Глава 8. Развитие науки в XIX веке1. ОБЩИЕ ВОПРОСЫ■Дж. Реале и Д.
Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. От романтизма до наших дней (4) —Издательство «Пневма», С-Петербург, 2003, 880 с, ил.Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru1431.1. Когда наука приобретает философский смыслТесное переплетение философских идей и научных теорий, черты эволюции, обнаруживаемые как в науке, таки в смене философских образов человека, истины, мира, заставляют философов, далеких от специальных научныхпроблем, быть внимательными к проблемам развития науки.
Процесс ригоризации математики, возникшие нарубеже веков математические антиномии угрожали всему зданию математического знания. В то же времянеевклидова геометрия поколебала одну из философски укорененных идей, согласно которой аксиомы Евклидовойгеометрии принадлежат к разряду самоочевидных и необсуждаемых аксиом. То, что считалось незыблемыми«принципами», в рамках неевклидовой геометрии стали трактовать как «начала» и «конвенции». Это типичныйпример того, как технические результаты, полученные в научном исследовании, могут перевернуть философскиетеории. Очевидно, что выбор в пользу определенной теории отражается на представлении о человеке: способный кабсолютным истинам человек — далеко не тот же самый, который удовлетворяется «конвенциями».
Физикапрошлого столетия привела механистический образ Вселенной в конце века к необратимому кризису. Спормеханицизма с витализмом не закончился очевидной победой первого. Биология поставила перед философскойантропологией и религиозной мыслью нешуточные проблемы. Дарвиновская эволюционная теория биологическихвидов сделала образ человека радикально иным.Значительные результаты были получены в математике, физике, биологии, химии, эмбриологии, физиологии,анатомии, фармакологии, геологии, кристаллографии, астрономии, истории.
Клеточная теория Рудольфа Вирховапоказала, что «животное существо есть сумма витальных единиц, каждая из которых обладает всеми226 Развитие наук в XIX векехарактеристиками жизни». Так зародилась генетика. Моравский монах-августинец Грегор Мендель (1822—1884) соединил свои познания из области математики с ботаническими, скрещивая семена горошка в течениевосьми лет. Так появились законы наследственности Менделя: закон расщепления и закон независимогокомбинирования признаков. Возможно, идеи Менделя были слишком непонятны для той эпохи: он умер в 1884 г.
вполной безвестности. Только в 1900 г. три ботаника — голландец де Фриз, немец Корренс и венгр Чермак, —независимо один от другого, пришли к закону наследственности, признав приоритет Менделя. Тогда же возниклиспоры относительно бактерий и других микроорганизмов. Пастер показал, что они присутствуют в атмосфере икапельным путем распространяются, что их можно разрушить высокой температурой, сделав культурную средустерильной.1.2.
Наука и общество в XIX векеНе будем забывать и о технических достижениях прошлого столетия. Их следует рассмотреть в широкомсоциальном контексте, отмеченном великой индустриальной революцией. Знаком обновления высшей школыстали Ecole Polytechnique (детище французской революции), институты Гейссена, Дрездена, Монако, такжеполитехнического типа. Микробиология побеждает инфекционные болезни. Открытия в областиэлектропроводимости позволили создать телефон (через пятьдесят лет экспериментов появились телефон безпроводов, радио и радар), динамо-машину, всю индустрию электрических машин.Хотя связь между индустриальным обществом и развитием знания очевидна, не следует впадать в социологизм,полагая, что наука была фатально замкнута на утилитарные проблемы. XIX век — еще и век филологии и истории,искусства и археологии.
Математика, геометрия, эволюционная теория, астрофизика родились не потому, что онислужили индустрии, той или иной власти. За спиной науки не промышленный король или монарх, но вся историянародов, культурная память поколений, другими словами, — западная традиция.Сфера истины — как тогда, так и теперь — богаче и шире, чем сфера полезного. Это можно увидеть на примерегенетики (когда она родилась, никому не была нужна) и лингвистики. Сравнительная грамматика и открытиефонетических законов стали гордостью немецкой науки. Они служили умножению познания, внесению в негоразумного порядка (экспликативного и эвристического). Без этого сложно понять логику индустриальнойреволюции.
Две науки, вышедшие из сферы метафизики и исследующие сущность и глубинные законы общества,структурируют свой предмет и методМатематика 227именно как собственно научные дисциплины: психология (школа Вундта) и социология (Дюркгейм).2. ПРОЦЕСС РИГОРИЗАЦИИ МАТЕМАТИКИМатематика XIX века, в отличие от века Эйлера и Лагранжа, характеризуется сильным тяготением к строгостив том смысле, что при объяснении понятий различных теорий и определении дедуктивных процедур решительноизгоняется очевидность как инструмент обоснования математических результатов. Этот процесс начался с«редукций» Луи Огюстена Коши (1789—1857), его анализа бесконечно малых (понятий предела, производной,интеграла и т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
