Миронов В.В. Современные философские проблемы естественных_ технических и социогуманитарных наук (2006) (1184475), страница 162
Текст из файла (страница 162)
Для непредвзятого изучения культур нельзя применять 1 Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996. С. 380. 576 4. Философские ироблемы социально-гуманитарных наук понятия, замкнутые в одной культурно-языковой системе или ареале, но необходимо использовать универсальные понятия, позволяюшие охватить разнохарактерность культурных миров и применить сравнительную антропологию. Понятия, лексически воплощенные во всех языках мира, «могут образовать прочный фундамент для наших попыток построить непредвзятую, универсально значимую психологию кулътуры», что позволяет нам говорить о «духовном единстве человечества», несмотря на все громадное разнообразие его культур»г. Опираясь на работы других исследователей, Вежбицкая проводит своего рода «кастинг» лексических универсалий как своеобразных идеализированных объектов на предмет включения их в новую науку — психологию культуры.
В качестве важнейшего нового приема построения ПК как теории Вежбицкая предлагает создание «культурно обусловленных сценариев», позволяюших достичь цель этой науки — преодолеть разрыв между «духом» и культурой, рассуждать о них по-новому. «Культурно обусловленные сценарии» вЂ” это краткие предложения или небольшие последовательности предложений, посредством которых делается попытка уловить негласные нормы культуры какого-то сообшества «с точки зрения их носителя» и одновременно представить эти нормы в терминах обших для всех людей понятий. В целом Вежбицкая поддерживает идею о том, что для гуманитарной теории в рамках ПК необходимы прочные концептуальные основы — понятийный аппарат, «способный представлять как универсальные, так и специфические для данной культуры аспекты концептуализации мира», что и разработано в ее исследованиях в качестве универсального семантического метаязыка, выполняющего функции научного языка в лингвистической теории, а также теория «культурно обусловленных сценариев», несущих функцию теоретических схем, в частности в структуре теоретической психологии культуры.
Для понимания характера философских проблем языка в контексте экзистенциально-герменевтического подхода обратимся непосредственно к идеям В. Гумбольдта и Х.Г. Гадамера. В этом случае язык рассматривается не на уровне предложений и их совокупности, но на уровне языка как целостности, где язык — это уже не столько «средство», система знаков и их значения, сколько культурно-исторический контекст и, более того, «горизонт онтологии».
В этом случае опыт герменевтики, ее «онтологический поворот на путеводной нити языка» (Гадамер) оказывается предельно значимым для философии познания, преодолевающей «чистый гносеологизм». Впервые такой подход предложил и разработал В. Гумбольдт, идеи которого о языке как особой «энергии», «особенном мировидении» и другие привлекли внимание ведуших представителей герменевтики — Гадамера и Хайдеггера, принимавших эти ' Там же. С. 38Ъ 577 4.!4.
Философские проблемы специальных наук идеи в качестве исходных в рассуждении о языке и его онтологической роли. Гумбольдт справедливо поставлен в ряд с другими герменевтиками, он признан не только одним из основоположников языкознания, но и создателем особой концепции языка, где понимание выдвигается на передний план. Знаменитая позиция 12 фундаментальной работы Гумбольдта «О различии строения человеческих языков и его влияние на духовное развитие человечества» (1830 — 1835) содержит принципиальные суждения о языке как деятельности. Это особого рода деятельность — речевая, предполагающая связность, целостность, совокупность, и поэтому расчленение языка на слова и правила лишает язык его живой сущности, являет его лишь как «мертвый продукт научного анализа».
Гумбольдт точно выражает диалектику деятельностного, живого языка, сутцность которого «есть нечто постоянное и вместе с тем в каждый данный момент преходящее», и главное — «язык представляет собой постоянно возобновляющуюся работу духа», а «определение языка как деятельности духа совершенно правильно и адекватно уже потому, что бытие духа вообще может мыслиться только в деятельности и в качестве таковой»'.
Существенны мысли Гумбольдта о понимании, которое трактуется отнюдь не как овладение смыслом слов и предложений, но как осуществляющееся «посредством духовной деятельности» на основе двух важных факторов. Прежде всего это общение — «наличие слушающего и отвечающего», при котором слово обретает свою сущность, а язык— полноту. В общении он видит даже своего рода «спасение» от заблуждений, поскольку при всем том, что познание истины и ее достоверность заложены в самом человеке, его духовное устремление к ней всегда подвержено опасностям, преодоление которых, по Гумбольдту, гарантирует постоянное общение с другими людьми, поскольку речевая деятельность предстает как соединение индивидуальных восприятий с общей природой человека.
За этим стоит понимание того, что разные уровни и формы социальности и социокультурной обусловленности языка в коммуникациях субъекта обретают личностную форму, включаясь в «концептуальную смысловую систему» носителя и интерпретатора языка. Язык в целом не только создает возможность мышления и понимания, фиксацию результатов этого процесса в значениях слов и грамматических категориях, но предполагает такой феномен, как языковая апперцепция или «языковое мировидение».
Вводя этот термин, Гумбольдт полагал, что «язык — это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека», что «язык — не просто средство обмена, служащее взаимопониманию, а поистине мир, который внутренняя работа духовной силы призвана поставить между собою и предмета- ! Гумбольдт Д. фол. Избр. труды по языкознанию. М., !984.
С. 70. 1 «.41 ее 4. Философские проблемы свивал»но-гуманитарных наук ми...», что их 'различие состоит не только в отличиях звуков и знаков, но и в различии самих мировндений»'. Язык отображает не столько свойства внеязыкового мира, сколько способ, каким дан этот мир человеку, отношения человека к миру. Эти отношения, само «мировидение» зависят от семантического членения, присущего каждому языку. В результате того, что язык принадлежит целому народу, передается, смешиваясь, очищаясь, преображаясь, от поколения к поколению, от народа к народу, он в конечном счете создает человеческий род в целом; тем самым язык становится «великим средством преобразования субьективного в объективное, переходя от всегда ограниченного индивидуального к всеобъемлюзцему бытию»3 Гумбольдт проницательно подмечает, что по отношению к познаваемому язык субъективен, но для субъекта он объективен, поскольку есть «отзвук общей природы человека». Что касается истины, то он обнаруживает, как уже отмечалось, возможность уточнять достоверность знания, очищать его от заблуждений благодаря коммуникативности познания и использования языка.
Кроме того, из зависимости мысли и слова, по Гумбольдту, следует, что язьпси являются не только выражением известной истины,но, что особенно важно, н средством открытия новой истины. Для него совокупность познаваемого — целина, которую предстоит обработать мысли. «...Наступает процесс внутреннего восприятия и творчества, из которого и становится совершенно очевидным, что объективная истина проистекает от полноты сил субъективно индивидуального. Это возможно только посредством языка и через язык»3, который, в свою очередь, выводит познание на объективные моменты. Итак, на передний план выдвигаются особые свойства языка, связанные с внутренней деятельностью духа, где язык выступает не просто как средство для взаимопонимания, но как подлинный мир между духом (субъектом) и предметами.
Отмечая зту важную особенность у Гумбольдта и не переставая удивляться его глубинным прозрениям в существо языка, Хайдеггер в статье «Путь к языку» ставит вопрос: почему он определяет язык именно как мир н мировоззрение? И сам отвечает: «Потому что его путь к языку обусловлен не столько языком как языком, сколько стремлением в единой картине представить совокупность духовно-исторического развития человечества в его цельности, но одновременно также и в его всегдашней индивидуальности... Гумбольдтовский путь к языку берет курс на человека, ведет через язык н сквозь него к иному: к вскрытию и изображению духовного развития человеческого рода»4. Хайдеггер, высоко оценив- ~ ГУмбольдт Л.
фоя, Указ. соя. С. 304. 3 Там же. С. 318. 3 Там ие. С. 320. "Хайдеггер М. Путь к языку // Время и бытие: Статьи и выступления, М., 1993. С. Збз. 579 4.14. философские проблемы специальных наук ший трактат «О различии строения человеческих языков...» как определяюший всю последующую лингвистику и философию языка, полагал, что это основа, «общий кругозор для вглядывания в язык».
Казалось бы, известно, что сущность человека покоится в языке, что мы существуем прежде всего в языке и при языке, но вместе с тем мы далеки от языка, сводим его к отдельным функциям обозначения и говорения, а необходимо понять его целостную, культурно-историческую, человеческую, в конечном счете онтологическую природу. Хайдеггер обозначает это своего рода формулой «дать слово языку как языку» и решает эту задачу в значительной мере опираясь на трактат Гумбольдта.
Гадамер во всех своих работах об языке также исходит из идей Гумбольдта, стремясь обосновать «онтологический поворот герменевтики», рассматривая, в частности в «Истине и методе», язык как среду герменевтического опыта, как горизонт герменевтической онтологии и опыт мира, полагая необходимым обосновать языковой характер герменевтического процесса, а вербальность — как определение герменевтического предмета.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
