Диссертация (1173765), страница 88
Текст из файла (страница 88)
и его Царице, иих детем… хотети добра во всем в правду, безо всякия хитрости». Он воспроизводил главный запрет, содержавшийся еще в крестоцеловальных записяхИвану Грозному, и был направлен на предотвращение двух видов «крестныхпреступлений», которые в общественном сознании того времени расценивались как наиболее опасные посягательства.Прежде всего, по записи 1598 г. присягающий обязуется «лиха мне Государю… и его Царице, и их детем, Государем своим… не хотети ни в чем никакого, ни мыслити, ни думати, ни делати ни которыми делы, ни которою хитростию…». В силу этого уже само по себе желание («хотение») какого-либо«лиха» государю, сама мысль (умысел) о том, чтобы ему было причинено зло,расценивались как нарушение «крестного целования» и влекли соответствующие последствия.
Конкретное содержание мотива злоумышления на государяне имело решающего значения для его характеристики как «крестного преступления»1246. Ведь сакрализованная фигура царя сама по себе требовала защиты от любых посягательств.Указанные положения, как представляется, были тесно генетически связаны с закрепленными в Кормчей книге предписаниями о наказании тех, ктоКотошихин Г. К.
О России в царствование Алексея Михайловича / Издание Археографической комиссии. СПб., 1859. С. 24; Тельберг Г. Г. Указ. соч. С. 67.3901246«зло речет на Царя» и «на спасение Царево тщетная поучается». Они явилисьтой формой выражения соответствующих религиозно-правовых норм, котораясоответствовала условиям и потребностям начала XVII в. При этом, наряду скрестоцеловальными записями, в интересах безопасности царя использовались и иные – религиозные в узком смысле - инструменты. Так, Борис Годунов«разослал всюду особую молитву, которую во всех домах за трапезой должныбыли произносить при заздравной чаше за царя и его семейство»1247.Заметим в этой связи, что обычай «государевой чаши» был результатомдлительной эволюции соответствующих языческих ритуалов1248.
Он предписывал на любом застолье первую порцию крепкого вина выпить за здоровьецаря. Как отметил П. В. Лукин, «в каком-то смысле этот обычай можно сопоставить с целованием креста, поскольку социальная и психологическая сущность обоих ритуалов была сходной»1249.Наряду с общим запретом «лихого умышления» на государя, в подкрестной записи 1598 г.
были указаны и конкретные деяния, представляющиеугрозу для царя, царицы, царевича и царевны: «…над Государем своим... вестве и в питье, ни в платье, ни в ином ни в чем лиха никакого не учинити и неиспортити, и зелья лихого и коренья не давати…». В этих положениях нашласвое наглядное отражение практика конца XVI в.1250, опиравшаяся на сложившиеся еще в период ордынской зависимости и господствовавшие в ту эпохупредставления о типичном способе посягательства.
Г. Г. Тельберг по этомуповоду писал: «умысел в этом преступлении был по преимуществу умыслом«волшебным», и средством для реализации его, по взгляду действующегоМолитва, сочиненная по повелению царя Бориса Феодоровича Годунова для чтения натрапезах и вечерях о благоденствии его дома: (Выписка из рукописного Хронографа) //Отечественные записки. 1824, янв. С. 66—73; Ключевский В. О. Курс русской истории.
Т.3. М., 1916. С. 35.1248Соколова Л. В. Чаша государева заздравная // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV – XVI в.). Ч. 2: Л–Я. Л., 1989. С. 508-511.1249Лукин П. В. Народные представления о государственной власти в России XVII века.М., 2000. С. 26.1250Князьков С. Е. О квалификации политических преступлений конца XVI – начала XVIIвеков // Реализм исторического мышления: Проблемы отечественной истории периода феодализма. М., 1991.
С. 123.3911247субъекта, должны были служить зелья, коренья, волхвования и иные способы«порчи»1251.Не случайно в записи 1598 г. выделялся специальный состав «ведовства». В ней предписывалось «Государя... на следу всяким ведовским мечтанием не испортити, ни ведовством по ветру никакого лиха не насылати и следуне выимати… а как Государь... куды поедут или куды пойдут, и мне следу волшеством не выимати и всяким злым умышленьем и волшеством не умышлятии не делати».При этом в записи 1598 г.
были зафиксированы развернутые положенияо недопущении сговора нескольких лиц, направленного на «учинение лиха» и«порчи» государя: «…мне учнет кто говорити, чтоб мне над Государемсвоим... какое лихо кто похочет учинити, или кто похочет портити, и мне тогочеловека никакого не слушати и зелья лихого и коренья у того человека неимати; да и людей своих с ведовством да и со всяким лихим зельем и с кореньем не посылати и ведунов и ведуней не добывати на государьское... на всякое лихо».Практика периода царствования Бориса Годунова показывает, что запрет «порчи государя с помощью ведовства» и обвинения в колдовстве, служили важным средством защиты интересов царя Бориса в борьбе с группировками политических конкурентов, прежде всего, князей Шуйских и Романовых1252.
Так, в описи архива Посольского приказа сохранилась запись про«дело доводное – извещали княж Ивановы Ивановича Шуйского люди ЯнкаИванов сын Марков и брат его Полуехтко на князя Ивана Ивановича Шуйского в коренье и в ведовском деле»1253. По этому делу Иван Шуйский избежалопалы. В последующем родственники Федора Никитича Романова (племянника первой жены Ивана Грозного царицы Анастасии) были обвинены в «зломумысле» - по извету казначея Александра Романова о хранении у него в казнеТельберг Г.
Г. Указ. соч. С. 63, 68.Князьков С. Е. Указ. соч. С. 124.1253Опись архива Посольского приказа 1626 г. Ч. 1. М., 1977. С. 262.39212511252волшебных кореньев и желании «испортить» царскую семью. Они были арестованы ночью отрядом («несколько сот») стрельцов, в ходе ареста дом опальных был подожжен. В казне были найдены мешки с кореньями, которые былидоставлены на патриарший двор, где в присутствии Боярской думы и высшегодуховенства «коренья из мешков» были выложены на стол.
В 1601 г. боярскаядума, в составе которой было немало политических противников Романовых,приговорила Федора Романова и его жену к пострижению в монахи (с именамиФиларет и Марфа), а многих их родственников – к ссылке в дальние города имонастыри. Пострижение в монахи стало мерой безопасности, исключившейвозможность претензий на царский титул со стороны Федора Романова1254.6. Наряду с запретом посягательств на государя, в записи 1598 г.
былапрямо закреплена обязанность «поймать и привести к Государю своему» того,кто «про такое злое дело учнет думати и умышляти на Государево... на всякоелихо, или кто похочет Государя... кореньем или лихим зельем и волшествомиспортити».При отсутствии возможности поймать злоумышленника необходимобыло известить («про того сказати») об умысле на государя. Среди адресатовизвета в записи 1598 г. были указаны не только сам царь, но и его «бояре илиближние люди».
Предписание активных действий усиливалось включением втекст присяги соответствующим запретом – «не утаити мне того ни которымиделы, ни которою хитростию». Он подразумевал, вероятно, как недонесение,так и укрывательство злоумышленника.В записи 1598 г.
указывались и источники той информации, о которойнеобходимо было «доносить до государя». Они трактовались достаточно широко: «…а у кого уведаю, или с стороны услышу у какого человека нибудь,кто про такое злое дело учнет думати…». Таким образом, обязанность поимкиили доноса возникала во всех случаях, когда человек непосредственно или опосредованно узнавал не только о действиях или словах, но и о чьих-то мыслях,Голикова Н. Б.
Указ. соч. С. 29; Скрынников Р. Г. Борис Годунов. М., 1978. С. 132, 135136.3931254связанных со «злым делом» против государя1255.Наличие во всеобщей присяге публично-правовой обязанности изветав политических условиях конца XVI – начала XVII вв. (царствование выборного царя, не имевшего явных наследственных прав на престол1256) привело кзаметному увеличению количества доносов. Несмотря на то, что сфера изветакасалась только личности государя и была уже, чем присяга в целом, она небыла четко ограничена, поэтому отдельному человеку было непросто уяснить,когда именно обязанность извета возникает, а когда такой обязанности ещенет1257.
В результате, как отмечал В. О. Ключевский, «донос и клевета быстростали страшными общественными язвами: доносили друг на друга люди всехклассов, даже духовные; члены семейств боялись говорить друг с другом;страшно было произнести имя царя - сыщик хватал и доставлял в застенок». Вусловиях сохранившейся с прежних времен системы поощрения изветов сформировалась «сложная сеть тайного полицейского надзора, в котором главнуюроль играли боярские холопы, доносившие на своих господ, и выпущенные изтюрем воры, которые, шныряя по московским улицам, подслушивали, что говорили о царе, и хватали каждого, сказавшего неосторожное слово». Извет былВ записи 1598 г. была указана и не встречающаяся в последующем специальная обязанность «не утаити» про ставшее известным «ведовское дело» (см.: Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи...
Т. 2. № 10. С. 59).1256Зафиксированные в Соборном определении об избрании царем Бориса Годунова сведения о том, что Иван Грозный, поручая Борису своего сына Федора, сказал: «По его преставлении тебе приказываю и царство сие», а царь Федор, умирая, будто «вручил царство свое»тому же Борису, являются, по определению В. О. Ключевского «выдумками» патриархаИова, редактировавшего соборное определение. «Борис был не наследственный вотчинникМосковского государства, а народный избранник, начинал особый ряд царей с новым государственным значением.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
