Диссертация (1173765), страница 46
Текст из файла (страница 46)
Военная победа князя Дмитрия рассматривалась как подтверждение несправедливости действий князя Андрея.Таким образом, такое традиционное охранительное средство как военное принуждение («рать») было впервые использовано русскими князьями длязащиты политического строя великого княжения Владимирского от противоправного с их точки зрения посягательства одного из Чингизидов. При этомбыло умело применено и такое правоохранительное средство как обращениеза признанием права (на титул великого князя) к представителю ордынскихвластей – беклярбеку темнику Ногаю, который поддержал князя ДмитрияАлександровича.Для защиты русского политического строя великим князем Владимирским было самостоятельно применено и еще одно традиционное для Русиохранительное средство – причинение смерти боярину одного из князей за посягательство на междукняжеский мир и братский союз князей.
Как уже отмечалось, в отношении последствий междукняжеских конфликтов на Руси еще вдомонгольское время сложилось договорное правило: «оже ся князь извинит,Попытка великого князя Андрея Ярославича в 1252 г. противостоять «Неврюевой рати»была неудачной – его «погаными побежедени была», сам князь Андрей бежал «за море».Не исключено, что для противостояния монголам у князя не было достаточно правовыхоснований, так как причиной карательной экспедиции против Переяславльского княжества,по некоторым данным, стало невыполнение ханских приказов о проведении переписи населения. По монгольским законам такое неповиновение влекло солидарную ответственностьвладетеля территории и всех его людей: смерть мужчин и конфискацию жен, детей и имущества.
Поэтому князь Андрей предпочел «бегати, нежели цесарем служити» (ПСРЛ. Л.,1926–1928. Т. 1. Вып. 1–3. Cтб. 473). См.: Храпачевский Р. П. Экономическая составляющая«Неврюевой рати» (по монгольским источникам) // Восточная Европа в древности и средневековье. XXV Чтения памяти чл.-корр. АН СССР В. Т. Пашуто и памяти чл.-корр. АНСССР А. П. Новосельцева. М., 2013. С. 264–268.206586то в волость, а муж у голову»587. В соответствии с ним на основании совместного решения князей виновные бояре могли быть подвергнуты смерти.Именно такая мера была, по сообщению летописи, применена в 1283 г.588к одному из бояр князя Андрея Семёну Тонильевичу: «убиша на Костроме Семена Тонглиева, коромольника льстиваго, бояре княжи Дмитриевы, Онтон даФофан, повелением княжим»589.
Вероятно, этот боярин был признан главнымвиновником распри князей-братьев. Летопись говорит о том, что князь Андрейездил в Орду в 1281 и 1282 гг. «с советником своим и с приспешником с Семеном Тонильевичем», который участвовал в выдвижении перед ханом обвинений против великого князя Дмитрия Александровича: «яко и тебе царю повиниватися не хощеть, и даней твоих тебе платити не хощет». Это спровоцировало необоснованное, произвольное лишение князя Дмитрия титула великого князя и разорительный поход татарской «рати»: «и много зла створишахристианом».
После возвращения от темника Ногая, примирения с князем Андреем и восстановления своего статуса великий князь Дмитрий Александрович «посла дву боаринов своих… на Кострому изымати тайно Семена Тонильевича, и изпытати его потонку о всем, и убити… Глаголаша ему Антоней иФофан: «ты поднимал еси царя Ординскаго, и приводил еси Татар на нашегогосподина великого князя Дмитрея Александровича».
Летопись трактует причинение смерти не признавшему вину и нераскаявшемуся боярину в качествемеры безопасности, имеющей целью предупредить новое столкновениемежду князьями-братьями: «аще ничтоже повеси нам бывших, и ныне настоащих и впредь хотящих быти от твоего господина нашему господину, имамытя убити»590.Ипатьевская летопись... Стб. 603–604.В этом же году на Русь был поставлен новый митрополит Максим (грек) – следующийпосле умершего в 1280 г.
в Переяславле-Залесском митрополита Кирилла (Летописныйсборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью // Полное собрание русских летописей. Т. 10. СПб., 1885. С. 139, 161). Максим «перенесеся с Киева в Москву, радиТатарския обиды и непокоя; и оттоле [начаша] митрополиты Киевския в Москве жити» (Летописец новгородский церквам божиим // Новгородския летописи. СПб., 1879. С. 208).589Московский летописный свод конца XV в. ... С. 154.590Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. Т.
10. С. 160-161.207587588При этом, судя по летописи, решение о расправе было принято княземДмитрием единолично (или по совету со своими боярами). Иными словами,форма принятия решения об экзекуции, как и порядок ее реализации не соответствовала прежним русским традициям. Вместе с тем, в них прослеживаетсявлияние монгольской практики.Известно, что монгольские законы предусматривали строгую ответственность должностных лиц за несоблюдение данного перед богами обещания хранить верность, а также нарушение установленного по воле богов порядка, несоблюдение закрепленных Великой Ясой и провозглашенных ханамизапретов.
Если, например, тысячник допускал провинность, хан направлял кнему посла, который приводил в исполнение ханское решение о наказании.Оно заключалось либо в смертной казни (в этом случае посол доставлял хануголову казненного), либо в наложении штрафа (выплаты золотом, драгоценностями)591. Схожий порядок мы наблюдаем в действиях великого князя Дмитрия Александровича – он единолично принимает решение о смертной казниСемена Тонглиева и направляет своих бояр к провинившемуся должностномулицу в Кострому для его исполнения.Показательно, что Московский летописный свод конца XV в. называетубитого боярина «коромольником льстивым»592.
Как уже отмечалось, такоеобщественно опасное явление как «крамола» применительно к событиям XI–XII вв. упоминалось в летописях неоднократно593. Вместе с тем, тогда речь нешла о наказаниях за крамолу. Дело Семена Тонглиева показывает, что с концаXIII в. ситуация меняется. Летописи упоминают уже о причинении за крамолуСм.: Джувейни А. М. История завоевателя мира.
М., 2004. С. 25.Московский летописный свод конца XV в. ... С. 154.593См.: Алексеев Ю. Г. Судебник Ивана III. Традиции и реформа. СПб, 2001. С. 211–213.208591592смерти, которая, вероятно, начинает применяться в соответствии с ордынскими правилами ответственности за неподчинение властям594. Именно наказуемые нарушения установленного политической властью порядка получаютв Русских землях рассматриваемого периода устойчивое общее наименование— «крамола».Анализ источников показывает, что понятие крамолы охватывало широкий круг деяний, совершаемых как индивидуально, так и коллективными действиями больших групп людей, и связанных с «раздорами в правящихслоях»595. Нередко как крамола в летописях характеризуются действия горожан, совершаемые на основании вечевых решений, но направленные противкнязей или иерархов церкви596.
Обвинения в крамоле становятся инструментом в защите политического строя, при котором князья и церковь играют вполитической системе преобладающую по сравнению с вечем и населениемгородов роль. Такая система находила поддержку и у монгольских властей. Обэтом свидетельствует, в частности, пример, когда по решению русского князяк крамольникам была применена не смертная казнь, а денежное взыскание,причем в соответствии с принципом коллективной ответственности «за коромолу» были наказаны все горожане. Речь идет о грамоте князя Мстислава Даниловича Владимиро-Волынского, данной жителям г.
Берестья (ныне г. Брест)в 1289 г. В ней всем жителям города назначалось наказание за их «коромолу»:Например, в 1358 г. царевич Мамет-Хожа «наборзе позван бысть в Орду от царя… занеже к царю в крамолу вниде. …и убьен бысти тогда повелением царевым» (Московский летописный свод конца XV в.
... С. 180).595Рогов В. А. История уголовного права, террора и репрессий... С. 92.5961310 г.: «Брянцы же выдаша князя Святослава, коромольницы суще, повергше стягисвоя, бежаше» (Московский летописный свод конца XV в. ... С. 159); 1332 г.: «Въсташакрамольнице в Новегороде, и отъяша посадництво у Федора у Ахмыла и даша Захарьи Михайловичю» (Новгородская первая летопись... С. 99, 344); 1337 г.: «Наваждением диаволимсташа простая чать на анхимандрита Есифа, а думой старого архимандрита Лаврентия, иствориша вече, и запроша Есифа в церкви Св.
Николы, и седоша около церкви нощь и денькоромолницы, стрегуще его» (Новгородская первая летопись... С. 100). В. А. Рогов, обративвнимание на то, что в Псковской судной грамоте «крамола» не упоминается, связал это обстоятельство с особенностями политического устройства в республиканских регионах Руси(Новгород, Псков) (Рогов В. А. История уголовного права, террора и репрессий в Русскомгосударстве XV–XVII вв. М., 1995). Данные летописей, вместе с тем, показывают, что понятие крамолы все же существовало и в этих регионах.209594регулярная повинность в натуральной форме («…уставляю ловчее на берестьаны и в векы за их коромолу») и «единовременный штраф», возложенный накаждого владельца городской усадьбы («А на горожанах 4 гривны кун», т.
е. 1гривна серебра) 597.Официальная княжеская летопись показывает, что под «коромолой» вданном случае понимался заговор, направленный на передачу города во владение князю, не имеющему на то законных оснований. Город Берестье бездетный владимирский князь Владимир Василькович завещал своему двоюродному брату Мстиславу Данииловичу. Однако жители Берестья, вопреки волевладимирского князя, заключили договор с князем Юрием Львовичем— племянником Мстислава, по которому он стал княжить в этом городе.Ситуация усугублялась тем обстоятельством, что завещание князя Владимира было ранее одобрено ордынским ханом.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
