Диссертация (1173765), страница 33
Текст из файла (страница 33)
В. Лукин, являлись проявлениемадаптированного к новым условиям «потока и разграбления»388. Так, в 1079 г.князь Олег Святославович, который выступал против старшего брата Всеволода, ставшего киевским князем, был схвачен в Тьмутаракани, передан греками жил в Константинополе, а затем на острове Родос как почетный пленник. В1129 г.
киевский князь Мстислав, ставший родственником правившей в Византии династии после того как его дочь была выдана «в грекы за царь», «поточи… полотьскии княз с женами и с детми, в Грекы, еже преступишахрестьное челование», «и оусажа оу три лодьи и поточи и Царюградоу за неслоушание их, а моужи свои посажа по городом их».
Полоцкие князья былиобвинены в отказе от участия в войне с половцами: «не бяхоуть его воли и неКнязь Давыд был обвинен в том, что жег города Святослава. Святослав требовал наказать Давыда: лишить его волости (см.: Ипатьевская летопись... Стб. 603–604).386Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права... С. 102–103.387Владимирский-Буданов В. Ф. Обзор истории русского права...
С. 328–329.388Лукин П. В. «Поточи» Мьстиславъ Полотьскии князь. Об одной из форм наказания вДревней Руси // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2007. № 1 (27). С. 20-35.148385слышахоуть его, коли е зовяшеть в Роускоую землю в помощь, но паче молвяхоу Бонякови шелоудивомоу во здоровье»389.Можно предположить, что указанная мера была применена под влиянием включенного в Кормчую книгу адаптированного перевода главы 3 титула XVII византийской Эклоги.
Ее оригинал содержал обширные материальные и процессуальные положения об ответственности за заговор против императора и государства390. Однако и форма, и содержание перевода (соответствующая норма была помещена в главу 3 раздела 16) существенно отличались отвизантийского первоисточника. Преступление здесь описывалось следующимобразом: «Аще кто со иными клянется на христианское житие разрушение творити, таковаго убо подобаше в той час умертити, яко всему разрешению поучившуся»391.Как видим, в адаптированной норме вообще не упоминался император.Смертная казнь здесь предполагалась за заговор («кто со иными клянется»)против всего религиозно-общественного строя — «христианского жития».При этом упор был сделан на религиозную основу политической общности.Именно посягающий на «христианское житие» мог рассматриваться как«намеревающийся все разрушить».
Отказ полоцких князей от борьбы с половцами вопреки крестному целованию вполне мог быть квалифицирован как такое посягательство на «христианское житие».В то же время функция вершителя суда по подобным делам в соответствии с адаптированной нормой оставалась за царем: «…подобает таковаго наместе под твердою стражею блюсти, и цареви о нем возвестити. И яко же прочее той изволит, и совещает творити, да творят о нем». Сохранено и содержав-Ипатьевская летопись...
Стб. 293, 303–304.В Эклоге: «Поднимающего восстание против императора или злоумышляющего, илипринимающего участие в заговоре против него или против государства христиан в тот жечас должно предать смерти как намеревающегося все разрушить» (Эклога. Византийскийзаконодательный свод XIII в. М., 1965. С. 68).391См.: Кормчая. М., 1810. С. 133 (часть II).149389390шееся в Эклоге объяснение такого порядка: «Но да не неции враждою многажды суще к иным бе при убиют, ответ по следи приносяще, яко на царствоглаголя». Возможно, именно эта норма стала основанием для задержания полоцких князей и направления их в Царьград. Здесь вновь, как и в случае с восстановлением вир при князе Владимире, просматривается дуализм древнерусского уголовного права, стремление русских князей жить в соответствии и собычаями (изгнание, «поток и разграбление), и с христианскими законами.11.Изучение эволюции правовых средств защиты политическогостроя Древней Руси после принятия христианства позволяет говорить о некоторой дифференциации фактических оснований применения в этих целях мерколлективного и индивидуального принуждения.11.1.
Как показывает изучение древнерусских источников, отдельныевиды посягательств собственно на политический строй в них формально невыделялись. В то же время летописи позволяют полагать, что в правосознаниисформировалось устойчивое общее понятие проступков, нарушающих основыполитического строя и публичной безопасности. Они обозначались древнерусским словом «котора», а в последующем его церковнославянским аналогом«крамола»392, означавшим «спор, распрю».В церковно-славянском языке слово «крамола» было заимствовано изболгарского («шум, тревога, волнение, ссора»)393. Отражавшее идею противоречия (размолвки)394, а также вражды, подстрекательства и заговора395, это«Котора» — Ипатьевская и Лаврентьевская летописи, «коромола», «крамола» — Новгородская первая и Московская великокняжеская летописи.393См.: Полный церковно-славянский словарь.
М., 1993. С. 267; Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. Т. 2. М., 1986. М. Фасмер видел источник этого слова вгерманских языках, указывая, в частности, на древнесаксонское «karm» — сетование, жалоба, плач, а также на англосаксонское «cearm» — крик.394В древнерусском «кроме» — отдельно, напротив (Словарь русского языка XI–XVII вв.Вып. 9. М., 1982. С.
70–71).395«Крамоливый» — враждебный, неприятельский. «Коромолити»: 1. Принимать участиев смуте, устраивать заговор; 2. Подстрекать, побуждать к чему-л (см.: Словарь русскогоязыка XI–XIII вв. Вып. 8. М., 1982. С. 13–14; Словарь русского языка XI–XIII вв. Вып. 7.М., 1982. С. 339).150392слово получило в церковно-славянском языке и иную окраску: крамола — восстание, мятеж396. Именно в этом и близком ему значении слово в последующемиспользовалось широко: «крамольник: 1.
Бунтовщик, мятежник, заговорщик;2. Тот, кто враждебно настроен против кого-либо, строит козни»397.Судя по летописным сообщениям, «котора» («крамола») могла возникнуть как из отношений между князьями (1019, 1073, 1186, 1223, 1235 гг.), таки между князем и населением (1160, 1214 гг.), а также между князем и боярами(1231 г.). Под «которой» в соответствующих случаях понимались: «попыткапротивозаконного захвата княжеского стола» (1019 г.), «заговор или вообщеоппозиция против князя» (1160 г.), «княжеская усобица» (1186, 1235 гг.)398.При этом юридическая природа этого деяния заключалась в несоблюдении политическими субъектами принятых на себя договорных (союзных) обязательств.
Можно согласиться с М. Ф. Владимирским-Будановым, отмечавшимпо конкретному случаю, что «котора», порожденная сговором двух князейпротив третьего (1073 г.), означала нарушение «общего братского союза, стоящего выше частных договоров»399.За исключением отдельных упоминаний о лишении «коромольников»свободы в качестве «меры пресечения»400, летописи не говорят о конкретныхПолный церковно-славянский словарь. М., 1993. С. 267. П. Я. Черных предложил заимствование этого слова из средневекового от «carmula, carmulus» — восстание, мятеж; нопри этом он указал, что вопрос о происхождении слова «остается пока без ясного решения»(Черных П. Я. Историко-этимологический словарь русского языка: 13 560 слов. Т. 1.
М.,1993. С. 439).397Филологи отмечают, что слово «крамола» имело в XI–XVII вв. множество смысловыхоттенков: 1. Мятеж, бунт, волнение, смута, заговор; 2. Вражда, распря, междоусобица; 3.Злой умысел, козни, коварство; 4. Преследования, гонения (Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 8... С. 13–14).398См.: Алексеев Ю. Г. Судебник Ивана III. Традиции и реформа. СПб, 2001. С. 211–213.399Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права... С.
96.400«Изяслав… опроста всех Кыян, их, иже бе поимал Ростислав в коромоле», «Изяслав…всим дасть прощение Кианом ихже бяху изоимали» (1160 г.) (Московский летописный сводконца XV в... С. 70; Ипатьевская летопись... Стб. 516).151396наказаниях за «котору»401, но в то же время отражают необходимость осуждения «котор»: «Котору въздвиже дьявол» (1073, 1235 гг.), «зла крамола»(1186 г.), «крамола безбожных бояр» (1231 г.)402.
Более того, на Любечскомсъезде князей 1097 г. четко прозвучала оценка опасности и вредности «которы» для безопасности государства — Русской земли. На съезде было постановлено: «Почто губим Руськую землю, сами на ся котору деюще?»403. Ещеранее соответствующая идея была отражена в завещании князя Ярослава Владимировича сыновьям (1054 г.): «Да аще будете в любви межю собою, бог будеть в вас, и покорить вы противныя под вы. И будете мирно живуще. Аще либудете ненавидно живуще, в распрях и которающеся, то погыбнете сами, и погубите землю отець своих и дед своих, юже налезоша трудом своимъ великым;но пребывайте мирно, послушающе брат брата»404. Таким образом, деяния, которые нарушали скрепленный крестным целованием междукняжеский союз ипорождали «котору», признавались подрывающими безопасность древнерусского государства и поэтому заслуживающими осуждения и наказания.Такое отношение к «которам» активно пропагандировалось христианской церковью.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
