Диссертация (1173496), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Сохряков, «язык Ильина удивительно богат красочнымиметафорами, эпитетами, сравнениями»86.Особой заслугой И.А. Ильина как писателя стало творческое, далекое отпримитивного копирования внесение в светскую литературу традиций русскойсвятоотеческой духовной прозы XVII – XIX веков.Он вводит в ткань философской прозы пейзажные зарисовки, оставаясь приэтом в своем художественном даровании в полной мере философом и проявляявысокое изобразительное дарование.
Они сделаны с большой силой словеснойживописи. Само восприятие природы как второй по важности после Библииживой, неисчерпаемой книги, полной драгоценных символов и живительнойсилы, подаренных людям их Творцом, сближает эти страницы, в частности, створениями святых Тихона Задонского (вторая половина XVIII века) и Игнатия(Брянчанинова) (середина – вторая половина XIX века). Они в числе своего86Сохряков Ю.И. Философская проза И.А. Ильина // Иван Александрович Ильин / Под ред. И.И. Евлампиева.М: Политическая энциклопедия, 2014.
С. 409.139наследия оставили потомкам книги нестареющей духовной прозы – назовем впервую очередь «Сокровище духовное» святителя Тихона и «Аскетическиеопыты» святителя Игнатия.Прежде чем говорить об отраженном свете этих произведений в творчествеИвана Ильина, коснемся вопроса о месте пейзажной лирики в его книгах. Этоименно лирика, потому что одной из особенностей ильинского стиля здесьстановится сплав точнейших наблюдений над жизнью острого, отточенного вфилософских изысканиях разума и их преломления в горячей, даже временаминакалённо эмоциональной душе.Невозможно пройти мимо и не ощутить, что «пейзажные зарисовки Ильиначрезвычайно лиричны.
Они похожи на чудесные стихи в прозе, удивительнымобразом автору удается создать неповторимый ритм, который невольнозаставляет читателя замедлить «темп» чтения, остановиться, замереть ипогрузиться в созерцание изображаемого, прочувствовать все переживанияавтора, задуматься о смысле и сущности бытия»87.Например, в очерке «Облака» из книги «Поющее сердце...» и сам ритм речи,и тихие восклицания, и таинственные вопросы автора к самому себе рисуют передчитателем светлую картину как бы «живых существ, которые сами плывут вблаженную даль и меня зовут за собой: там жизнь воздушна и светла, легка ирадостна» [Ильин, т.
3, с. 258]. Происходит нечто вроде возвращения в детство,ведь каждому ребенку знакомо это чувство таинственного мира, обозначенногопарящими облаками.Но далее Ильин открывает себе и нам совсем не детский вывод о прекрасноми изменчивом облачном мире, вспоминая и «лермонтовскую мечту стать какони»: «Этот дар дается для того, чтобы нам было куда спастись из этогоперенапряженного, замученного мира, с его злобою и тяготою, с его чрезмернымитребованиями» [Ильин, т.
3, с. 258]. Писатель побуждает и души читателей к темнеобходимым минутам спокойного созерцания, в сущности, всем доступным, без87Сохряков Ю.И. Философская проза И.А. Ильина // Иван Александрович Ильин / Под ред. И.И. Евлампиева.М.: Политическая энциклопедия, 2014. С. 409.140которых невозможно ни художественное творчество, ни сама осмысленнаячеловеческая жизнь.
И с присущей ему афористичностью автор замечает:«Великое зрелище. Щедрый дар. Небесная картина. Божий дар и Божиеутешение», спрашивая при этом у нас: «Если бы мы чаще и дольше созерцалиоблака, то мы, наверное, сами стали бы лучше?» [Ильин, т. 3, с 259–260]. Приэтом «палитра красок у Ильина чрезвычайно богата разнообразными оттенками.Его краски насыщены и очень реальны»88.Изображение осеннего леса у Ильина поражает многоцветьем листьев,пронизанных солнечными лучами, а в очерках «Облака», «Горное озеро», «Горы»царит прорисованная тонкими штрихами черно-белая графика с редкимивключениями голубого или зелёного цвета. На таком фоне свои выстраданные покрупицам жизненные итоги Ильин передает ярко и образно, не забывая осформулированном им самим законе «экономии читательского внимания». И вэтом наблюдения над миром природы оказывают существенную помощьфилософу-художнику.Краски, звуки природы, даже запахи – оживают и на других страницах.Например, в очерке «Шум» (книга «Я вглядываюсь в жизнь...») автор делаетнеожиданный вывод о том, что в природе вне человеческого общества,собственно, шума не существует: «Рокот Рейнского водопада или моря, обвалыгорной лавины, шёпот леса, журчание ручья <...> мы слышим не как шум, а какречь или песню <…>, а человек шумит» [Ильин, т.
3, с. 120]. В эссе «Раннимутром» (книга «Поющее сердце…») живо переданное благоухание весеннихрастений соседствует с выразительным хором птичьих голосов: «Сладостнопахнет сирень, сама изнемогая от своей щедрости; чуть доносятся струи отпервых ландышей; густыми волнами катится от черемухи <…>. А у птиц сущееликование <…>. Все пространства полны нежным щёкотом, близким посвистом идалеким граем; говор, лепет, восклицания и нежданный громкий всписк» [Ильин,т.
3, с. 279].88Сохряков Ю.И. Философская проза И.А. Ильина // Иван Александрович Ильин / Под ред. И.И. Евлампиева.М.: Политическая энциклопедия, 2014. С. 409.141Ю.И. Сохряков особо выделил в пейзажном мастерстве философа, кромередкостного сплава философского и лирического начала, склонность к глубокомураскрытию смысла природных явлений: «Любое явление природы у него являетсяживым символом, прекрасной аллегорией, тайнописью Господа, которую надо свосторгом читать и разгадывать» [Сохряков, с. 239].Нередко философ-прозаик своими аналитическими наблюдениями помогаетчитателю увидеть духовный смысл предметов и явлений действительности. Так, вочерке «Гроза» Ильин пишет: «Гроза учит нас смирению <…>, чудесной надежде,что на небесах всё прекрасно и могущественно» [Ильин, т.
3, с. 201]. В эссе«Радуга» (из книги «Я вглядываюсь в жизнь…») контраст только что бушевавшейгрозы и внезапное появление «светящейся гостьи» с ее «легкими, сверкающимикрасками» воспринимается миром людей, пусть чаще всего неосознанно, как«мягкая улыбка высшего судии», «прекрасное утешение, тихое откровениемировой гармонии, обещание будущей победы высшей силы над силамиугрожающей и бунтующей бездны» [Ильин, т. 3, с. 205-207]. При этом со страницкниги в душу читателя будто веет влажным воздухом, очерк наполнен динамикойи радостью взволнованного поэтического постижения отблеска высшего мира.Примечательно, что этот очерк явно перекликается с бунинским стихотворением«Радуга» (1922), которое, возможно, было неизвестно Ильину, но при этом близкоего строкам и по настроению, и по философским размышлениям:Свет радуги – Творца благоволенье.Он сочетает воздух, влагу, свет –Всё, без чего для мира жизни нет.Он в черной туче дивное виденьеЯвляет нам...89Хотя ни одно из эссе Ильина, связанных с миром природы, ни в чем неповторяет другие, отличаясь и ритмом (то взволнованным, то раздумчивым, то89Бунин И.А.
Радуга // Бунин И.А., Собр. соч. в 6 т. Т. 1. М.: Художественная литература, 1987. С. 365.142напевным), и подробностями – всем им свойственно глубокое, проникновенноепонимание окружающего мира как отражения Небесного откровения.Это роднит произведения Ильина с образным миром трудов названныхвеликих православных святителей – Тихона Задонского (XVII век) и Игнатия(Брянчанинова) (XIX век).
Если мы обратимся к страницам книги первого из них(«Сокровище духовное»), то увидим, что есть и внешнее сходство – она состоитиз 157 статей с духовными размышлениями о различных явлениях внутренней ивнешней жизни человека. Порой в поисках более яркого раскрытия своей мыслисвятитель Тихон также прибегает к образам природы. Он уверен, что всеприродные явления несут в себе глубокий символический смысл. Так, «весна естьобраз и знамение воскресения мертвых <…>; суровыя, аки иссохшие и умершие,древеса и травы во время весны одеваются листвием и различными цветами: таков воскресение мертвых <…> праведных телеса преобразятся в новый, светлый ипрекрасный вид»90 (глава «Весна»). Человек, волею судьбы «стоящий в чести»,облеченный властью, богатством или известностью, уподобляется в одном из этихпоучений «древу высокому посреди малого леса»91.
Он должен помнить о том,что хорошо всем виден, подвержен в отличие от «малого дерева» «всякому ветруи буре». Ему нельзя забывать о необходимом духовном корне – «углубляй и тыверу и надежду твою в благость и всемогущество Божие»92.Порой природные образы у святителя Тихона имеют многогранноесимволическое значение. Так, «малое деревце» – не только символ «юногоотроча», который «чему научится, того и навыкает» и приносит плоды взависимости от воспитания, но и образ «всякой злой страсти» в сердце человека,которая «удобно исторгается <...> пока еще не вкоренилась в сердце и незастарела»93 (глава «Малое деревце»).Отличие от книг И.А. Ильина в том, что у святителя Тихона, как правило, зараскрытием образа следует наставление читателю, это роднит книги с90Тихон Задонский, святитель.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
