Диссертация (1173496), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Многие изних были опубликованы уже после его смерти. Среди них и поэма «Нашежилище, или Быт и бытие изгнанников».Важными особенностями этого произведения является соединение лирики июмора с почти документальным описанием действительности, что побуждаетпредположить демонстративное совпадение личности рассказчика с автором, тоесть принадлежность к автобиографическому жанру.Вместе с авторским «я» читатель движется по небольшой квартире,которую с помощью друзей удалось снять и по мере возможности обжить емувместе с супругой. Во вступлении философ обещает читателю:Восхвалить моё жилище,Что послал мне средь дорогСвоей благостию Бог...112А жилищем я доволен,Ибо я в нем думать волен,Думать сердцем, и любить,И, помыслив, говорить,Как Бог на душу положитИ как совесть мне поможет,Против дела сатаны,Верен чести и ПредметуИ премудрому советуБогом данной мне жены...[Ильин, Письма, с. 245–246].Тон повествования становится то шутливым (недаром в комментарияхсоставитель именует поэму юмористической, хотя, по нашему мнению, это несовсем точно ее характеризует), то серьезным, часто меняясь, как и во всемпроизведении.
При этом в приведенных немудреных строчках Ильину удалосьлаконично сформулировать самую суть своей жизни, ее смысл и цель. Стильстихов несколько напоминает своеобразный язык так ценимых авторомпушкинских сказок.В первой главе под названием «Дом» автор кратко обрисовывает внешнийвид здания, в котором семье было дано найти пристанище.
Создается очень яркаяи выразительная картина. Судя по фотографиям, Цолликон живописнорасположен среди гор, на зеленом берегу большого озера, и если бы не опасныйместный климат, принесший в семью Ильиных тяжелые болезни, это место сталобы для них идеальным убежищем.Но дом, где супругам удалось снять жилье в первые годы жизни вШвейцарии, был далек от совершенства. Ильин честно отмечает все неудобстваего расположения – постоянный шум от гаража, прачечной по соседству,шумливых соседей (тут и хорошо слышимые чужие разговоры, и детские крики, ирадио - «Хитлер два часа орет», страшная примета времени, — все связано снеобычайно тонкими стенами), пыль, запах от развешанного кругом для113просушки белья.
При этом каждая строка пронизана искренней благодарностью задарованный им уголок, в котором писатель с женой нашли кров для труда иразмышлений:Что поделать? Всё же в общем –Мы не ропщем! Мы не ропщем!Мы ведь всё же не бездомны,И укрыты, и укромны [Ильин, Письма, с. 247].Далее Ильин, точно взяв нас за руку и рассказывая, проводит по квартире,описывая ее. Главы так и называются: «Кухня», «Столовая» и так далее. При этомперед читателем раскрывается вся жизнь семьи, переданная с мягким юмором, апорой и с возвышенным пафосом. Она отражена в окружающих людей предметах,что появляются перед нами по мере продвижения по жилищу.Среди описанных в поэме вещей, которые удалось супругам вывезти изГермании, прежде всего те, что хранят память о прошлом и помогают в трудах.Это картины, подаренные преданными друзьями-художниками и привезенные издавнего путешествия по Италии, иконы, книги, фотографии, сувениры, например,серебряные медали с изображением кремлевских реликвий — Царь-Пушки, ЦарьКолокола и Спасской башни (их можно видеть на одной из сохранившихсяфотографий Ильина в его швейцарском кабинете), и даже колосья с родной земли.В повествовании образуются как бы три плана – бытовой (с ним связанаосновная доля шуток в поэме), душевный и духовный.
Внимательный и любящийвзгляд поэта обращен то к «далекому другу»-читателю, то к реалиям своей жизни.Духовный план через описания семейных икон и воспоминания о ихпроисхождении раскрывает нам порой то, что было скрыто ранее в биографииИльина. По соображениям конспирации он практически не оставил воспоминанийо своей жизни, лишь небольшими вкраплениями они встречаются в его перепискеи статьях.
Краткий стихотворный рассказ об иконе, обретенной им во времяареста, – «Спас из тюрьмы» – помогает нам понять, как произошло чудоперерождения Ивана Ильина из молодого интеллигента, вместе с многимидругими с надеждой принявшего революцию в начале 1917 года, в убежденного и114непоколебимого противника Советской власти, поистине огненными словамиобличающего ее ложь и жестокость на протяжении многих лет, нередко рискуяжизнью.Вот как создатель поэмы вспоминает об обретении этого образа,хранившегося в его кабинете в Цолликоне:Я обрёл его когда-то,В третий раз быв заключёнИ случайно приведёнОт бутырского солдатаВ камеру, где наканунеДва святителя земли,Осуждéны бывше втунеВ миг последний вознеслиПред иконой, в подкрепленье,Исповедное моленье...Мне Никандр, епископ ВятскийРазрешил любовью братскойВзять икону навсегда...И с тех пор, когда бедаУгрожает мне ловитвой,Я горячею молитвойПред иконою молюсьИ спокоен становлюсь[Ильин, Письма, с.
258].Митрополит Никандр (Феноменов)68, о котором упоминается здесь, немалопострадал за свою верность Богу и Церкви от Советской власти. При встрече сИльиным он, судя по опубликованной в Интернете биографии, уже не впервые68Никандр, епископ (Феноменов Николай Григорьевич, 1872–1933).115был в заключении (знакомство с Ильиным в Бутырской тюрьме Москвы можетотноситься к 1918, 1920 или 1922 году).Позже в его жизни произошло еще несколько арестов, затем – 4 года лагеря,несколько лет ссылки.
В перерывах он верой и правдой старался исполнять свойсвятительский долг, а в 1933 году, изможденный и не по годам постаревший,скончался в Ташкенте в сане митрополита Ташкентского. Его напутствие, так же,как и дружеское общение с ныне прославленным в лике святых богатырем духаархиепископом Иоанном Рижским (Поммером), убитым в 1934, и другимисамоотверженными священниками, несомненно, во многом укрепило Ильина ипомогло ему в трудах и жизненных испытаниях.Ильин продолжает для нас заочную «экскурсию», сохранившую в годахпамятьоквартире,гдетакмногопередуманоинаписанонемалосущественнейшего для России. В крохотной «опочивальне» на иконе «Ангелстрогий, / Сон лелея их убогий, / Осеняя их крылом, / Ограждает весь их дом...»[Ильин, Письма, с.252].Вот комнатка нежно любимой и преданной жены, «разделительницы бед»,«мадам-кухарки», «музы» и «хранителя» автора Натальи Николаевны, «где живетее мечта».
Здесь рядом с «огромным книжным шкапом» (Ильин пишет о нем: «Яего, как древле раб,/ Полировкою докучной / Обновил порою скучной...) хранитсяикона, на которой «лик Святого Николая <...> из угла глядит престрого на людей,забывших Бога» [Ильин, Письма, с. 263]. В столовой – древний семейный образ«Матерь Божья Умиленье» («для усердного моленья»). Как и другие иконы, авторпоэмы не решается описывать её:Описать икону этуСлабосильному поэтуНевозможно: светел зрак,А слова — как древний мрак,Не способны петь ко свету[Ильин, Письма, с. 259].116Но с удивлением автор отмечает, что образ, написанный свыше двухсот летназад в цветовой гамме с преобладанием алого и золотого цвета, как бы самформирует вокруг себя сходные переливы красок: алое кресло и занавес,золотистая лампа над столом с красной скатертью, «алый цвет закрыл весь пол и вобои себя вплёл...» [Ильин, Письма, с.
259]. И всё же поэт пробует передатьтрудноуловимые чувства, которые рождаются перед родными для негосвященными изображениями:Благость, святость, тишинаИ блаженное прощенье,И любовь душе дана,И струится умиленье:Гимн хвалы душа поет,А лампада свет лиёт[Ильин, Письма, с. 260].Строчки поэмы, связанные с иконными образами, как и некоторыефрагменты переписки И.А. Ильина с И.С. Шмелёвым, позволяют понять, какмного значила в жизни русских изгнанников сердечная, непоказная молитва.Не случайно мы встречаем в поэме так много вкраплений церковнославянскихслов, выражений и словоформ, легко и естественно рождающихся у автора какнапоминание об этом родном для русского человека слоге общения с Богом.Гораздо подробнее описаны многие иные художественные произведения,бережно сохраненные Ильиными и формирующими определенное душевноепространство их жилища.
Прежде всего это картины русских художников,в основном пейзажи уголков родной природы, как бы сбереженные ее частицы,подаренные семье и соседствующие с другими приметами Родины— псковскимкружевным полотенцем, камышами, травинками («память ласковой души»). Этотакже привезенные из давних путешествий по Италии копии картин старыхмастеров (Микеланджело, Маттео ди Джованни, Вероккио, Фра Беато, Леонардода Винчи, Боттичелли), фрагменты произведений античности, итальянскиепейзажи и гобелен.117Описывая «русскую часть» произведений искусства, бережно хранимыхсемьей, Ильин вновь раскрывается перед нами как художник, способный создатьсловами лаконичную и выразительную картину.
Уже в передней, сразу у входнойдвери квартиры Ильиных гостей встречает пейзаж художника Макаровского, накотором изображена деревня в окрестностях Пскова недалеко от Изборска:Усладителен для окаХрам, уснувший на зареУтром рано в ноябре[Ильин, Письма, с. 248].В кабинете Ильина – подаренный на прощание близким другом,оставшимся на далекой Родине художником В.М. Нестеровым этюд:Песня, внятная во снеНепроснувшейся весне...Желто-зрачною листвойВ темный пруд глядят деревья,Повторяя в нем свой строй.Гаснет в небе луч вечерний,И в молчании лесномХод весны, от века древний,Мыслит Бога древним сном [Ильин, Письма, с. 248].Пейзаж, полный ожидания и внутреннего напряжения, воспроизведен здесьтак, что философский строй души и музыкальность поэта светятся буквально вкаждой строке.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
