Диссертация (1173496), страница 27
Текст из файла (страница 27)
В книгах, о которых идет речь в этой главедиссертации, соединяются своеобразные философские размышления, имеющие всвоей основе стержневую духовную составляющую, с символическими илирическимиВ трилогиикартинамиИльинаприроды,великарольяркойэмоциональностьюисповедальногоизложения.авторскогоначала,непосредственного выражения духовного мира автора. Нередко страницыхудожественных произведений философа граничат с ритмической прозой. Этомунет точного жанрового эквивалента в мировой литературе, и данное оригинальноенаследие И.А. Ильина, безусловно, неповторимо и сопротивляется узоститерминологических обозначений.Лирико-философская духовная проза И.А.
Ильина непривычна по жанру истилю для русского читателя и только еще начинает приоткрываться ему, но ужесейчас нередко привлекает активный интерес читателей и исследователей.Одна из основных особенностей авторского стиля Ильина – переплетениепоэтических,возвышенныхобразовсотточенными,почтинаучнымиформулировками. Так, в очерке «Любовь» (из книги «Я вглядываюсь в жизнь.Книга раздумий») рядом с лирическим гимном любви («Любовь подобна радости,которая светит любящему, как солнечный луч, даже сквозь страдания, заботы,неудачи и болезни. И в одиночестве любви есть настоящее утешение; и слезалюбви блаженна» [Ильин, т.
3, с. 198] на той же странице мы встречаем чистонаучное лаконичное высказывание: «Человек становится собраннее; его интересыунифицируются, внимание концентрируется».В эссе «О терпении» (книга «Поющее сердце») Ильин формулируетвыстраданное им понятие близкими к психологической науке определениями:«Терпение совсем не есть “пассивная слабость” или “тупая покорность”, какдумают иные люди; напротив оно есть напряженная активность духа» в борьберади преодоления препятствия. А на соседней странице, уже как будто вжившисьв образ любящего отца, автор советует при отчаянии дать тяжелому горю«свободно излиться в слезах, рыданиях и жалобах; <…> открыть свое сердцеверному другу» [Ильин, т.
3, с. 360]. Но при этом переход от стиля к стилю135выстраивается через своеобразные стилистически нейтральные «мостики» и немешает цельности восприятия.Открывая первую часть трилогии, читатель встречает совет знакомиться слюбой серьезной книгой с «сосредоточенным вниманием <...>, всем сердцем».ЗдесьзадействованоодноизнаиболеелюбимыхИльинымпонятиехудожественного акта, духовного акта: «…Читатель должен верно воспроизвестидушевный и духовный акт писателя, следовать ему, зажить им. Только тогдапроизойдет истинная встреча автора с читателем» [Ильин, т. 3, с. 92].
В сущности,авторпризываетнасквозвращениюдревнейтрадициисерьезногоиответственного отношения к письменному слову, что было свойственно особеннодревнерусской литературе.В любом из этих очерков остается неизменная диалогичность повествования,постоянно подразумевается доверительный разговор с читателем, обменмнениями. Отсюда частые восклицания – «прислушайся», «смотри и радуйся»,«Счастья тебе!» Точнее, это не сам автор вступает в разговор, а очень близкий кнему «герой-автор». Его образ постепенно выявляется на протяжении трилогии:остроумный, доброжелательный, оптимистичный, мужественный, образованный,многоопытный человек, любитель контрастов и парадоксов.
Он предельнососредоточен на своем стремлении передать по крупицам собранные жизненныенаблюдения и выводы собеседнику.Этот второй центральный, собирательный образ трилогии – не менееинтересен. Его черты постепенно проступают со страниц по мере чтения книги.Это человек, пытающийся осмыслить жизнь, но очень робко, погруженный всуету, осаждаемый многими жизненными проблемами, часто несчастный, неимеющий необходимого утешения. Но герою, кроме сочувствия, требуетсяобличение – иначе он не увидит своих бед, не поймет, что в первую очередьвредит самому себе (очерки «Любопытство», «Карьерист», «Сноб», «О духовнойслепоте», «О совести»).
Очерк «Порицание» содержит целую программусамосовершенствования.136Образы рассказчика и автора соединяют в единое целое трилогию лирикофилософской прозы И.А. Ильина, так же как стилистическая общность,некоторые сквозные образы и идеи.Чтобы прояснить сложные вопросы мира человеческой души, Ильинприбегает к жанру притчи, сказки («Добрые и злые феи подошли к колыбеличеловека и принесли ему свои дары. Самая злая из них подарила ему зависть»[Ильин, т.
3, с. 137]), риторическим вопросам («Что могут люди без верности?Ничего…» [Ильин, т. 3, с. 185]), частым восклицаниям («Радуга, ты тень солнца!Ты отблеск вечности!» [Ильин, т. 3, с. 207]). Это порождает активноесопереживание читателя. По-видимому, здесь сказывается опыт Ильина-оратора,лекции которого о русской культуре и истории собирали тысячные аудитории вГермании, Франции, Австрии, Эстонии, Латвии, Швейцарии.Образы природы для автора – «живые символы» жизни человеческой души: вцикле «Дифирамбы» И.А. Ильин открывает нам, что, по его мнению, «вещает намгроза», снег говорит о преображении и вечной гармонии, а «если мир для тебястал слишком пустым и суровым, вспомни о цветке» [Ильин, т.
3, с. 200, 202].Герой-авторизлагаетсвоимысливыразительно,эмоциональноичрезвычайно убедительно. В очерке «Рюкзак» как бы сливаются образы читателяи повествователя, живо показан путь освобождения от мешающих заблуждений,от машинальной тягостной жизни к ее осмыслению и преображению, кизбавлению от «фальшивого центра жизни». Ильин не только оживляетповествование комическими элементами («Снятие его (рюкзака) с плеч опаснодля жизни окружающих» [Ильин, т.
3, с. 108]), но посвящает один из очерковтрилогии («Юмор») проблеме комического и почти по-гоголевски делает в немвывод: «Юмор возникает из меланхолии духа, который преображает свою боль вулыбку и тем самым преодолевает ее. Итак, искусство юмора в том, чтобызаставить себя улыбаться в своих страданиях» [Ильин, т. 3, с. 180].Повествователь Ильина отнюдь не похож на самоуверенного ментора, онвидит и в себе общие с адресатом очерков недостатки («Разве все мы не мимозы?Ах, как мы чувствительны, как чутки, когда это касается нашего, личного!»137[Ильин, т, 3, с. 114]). Неизменным на протяжении всей книги остается дружеское,уважительное отношение к читателю.
Автор образно и сочувственно стараетсяоткрыть своему собеседнику множество существенных жизненных наблюдений,не только собственных, но и порой заимствованных из иных книг.Важны при этом побуждения рассказчика: он делится своими раздумьями наджизнью и выводами не как профессиональный «учитель жизни», а как искреннийдруг, боящийся не успеть передать родной душе свой опыт. Это и сближаетфилософскую прозу И.А. Ильина с духовным завещанием потомкам.Художественное пространство этих произведений – это прежде всего мирчеловеческой души с ее слабостями и сильными сторонами.
Автор постоянновозвращается к мысли о том, что совершенствование души невозможно безпамяти о Боге и без любящего сердца. «Ибо без Бога человеку не удается ничто наземле», а «истинная любовь – это искра Божия в человеке» [Ильин, т. 3, с. 151].Подобные афористические высказывания замыкают цепь рассуждений во многихочерках Ильина. Он убежден, что мир души, которая стряхивает с себя пыльсуеты, злых страстей и осознает свое предназначение как творческое служениедобру, открывается навстречу всему мирозданию. И человеку становятсядоступными «великое прошлое <…>, великолепный ход движений созвездий<…> – все богатство божественного творения» [Ильин, т. 3, с.
98].Стиль лирико-философской духовной прозы Ильина близок, но не всегдаидентичен художественно-публицистическому. Прикасаясь к вечным истинам,художник-повествователь вновь и вновь находит и лирически возвышенные, ихарактерные для научной речи, но доступные рядовому читателю слова: «Разуместь созидательная энергия, энергия понимания», «мир вокруг нас есть одноогромное единство, где всё взаимно связано» [Ильин, т. 3, с.
162, 226].Очевидно, что тот, кто внимательно и с доверием пропустит эти книги черезсвою душу, начинает видеть мир как бы очищенным от многого лишнеговнутренним зрением, получает необходимую каждому помощь – дружескиесоветы мудрого, внимательного собеседника.1383.2. Отражение святоотеческого восприятия природыв пейзажных зарисовках лирико-философских книг ИльинаДрагоценными вкраплениями украшают книги И.А. Ильина «Я вглядываюсьв жизнь. Книга раздумий», «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний» и «Взглядв даль.
Книга размышлений и упований» философско-символические главы,связанные с впечатлениями от общения с природой – «Гроза», «Горы», «Осень»,«Горное озеро», «У моря», «Туман», «Облака». При этом в других эссе,составляющих трилогию, также значительную роль играют образы, в которыхсливаются воедино картины окружающего мира и мысли о жизненном путичеловека. Так, в очерке «О лишениях» («Поющее сердце») для души, умеющейвидеть красоту даже в малом, вселенная раскрывается как «колодезь, щедрольющий ему из глубины бытия родниковую воду» [Ильин, т. 3, с. 263]. Как вернозаметил Ю.И.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
