Диссертация (1173492), страница 24
Текст из файла (страница 24)
Переводчик осуществляет пословную передачу лексических единиц, составляющих англоязычное словосочетание, подбирая полноценное словарное соответствие, что свидетельствует обадекватности межъязыковой передачи: ghost/о привидениях, stories/истории.Перевод единиц, относящихся к так называемой «магической» терминологии также осуществляется переводчиками посредством калькирования. Так,например, в повести Дж. Ш. Ле Фаню “Carmilla” выявляем словосочетание и лексическую единицу с семантическим компонентом «сверхъестественное», обозна-114чающие магические атрибуты – magic lantern и mandrake: “Behind, he carried amagic lantern, and two boxes, which I well knew, in one of which was a salamander,and in the other a mandrake” [Le Fanu, 1872, Электронный ресурс].
В русскоязычных версиях повести у В.С. Муравьева и Е.М. Токаревой видим именно приемкалькирования: «За спиной у него висел волшебный фонарь и два короба: в одном,я знала, была саламандра, в другом ‒ мандрагора» [Ле Фаню, 1993, Электронныйресурс]; «На правом плече у него висел волшебный фонарь, на левом ‒ два ящика.В одном из них, как я хорошо знала, хранилась саламандра, в другом ‒ мандрагора» [Ле Фаню, 1998, Электронный ресурс]. Переводчиками подбираются устоявшиеся эквиваленты англоязычным лексемам: magic – волшебный, lantern – фонарь. Лексема мандрагора (англ.
вариант – mandrake) имеет древнегреческое происхождение, а в современные западноевропейские и славянские языки заимствовано из латыни. В русском языке это слово относится к категории интернациональной лексики, поэтому интерпретация англоязычного его варианта при помощи кальки является единственно возможным и адекватным способом межъязыковой передачи.Следует отметить, что в повести Дж.
Ш. Ле Фаню “Carmilla” выявляетсялексическая единица с семантическим компонентом «сверхъестественное»oupire, имеющая славянское происхождение: “Will your ladyships be pleased to buyan amulet against the oupire” [Le Fanu, 1872, Электронный ресурс]. Слово имеетсвое соответствие в русском, украинском, белорусском, болгарском, чешском,словацком и польском языках. Таким образом, его интерпретация на русский языкпосредством калькирования является адекватным способом перевода в обеих русскоязычных версиях повести: «‒ Да вот не угодно ли купить амулеты противупыря» [Ле Фаню, 1993, Электронный ресурс]; «‒ Не изволят ли высокородныеледи приобрести амулет, охраняющий от упыря?» [Ле Фаню, 1998, Электронныйресурс].Интернациональная лексика с семантическим компонентом «сверхъестественное» переводится на русский язык при помощи приема калькирования. Вповести Дж. Ш.
Ле Фаню “Carmilla” к этим единицам можно отнести hippogriff и115dragon: «What do you say to hippogriffs and dragons?» [Le Fanu, 1872, Электронный ресурс]. В русскоязычных версиях повести: «А как насчет гиппогрифов идраконов?» [Ле Фаню, 1993, Электронный ресурс]; «Что нового слышно о гиппогрифах и драконах?» [Ле Фаню, 1998, Электронный ресурс]. Слова гиппогриф идракон имеют древнегреческое происхождение и являются заимствованиями, какв английском, так и в русском языках, чем объясняется наличие их вариаций hippogriff – гиппогриф, dragon – дракон.
Вследствие этого факта межъязыковая передача этих единиц возможна лишь посредством кальки, выявляющей функционально-стилистическое и словарное соответствие между ними в английском ирусском языках.Наличие функционально-стилистических и словарных соответствий, позволяет достичь адекватности межъязыковой передачи единиц, обозначающих понятия, встречающиеся и в английской, и в русской культуре. В повести Дж. Ш. ЛеФаню “Carmilla” выявляется лексема с семантическим компонентом «сверхъестественное» miracle: «Carmilla, dear, here is an absolute miracle» [Le Fanu,1872, Электронный ресурс]. В русскоязычных версиях повести выявляется приемкалькирования: «‒ Кармилла, дорогая, ну и чудеса!» [Ле Фаню, 1993, Электронный ресурс]; «‒ Кармилла, дорогая, вот так чудо!» [Ле Фаню, 1998, Электронныйресурс]. Применение этого приема следует признать позволительным в связи стем, что слово имеет прозрачную семантическую структуру, что обуславливаетвозможность подбора полноценного соответствия англоязычной единице в русском языке.3.2.Лексическая заменаПри лексических заменах происходит замена отдельных конкретных словили словосочетаний исходного языка словами или словосочетаниями языка перевода, которые не являются их словарными эквивалентами.
Взятые изолированно,вне контекста, они имеют иное значение, нежели в тексте на исходном языке. Пе-116реводчик подыскивает вариант перевода, подходящий лишь для данного конкретного случая. Такой вариант перевода называют контекстуальной заменой.В повести Ч. Диккенса “A Christmas Carol in Prose” (1843) выявляем лексическую единицу ghost/призрак: “I know him; Marley’s Ghost!” [Dickens, 1999, p.
9].Переводчик Т.А. Озерская (1959) использует прием лексической замены, интерпретируя исходную лексему как «дух», что не является способом межъязыковойпередачи, отвечающим требованиям адекватности, в связи с тем, что существуетконнотативная разница между лексемами призрак (видимое потустороннее явление) и дух (сверхъестественное существо, недоступное для восприятия): «Яузнаю его! Это – Дух Марли» [Диккенс, 2011, с. 7]. Таким образом, перед наминекоторое искажение смысла – речь идет о призраке, но сквозь призму иного понятия.В дореволюционных русскоязычных версиях повести – у баронессы С.А.Врангель (1909) и Н.
А. Пушешникова (1912) видим идентичные варианты перевода: «Я узналъ его! Это духъ Марли!» [Диккенс, 1909, Электронный ресурс], «Язнаю его! Это духъ Марли!» [Диккенс, 1912, Электронный ресурс].В исходном тексте повести Ч. Диккенса “A Christmas Carol in Prose” выявляем словосочетание the wondering spirits/блуждающие духи, семантически равноценное словосочетанию the wondering ghosts/блуждающие призраки (в связи стем, что Скрудж видит эти сверхъестественные явления): “There’s the windowwhere I saw the wandering Spirits!” [Dickens, 1999, p.
44]. В русскоязычной версииповести у Т.А. Озерской видим прием лексической замены и вариант перевода летающие души: «А за этим окном я видел летающие души» [Диккенс, 2011, с.40]. В данном случае следует говорить о вполне адекватной межъязыковой передаче авторских интенций в связи с тем, что в рассматриваемом контексте Ч. Диккенс, фактически, отождествляет понятия «призрак» и «дух». В отношении лексемы душа отметим, что семантически она является достаточно близкой исходнойлексической единице spirit/дух, что говорит о правильном выборе переводчикомсредства межъязыковой передачи.
Также Т.А. Озерская использует лексему летающие вместо wandering/блуждающие, что является, с нашей точки зрения,117удачным выбором перевода, подчеркивающим скользящий способ передвиженияпризраков.В исходном тексте повести Ч. Диккенса “A Christmas Carol in Prose” выявляем словосочетание the Ghost of Christmas Yet To Come/Призрак Рождественского Сочельника: “The Ghost of Christmas Yet To Come conveyed him, as before…”[Dickens, 1999, p. 42]. В русскоязычной версии повести у Т.А. Озерской видимприем лексической замены и вариант перевода дух будущих святок: «Дух Будущих Святок снова повлек его дальше…» [Диккенс, 2011, с. 39].
В данном случаеперед нами вариант межъязыковой передачи, не вполне соответствующий требованиям адекватности, в связи с тем, что переводчик заменяет понятие «видимогопотустороннего явления (призрака)» «невидимым (духом)», а также употребляетсловосочетание будущие святки, что более характерно для русской лингвокультуры и не является примером сохранения национально-культурного компонента припереводе. В дореволюционной русскоязычной версии повести у бар.
С.А. Врангель видим идентичную интерпретацию исходной единицы – дух грядущих святок(лексическая замена): «Духъ грядущихъ святокъ перенесъ Скруджа…» [Диккенс,1909, Электронный ресурс]. Н.А. Пушешников в более поздней дореволюционнойрусскоязычной версии повести предлагает схожий вариант перевода (лексическаязамена), но с сохранением исходного понятия «Рождество», переводя ближе ктексту: «Духъ будущаго Рождества снова повелъ его впередъ…» [Диккенс, 1912,Электронный ресурс].А. Конан Дойл в исходном тексте рассказа “The Great Keinplatz Experiment”употребляет словосочетание one of the most wonderful things/одна из самых замечательных вещей в описании впечатлений коллег профессора Фон Баумгартена отпросмотра его эксперимента с гипнозом: “Now although all these learned men werefiling out of the lecture-room under the impression that they had seen nothing of note,as a matter of fact one of the most wonderful things in the whole history of the worldhad just occurred before their very eyes” [Conan Doyle, 1890, Электронный ресурс].Н.А.
Дехтерева в русскоязычной версии рассказа использует прием лексическойзамены, предлагая вариант перевода величайшее чудо, подчеркивающий сверхъ-118естественную, потустороннюю атмосферу происходящего: «Но хотя все этиученые мужи выходили из зала в полной уверенности, что они так ничего замечательного и не увидели, на самом деле на их глазах произошло величайшее чудо»[Конан Дойл, 1966, с. 420].В исходном тексте рассказа А. Конан Дойла “The Great KeinplatzExperiment” видим лексическую единицу deuce/черт в контексте выражения эмоционального отношения героя к другому человеку, встреченному им на дороге:“Who the deuce are you?” [Conan Doyle, 1890, Электронный ресурс]. Н.А.
Дехтерева использует прием лексической замены, употребляя семантически близкуюлексему дьявол: «Кто ты такой, дьявол тебя забери?» [Конан Дойл, 1966, с.421].Следует отметить, что в некоторых случаях прием лексической замены позволяет переводчику включать в русскоязычную интерпретацию языковую единицу со значением «потустороннего». Так, Н.А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
