Диссертация (1173393), страница 34
Текст из файла (страница 34)
Проект, нереализуемый в практикеисторических исследований на том основании, что семиотический анализзнаково-символических структур текста ничего не говорит, или говорит крайнемало о процессе производства текста и об авторе текста. Тем более, невозможно252White H. The Value of Narrativity in the representation of reality // The Content of the Form.Narrative Discourse and Historical Representation. Baltimore, L., 1987. P.
8-25.163верно интерпретировать смысл текстов только по средствам (кодам, символам)его отображения, даже если верно охарактеризовать эти средства. Уайт привлекположения семиотики с целью прикрыть формализм своего подхода. Это типичнодля 80-х годов – видеть в семиотике универсальный подход к анализу культурныхи социальных явлений.
Сейчас эти фантазии признаны несостоявшимися.В эссе «Вопрос о нарративе в современной теории истории», Уайтобосновывает прагматическое значение тезиса, согласно которому тольконарративможетбытьисторическимописанием.Аналитическиевидырепрезентации данных (диссертации, схемы, статистика) не отображаютпроцессуальности. Он приводит аргументы различных дискуссий по этомувопросу, и приходит к мнению об отсутствии альтернативы нарративу, в качествеформырепрезентацииистории.Причинаповторяетсянеоднократно–использование историками преимущественно естественного языка, а не научнопонятийного аппарата, в связи с чем значение описываемого явления возможновыразить только аллегорическим образом в повествовательной форме. Гегель иКроче якобы пытались донести, что единственная реальность историческихпредставлений–этодискурсивнаясредаихпроисхождения.Поэтомунарративный поворот ставит две самые актуальные, по мнению Уайта, проблемыдля новейшей теории истории: что необходимо вкладывать в нарративы и могутли нарративы создавать правдивые образы прошлого253?Обоснование в данном эссе начинается с отсылкой к социальным икультурным потребностям времени, которые в начале 80-х годов былопопулярнымтрактоватьвпостмодернистскомрусле:размываниеосновиндустриального уклада жизни, снижение индивидуальной зависимости отполитических и экономических структур и т.п.
Уайт предпочитает использоватьаргументы структуралистов и постструктуралистов. Он солидарен с взглядами К.Леви-Стросса о общих чертах в мировоззрении первобытных и современныхобществ, ведь мифы, как полагает французский антрополог, все еще продолжают253White H. The Question of Narrative in Contemporary Historical Theory // The Content of the Form.Narrative Discourse and Historical Representation. Baltimore, L., 1987.
P. 31.164играть активную социальную функцию. Само по себе представление о научномхарактере исторического знания также является частью мифа о превосходствезападного мировоззрения. Уайта интересует то, каким образом нарративныеформы определяют содержание исторических мифов. Он считает, что взависимости от развития форм повествования развивалось историческоемышление,смоментадоминированиялинейно-прогрессистскихформ,историческое сознание и идентичность индивидов стала определять, главнымобразом, идеологическая и политическая позиция.
Идеология стала содержаниемистории, так как производной от того или иного вида идеологии сталаисторическая картина прогресса (это доминирующий способ мышления в XIXвеке). Нарративный поворот разрушает мифическую связь между идеологией иисторической картиной мира, определяя произвольный характер связи междуформой и содержанием, предлагает многообразие форм и понимание их функций,в которых могли бы формироваться исторические представления и идентичностииндивидов254.Какими средствами реализовать подобный поворот? Это предполагаетсогласие с умозаключением Р. Барта что: «историк собирает не столько факты,сколько означающие и излагает, то есть организует их, стремясь установитькакой-либо позитивный смысл и заполнить пустоту чистой серийности.»255.
Уайтсчитает, что его тропология – эффективное эвристическое средство, благодарякоторому будет критически преодолена практика нарративных репрезентаций сидеологической позицией в центре и разовьется полицентричная наука сразнообразием нарративных форм и различными проектами социальнойидентичности. Здесь он говорит, что представление об истории как науке ополитикенаиболееразвилосьвмарксизмеизакономернопривелоктоталитаризму. Ограниченность этого утверждения, порожденного мифами«холодной войны», не имеет смысла комментировать. Так рассуждать – значит254White H. The Question of Narrative in Contemporary Historical Theory // The Content of the Form.Narrative Discourse and Historical Representation.
Baltimore, L., 1987. P. 46-54.255Барт Р. Дискурс истории // Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. М., 2004.С. 437.165впадатьвкрайности.Литературно-лингвистическаятеорияисториивинтерпретации Уайта, находящаяся в согласии с утверждением литературногокритика Р. Барта о «референциальной иллюзии» историков, является уже нетолько средством анализа текста, но низводит историописание к уровнюхудожественного творчества. Понимая, что использование постмодернистскихтеоретических концептов влечет за собой познавательный скепсис, Уайт пытаетсядополнить их мыслями Р. Якобсона о правдивом аспекте художественного образа,а также собственными заключениями о практической целесообразности выбораэтически-ответственного способа исторического описания.Однако никакиепризывы к этически-ответственному конструированию исторических нарративовздесь не помогут, если согласиться, что знание не подразумевает наличиереальногообъекта.Этолишьутопичныевзгляды,характерныедляпостмодернистов.В эссе «Контекст в тексте: метод и идеология в интеллектуальной истории»Уайт обозначил свое видение будущего развития исследовательских подходов всфере«интеллектуальнойистории».Вегопредставлении,историкамцелесообразно осваивать практики литературоведческого и лингвистическогоанализа текстов, разработанные Р.
Бартом, Ж. Деррида, М. Фуко, для раскрытиясодержащейся в источниках скрытой информации, отсылающей к контекступроисхождения текста. Он констатирует, что с лингвистическим поворотомисследовательская практика «новой интеллектуальной истории» распалась на дванаправления. Первое определяется так называемой лингвистической теориейтекста,гдеисследователивыделяютлексические,грамматические,синтаксические элементы текстов, анализируя их структурно-функциональноезначение.
Второе направление руководствуется семиотическим подходом, гдеанализ знаково-символических систем раскрывает культурные коды, которые, поего мнению, являются референтами смысловых конструктов, поэтому ииндикаторами исторического контекста происхождения произведения. Уайт,конечно же, склоняется ко второму направлению, поскольку его риторикотропологический подход, как аспект системно-семиотического подхода, является166уже не просто формалистской процедурой для характеристики риторическихэлементов текста, но якобы должен прояснять способы производства символов,смыслов, ценностей, заложенных в произведении. В общем, в эссе он призывает кширокомасштабному внедрению семиотического подхода в историографическиеи источниковедческие исследования256.ДляиллюстрациисемиотическогоподходаУайтрассмотрелавтобиографического произведение «Воспитание Генри Адамса».
Вся новизнапроведенного им анализа выразилась в характеристике этого произведения в видеиронической литературы, на основании чего он сделал некоторые выводы оличных чертах автора, что представил, как психоанализ текста с выходом напсихологический контекст его написания. При этом он отмечает, что данноепроизведение является многослойным. Автор выражает в нем ценностиментального, социального, мировоззренческого и иного типа, что предполагаетдопустимость большого количество возможных интерпретаций содержания иизучение различных аспектов контекста.
Анализ художественной речи, позамыслуУайта,позволяетопределитьиерархиюценностныхзначений,заключенных в тексте, на основании чего исследователем делается заключение оидеологической природе произведения.Каким образом осуществлять процедуру определения иерархии ценностныхзначений в тексте по эстетически критериям, Уайт не описал. Впрочем, как и неописал специфику идеологических взглядов Г. Адамса. Он представил лишьпоследовательность процедуры литературоведческого анализа и сравнительныйанализсдругимипроизведениями,сделалсомнительныесубъективныезаключения об авторе («невротик», «шизофреник», «нигилист»), при этом ничегоконкретного не сказал о его политической позиции и тем более о социальноисторическом контексте «Воспитания».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
