Диссертация (1173393), страница 33
Текст из файла (страница 33)
Заявляя о причинах противоречий при описании и объясненииисторическихфактов,Уайтпредлагаеткрайнесомнительныесредстваправильного описания. Заявляя, что анализ художественных образов позволяетраскрыть архетипы коллективной психологии, он ничего не говорит о том, какобразом осуществлять данный анализ. Также сомнителен характер рекомендацийпокритическойсамопроверкеисторикамириторическогоаспектасвоихпроизведений. В целом, использование риторико-тропологического подхода неспособствуетдостижениюкакого-либозначимогопознавательногоилинормативно-регулятивного результата. Тем не менее, ознакомление с работами всборнике «Тропика дискурса» представляет ценность в плане концептуальногопонимания на теоретическом уровне того, каким образом литературная обработкаданных сопряжена с их символизацией и субъективным восприятием, а также то,что именно в историческом дискурсе литературная обработка тесно связана сидеологией.Не разработав сколь-нибудь ясной исследовательской программы на основесвоей методологии, в своих новых работах Уайт пытается вывести тропологию науровень более широкого междисциплинарного контекста.
С 1978 года онвозглавляет литературоведческую кафедру в университете Санта-Круз, где пишетряд статей, позднее опубликованных в сборнике «Содержание формы», в которыхобъединяет литературоведческие и семиотические подходы применительно канализу так называемой проблемы нарратива. Данные работы обеспечили Уайтувысокий авторитет в определенных кругах и последователей, после чеголингвистическийповоротсталразвиватьсяпутемсближенияспостмодернистской философией. Прежде чем рассмотреть междисциплинарныеуспехи Уайта, необходимо сказать несколько слов о том, что такое проблеманарратива, ставшая центральной для философии истории США, начиная с 70-х.годов.159С целью приведения истории в соответствие с современной формойнаучного исследования (по примеру антропологии, этнологии, социологии),школа Анналов провозгласила отказ от сюжетно-повествовательного изложения,как искажающего фактическое содержание. В связи с этим появился вопрос: непотеряет ли историческое знание своего ценностного значения, если отказаться отнарративной формы? В защиту нарратива выступила аналитическая философияистории (Л.
Минк, У. Дрей, А. Данто), полагая, что нарратив является не толькоформой, но и средством объяснения в историографии. Историческое мышлениетрактовалось, как умение соединять события в сетке рассказа, и задачааналитиков виделась в создании логически непротиворечивых повествований, чтобыло равнозначно правильному отображению буквального содержания. С инымиаргументами выступили представители современной герменевтики (Х. Гадамер,П. Рикер). Согласно их представлениям, отличие неисторических (дописьменных)обществ от исторических заключается в том, что у последних представления овремени появились во взаимосвязи с введением повествовательной формы.Следовательно, так возникло историческое мышление. С критической позиции, нотакже утверждающей, что история неотделима от нарративной формы, выступилиструктуралисты и постструктуралисты (К.
Леви-Стросс, Р.Барт, М. де Серто). Поих общему мнению, только через нарративное повествование историческоезнаниеобладаетобщественнымзначением,посколькутолькочерезповествовательную форму историки выражают идеологическую позицию. Уайтвыражает согласие с мнениями о невозможности истории без нарратива, болеесклоняясь к постструтуралистским интерпретациям, а остальные считаетограниченными 250 . Так, аналитики, по его мнению, рассматривая то, насколькодостоверны изложенные в текстах объяснения, путем анализа логическойправильности составляющих их предложений, упускают целостность композициитекста, где объяснения и смысл неотделимы от замысла автора и внедряемыхобразов.
Герменевтику же Уайт упрекает в метафизичности. Методы его250White H. The Question of Narrative in Contemporary Historical Theory // The Content of the Form.Narrative Discourse and Historical Representation. Baltimore, L., 1987. P. 26-30.160тропологии должны дополнить представления о нарративе, раскрыть сущностьвзаимосвязи содержания и формы в тексте.Конечно, школа Анналов не сумела добиться своих целей, и историческоеописание во многом сохранило нарративную форму. Но это не означает, чтоисторическое знание может выражаться только в форме повествования, котораяиспользуется сейчас в основном в целях популяризации истории.
Методытропологии хоть в какой-либо мере могут считаться обоснованными только в томслучае, если анализируют риторический аспект нарративных текстов, посколькуих объекты – это нарративы и образы, заключенные в них (личность историка исведения текста имеют второстепенное значение). Поэтому, претендуя нараскрытие глубинной сущности исторического познания средствами собственнойметодологии, Уайт старается убедить, что любое сообщение о прошлом должнорассматриваться только как текст-нарратив.Центральная проблема статей, помещенных в сборнике «Содержаниеформы», – это отношения между повествовательным (нарративным) дискурсом иисторическими представлениями 251 . Уайт полагает, что нарратив – главныйсмыслообразующий фактор, без которого исторические события не имеютзначения, соответственно нарратив конструирует исторические представления,определяетотношениексобытиямиявляетсяединственнореальнымсодержанием исторического знания.
Как инструменты смысла нарративыявляются способами символизации реальности и отображают культурныйконтекстсвоегопроисхождения,поэтомудолжныизучатьсяметодамисемиотического анализа. Но для Уайта важнее другое. Глубинную природунарратива он видит «поэтической». Пытаясь это обосновать, он наделяетриторико-тропологический подход первостепенной значимостью в системеисследований исторического дискурса, без которого изучение историческихпредставлений невозможно на фундаментальном уровне.251White H. Preface // The Content of the Form.
Narrative Discourse and Historical Representation.Baltimore, L., 1987. P. I-IX.161В открывающем сборник эссе «Значение нарративности в репрезентацииреальности» Уайт начинает рассуждение с определения различий междухроникой и повествованием – проблема, впервые обозначенная Б. Кроче. Хроникитакже создают временные представления, но им присущ незавершенный смысл,перечисление событий можно продолжать далее и тогда данные в тексте могутиметь другие значения.
Именно так протекает исторический процесс, авыстраивание жестких каузальных связей между событиями зачастую угрожаетобернуться логической ошибкой: «после» не значит «вследствие». Задачаисторика заключается в создании текста с завершенным смыслом, для этого емунеобходимо выделить события, которые стали причинной изучаемого процесса исобытия, которые появились впоследствии, заключив их в повествовательнуюформу. Это имманентное мышление, когда концовка повествования определяетзавязку якобы изначально заложено в исследовательскую практику историков.Смысл – понятие социокультурное и зависимое от принятых конвенцийиспользования языка. Физики или биологи, в отличие от историков, невыстраивают свои исследовательские задачи от проблем типа - в чем смыслразвития Вселенной или биологической жизни? Они объясняют те или иныеявления через универсальные закономерности, историки же – через смысл,который они придают изучаемому явлению.
Смысл конструируется путемвыстраивания понятийных оппозиций правового и этического характера(закон/преступность, государство/анархия, цивилизация/варварство и т.п.) в сферекоторых, например, нашествие сарацинов, может быть представлено в разныхформах. Конкурирующие представления об историческом развитии отличаютсяиспользованием различных понятий и установить универсальные из нихневозможно, так как их значение меняется в зависимости от культурногоконтекста, подверженного непрерывным изменениям, поэтому их значимостьподдерживается авторитетом.
Авторитет обосновывается этически, эстетически иидеологически. Эти заключения Уайта предполагают следующие выводы: 1)Ретроспективный подход – это процедура формального связывания событийопределенным смыслом, который становится исторической реальностью; 2) В162историческом повествовании мнимое и реальное неразделимы, посколькусобытия в нарративной форме являются конструктом воображения; 3) Нарратив,как инструмент понимания, отождествляет события с какой-либо конкретнойчеловеческой судьбой, наделяя их сюжетом (Роман, Комедия, Трагедия, Сатира),то есть события в повествовании - это не объекты, а субъекты; 4) Посколькусодержание текста неотделимо от нарративной формы, то анализ данных текстатолькосредствамиНеобходимоэмпирическойпривлечениеилогическойпроверкириторико-тропологическогонедостаточен.подходадляидентификации смысла данных в их повествовательном контексте252.Очевидно, что в рамках этих выводов для исторического знания и познаниянепредусмотреноникакогорациональногоразвития.Ретроспективнаяспособность познания понимать сущность событий по их последствиям,подменяется утверждением, что в новых культурных условиях события простонаделяются новым смыслом.
Непосредственно реальность прошлого уже неявляется объектом изучения. Историк может иметь дело только с символическимиконструктами этой реальности для производства новых конструктов. Конечно,приподобнойинтерпретациипознавательнойдеятельностиисториков,аналитические возможности риторико-тропологического подхода превосходятлюбые эмпирические и логические средства анализа источников, что и хотелдоказать Уайт.Начиная с данного эссе, Уайт часто упоминает семиотику в качестве некогопсихоаналитического средства для раскрытия неосознаваемых и неизученныхаспектов исторических представлений. В этом плане он обращается к замысламСоссюра о том, что наука о знаках станет метадисциплинарным фундаментомобщественно-гуманитарных дисциплин.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
