Диссертация (1173342), страница 25
Текст из файла (страница 25)
К протосказкам относятся мифоритуальные, социально-мифологические и шаманские сказки. В мифо-ритуальныхсказках герой – это профанизированный мифологический персонаж илисимволический образ, цель таких сказок – объяснить устройство окружающегомира или показать способы воздействия на него на примере взаимодействия герояс природой или социумом. Мотивами социально-мифологических (тотемных)сказки становятся нарушение табу и получение помощи от первопредка, цельсказок – установить нормы социального поведения, продемонстрировать правилаповедения в трудной ситуации или предостеречь получателя помощи от ошибок.Шаманские сказки повествуют об инициации или путешествии шамана, еговолшебном окружении.Сказки-новеллы относятся к вторичным сказкам, поскольку вносятнеобычное для фольклора качество – интерес к внутреннему миру человека.Сюжеты таких сказок проникнуты психологизмом, их персонажи – люди,связанные между собой родственными отношениями. В центре внимания не самгерой, а нарушение условий его быта, заставляющее его страдать, а слушателейсказки – сопереживать.
Мотивами новеллистических сказок становятся неудачнаяженитьба или замужество и последующее исправление супругов; разлука свозлюбленными; клевета и притеснения ново-обретенных родственников (мачехи,отчима). Нередко источниками новеллистических сюжетов служили рыцарскиероманы и повести, благодаря которым народная сказка не только обогатиласьновым содержанием, но и приобрела романтические черты.Легендарно-эпические сказки обладают сюжетным сходством со сказкаминовеллами, отличительной особенностью является их историзм.
В качествеосновных персонажей таких сказок вводятся реальные исторические личности,событияприурочиваютсякопределенномувременномупериоду.Образсказочного персонажа осложняется чертами, которыми историческая личностьхарактеризуется в народном творчестве – исторических песнях, былинах и т.д.130Под псевдосказками подразумеваются тексты, не отвечающие требованиямсказочного жанра вследствие отсутствия сюжетной линии как таковой(бессюжетные сказки-этюды, не распространенные в Европе и России, новстречающиеся на Востоке). Цель псевдосказок – вызвать у слушателейопределенные эмоции.
Ни дидактической, ни развлекательной функции они невыполняют [Наговицын, Пономарева, 2011, с. 97–114].Ценным в приведенной структурно-функциональной классификации, нанаш взгляд, следует признать отказ от традиционных классификаторов,допускающих неопределенность и субъективность. Так, группа сказок оживотных выделяется в указателях сказочных мотивов по формальному признаку,при этом не учитывается их тип (в группу сказок о животных включаютсяприбаутки) и функция (сказки о животных могут быть назидательными, мифосоциальными в случае с животным в роли тотема).Рассуждая о функциях сказок, нельзя не учитывать взгляды фольклориста иантрополога-культуролога У.
Баскома, согласно которому роль фольклоразаключается в обеспечении стабильности культуры, сохранении и передачетрадициймолодомупоколению,поощрениивзрослыхксоблюдениюобщепринятых норм поведения и порицании за их нарушение [Приводится по:The Study of Folklore, 1965, p. 279–298]. Такие исследователи как Дж. Ципес[Zipes, 2013] и А.
Нитчке [Nitschke, 1981] полагают, что народные сказки – этозеркало социального устройства и общественных проблем той эпохи, в которуюони появились. Более того, сказки эволюционируют вместе с обществом:«…сказка адаптировалась и менялась благодаря безграмотным простолюдинам иобразованным людям высшего сословия; из простого, краткого рассказа,содержавшего важную информацию, она превратилась в источник знания,повлиявший на культурное развитие определенных социальных групп. Вдействительности, она продолжает развиваться, в некотором роде поглощаядругие жанры и приспосабливаясь к новым жизненным условиям, так как людистремятся излагать факты в привычной для них повествовательной манере»[Zipes, 2013, p. 22].131Сказка,будучимеметическимжанром,отражающимэволюциюобщественного сознания и развитие культуры (“memetic genre” в терминологииДж.
Ципеса), содержит определенные образцы поведения, отличные отсуществующих в реальности. Ее задача – перенести слушателя (читателя) ввымышленный мир и показать альтернативные способы решения проблемы,поделиться знаниями, как лучше адаптироваться в изменяющемся мире, непоступившись моральными качествами. Сказка подобно человеческой жизниосновывается на противоречии. Первоначально не предназначенная для детскойаудитории, сказка находит у нее отклик. Когда дети взрослеют и сталкиваются снесправедливостью и противоречиями в реальном мире, ситуации кажутсязнакомымиблагодаряаналогиямссобытиями,разворачивающимсяввымышленном сказочном мире [Zipes, 2013, p. 22].Сходнуюточкузрениявысказываетученый-социологВ.Буркерт,сделавший акцент на изучении образцов поведения, представленных вкультурных артефактах.
В работе “Creation of the Sacred: Tracks of Biology in EarlyReligions” рассматривается, как базовые человеческие потребности, ритуалы,традиции и способы адаптации к меняющимся условиям жизни отражаются втекстах сказок. Культурная эволюция, по мнению В. Буркерта, стала возможнойблагодаря уникальной человеческой способности извлекать информацию изодного контекста и использовать ее в другом. Таким образом, накопленныезнания аккумулируются в сказке и транслируются последующим поколениям[Burkert, 1998, p.
56–79].Сказка представляет интерес и для ученых-психоаналитиков, исследующихее символическую природу. И для З. Фрейда, и для К.Г. Юнга сказка служитвыражениемвоспоминаний,отражающихвнутренниедетскиепроблемы[Приводится по: Энциклопедия глубинной психологии, 1998, с. 569–587]. Еесимволика относится к уровню бессознательного. В бессознательном можновыделить два слоя: личный (индивидуальные воспоминания и знания) иколлективный (общечеловеческие знания – набор архетипов, поведенческихпаттернов, «коллективное бессознательное» в терминологии К.Г.
Юнга).132Правильная интерпретация символики коллективного бессознательного (вчастности, содержащихся в сказках коллективных образов) дает человекувозможность познать новые формы душевного функционирования, лежащие запределами его индивидуального опыта. Этот слой сознания становитсявостребованным в тех случаях, когда исчерпаны знакомые средства решенияпроблем. Сказка подобна сновидению, в снах часто присутствуют сказочныемотивы, знакомые человеку с детства. Пересказывая сюжет сказки, человекнеосознанно его контаминирует, проецируя личные проблемы на сказочныхгероев.
Таким образом, сказка затрагивает актуальную для человека проблему набессознательном уровне. В свою очередь, осознание ошибочности своейконтаминированной версии сказки позволяет человеку выйти из душевногокризиса. Сказочные ведьмы и чудовища – это страхи и неудачи, а волшебныепомощники – неведомые нам способности и возможности, которые могутпроявиться в нестандартных ситуациях.Юнгианский аналитик М.-Л. фон Франц отмечает, что интерпретациясказки зависит от того, какая из функций сознания является ведущей.Мыслительная функция позволяет анализировать структуру и способ связисказочных мотивов; функция чувствования обеспечивает выстраивание сказочныхмотивов в соответствии с их ценностью (иерархией ценностей); функцияощущения направлена на анализ символов, способов их развертывания;интуитивная функция способствует видению символов в единстве.
Чем болеедифференцированочеловеческоесознание,темвышеспособностькинтерпретации сказок [Франц, 2004, с. 8–9].Какпоказалпроведенныйнамианализисследованийэтнографов,антропологов, фольклористов, лингвистов, психологов, сказочный материалможет интерпретироваться по разным основаниям. Рассмотрим далее структуру иконститутивные признаки сказочного текста в рамках преобладающего внастоящее время антропоцентрического подхода.1332.7.
Структура и конститутивные признаки сказочного текстаНастоящеевремяотмеченопереориентациейлингвистическихисследований на новую парадигму – антропоцентрическую, язык больше нерассматривается как независимая от человека самостоятельная система, онописывается как «антропологический феномен» [Костомаров, 2014, с. 198]. Помнению Е.И. Лутовиновой, сам по себе фольклорный жанр сказки отличаетсяантропоцентрической ориентацией. Доминирующая роль в сюжетообразованиитекста сказки отводится герою, «судьба которого определяет природу и эволюциюсобытийной канвы произведения» [Лутовинова, 2009, с. 154].В рамках антропоцентрического подхода сказочный текст интерпретируетсяс точки зрения его порождения и восприятия, анализир анализируются механизмытекстообразования,изучаютсяособенностиоказываемогоначитателявоздействия. Как справедливо замечает Л.Г.
Викулова, «художественный текстсказки как явление языка, реализованное в речи, представляет собой завершенноепроизведение,структурированноевсоответствиискоммуникативно-прагматической функцией» [Викулова, 2001, с. 311].В сказке представлены фоновые знания человека о мире, концентрированноотраженыопыт иопределенные модели поведения,которымичеловекруководствуется. Язык обладает национальной спецификой, следовательно, всказках содержится опыт народа, говорящего на данном языке, находятвыражение особенности культуры и национального характера.Знания о жанре сказки (под термином «жанр» подразумевается схемаорганизации представлений человека о стереотипных ситуациях) включают:1) устоявшиеся формулы зачина и концовки;2)неопределенностьвременнойипространственнойорганизации(сказочного хронотопа и локусов);3) утроение сказочных мотивов, обеспечивающееся приемом сказочнойретардации – повторения мотивов;1344) ступенчатость повествования, обеспечивающаяся приемом наращенияэффекта, в соответствии с которым ряд аналогичных сказочных мотивоврасполагается один за другим, причем каждый последующий мотив производитболее сильный эффект по сравнению с предыдущим.По утверждению автора «Эстетики фольклора» В.Е.
Гусева, сказку как жанротличает «отражение социального или бытового конфликта и фантастическийвымысел» [Гусев, 1967, с. 125]. Соотношение мифологического, реалистическогои сознательно-нереалистического компонентов сказочной картины мира связано синдивидуальным восприятием. Повышенное внимание к мифологическойсоставляющей приводит к пониманию сказки как застывшего, иррациональногожанра. Акцент на реалистической составляющей подчеркивает социальнуюнаправленность сказки. В случае доминирования сознательно-нереалистическогокомпонента сказка понимается упрощенно, как развлекательный жанр.Многиепознавательныефункцииосуществляютсячеловекомавтоматически, неосознанно. В этом контексте сказка может являться источникомпервой социальной информации, готовым набором жизненных принципов,позволяющим представителям одной языковой группы формировать суждения иоценки и передавать их из поколения в поколение.
По мнению психотерапевта Э.Берна, люди совершают многие поступки в соответствии со сценариями,усвоенными в детстве [Berne, 1975, p. 60–61]. Некоторым из таких сценариевбыли присвоены названия известных сказок («Золушка», «Спящая красавица» ит.п.). Сказка, таким образом, функционирует как сценарный фрейм состандартнойпоследовательностьюсобытий.Сценарийиспользуетсякакповеденческая модель в случае проигрывания его человеком в реальности или какпознавательная модель в случае интерпретации текста.Остановимся подробнее на фреймовом методе анализа сказочных текстов,предполагающем исследование структурного плана изложения с последующиммоделированием содержательного плана.
С точки зрения структуры, в работе В.Я.Проппа «Морфология волшебной сказки» выделяются два принципиальноотличающихся типа сказок: волшебные и кумулятивные [Пропп, 2001].135«Морфологически волшебной сказкой может быть названо всякое развитиеот вредительства (А) или недостачи (а) через промежуточные функции к свадьбе(С*) или другим функциям, использованным в качестве развязки. Конечнымифункциями иногда являются награждение (Z), добыча или вообще ликвидациябеды (Л), спасение от погони (Сп) и т.д.» [Пропп, 2001, с.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
