Диссертация (1173338), страница 75
Текст из файла (страница 75)
Таким образом, мы приходим к следующему выводу: по мнению352американского ученого, нельзя сказать, что язык – это чудесный дар, как и нельзясогласиться,чтоязык–этотолькорезультатчеловеческихтрудов[Стекольщикова, 2016б, с. 174–175].В работе “Steinthal and the Psychological Theory of Language” [Whitney,1873f]. У.Д.
Уитни, однако, не разделяет точку зрения о том, что язык был данлюдям Богом, поскольку это входит в противоречие с законами человеческойприроды (“a miracle contravenes the laws of nature”) [Whitney, 1873f, p. 339].Ученый говорит, что стоит на позициях современной науки, предполагающей, чточеловек начал свой путь с низшей ступени развития, а не с высшей, и все егодостижения (искусство, наука, язык, религия, философия и т.д.) были достигнутысобственными медленными усилиями: “Modern science, on the contrary, claims tobe proving, by the most careful and exhaustive study of man and his works, that ourrace began its existence on earth at the bottom of the scale, instead of at the top, and hasbeen gradually working upward; that human powers have had a history of development;that all the elements of culture – as the arts of life, art, science, language, religion,philosophy – have been wrought out by slow and painful efforts…” [Whitney, 1873f, p.341].
Таким образом, мы видим аналогию с дарвиновской теорией эволюции.По словам У.Д. Уитни, невозможно и предполагать, что возникновение речиможет быть связано с особыми способностями или инстинктами: “The scientificmethod requires, on the one hand, that no assumption of a different human nature <…>no special faculty, or instinct, either in particular individuals, or races, or generations,be postulated…” [Whitney, 1873d, p. 281]. Подобное допущение лежит запределами научной почвы и равносильно признанию действительным факторачуда или сверхъестественного: “To make such an assumption is equivalent toabandoning the scientific ground entirely, and is no better than the admission of amiraculous or superhuman agency”» [Whitney, 1873d, p. 281–282].Решениеданнойпроблемы,поегословам,имеетдвестороны:историческую и теоретическую: “…we need to draw the line distinctly between thehistorical and the theoretical sides of the question” [Whitney, 1873d, p.
282]. Иными353словами, то, что уже сделано, и то, что остается сделать: “…what has already doneand what yet remains to do” [Whitney, 1873d, p. 282].Исторический метод, согласно У.Д. Уитни, позволяет заглянуть к самомуначалу существования языка, но не сможет охватить весь путь формированияязыка, показать, как пользовались языком первые говорящие на нем. Иначеговоря, почему они использовали те или иные знаки для обозначения тех илииных идей: “Historical investigations takes us from present condition of language along way back toward the beginning, but it does not and never can take us the wholeway. In the very nature of things, it cannot show us why the first speakers used this andthat sign for this and that idea…” [Whitney, 1873d, p.
282].Главный вывод, который позволяет сделать исторический подход, состоит втом, что грамматический аппарат языков имеет вторичное образование: “Thegrand conclusion, however, at which historical study has surely and incontrovertiblyarrived, is that all the grammatical apparatus of languages is of secondary growth…”[Whitney,1873d,словообразовательныеp.283].приставкиОкончанияисклоненийсуффиксыиспряжений,изначальнобылисамостоятельными элементами, словами, потерявшими затем свои примитивныеформу и значения и ставшие знаками изменения и отношения: “…the endings ofdeclension and conjugation, the prefixes and suffixes of derivation, were originallyindependent elements, words <…> losing their primitive form and meaning, andbecoming mere signs of modification and relation…” [Whitney, 1873d, p.
283].Отсюда логическим образом вытекает, что начальными элементами речибыли простые корни (не части речи), которые обозначали внешние чувственныеили физические акты и качества: “…the historically traceable beginnings of speechwere simple roots; not parts of speech <…> these roots signified external, sensible,physical acts and qualities…” [Whitney, 1873d, p. 283]. Заметим, что подобныемысли высказывал ранее и М.
Мюллер: “The simplest parts into which language canbe resolved are the roots” [Müller, 1871b, p. 86]. Таким образом, У.Д. Уитни стоитна позициях М. Мюллера, также пришедшего к теории корней в ходе изучениявопроса о происхождении языка.354У.Д. Уитни называет анахронизмом веру в то, что окончания и суффиксыобразовались из корней с помощью внутренних сил: “…we even meet occasionallywith a man who has done good service and won repute in some department ofphilology, and who yet commits the anachronism of believing that endings and suffixessprouted out of roots by an internal force” [Whitney, 1873d, p.
284]. Виновникомтаких изменений является человек: “But these are men with whom it is vain toreason…” [Whitney, 1873d, p. 284]. Здесь мы видим противоречие с мнениемдругих лингвистов натуралистического направления, полагавших, что человек неспособен изменить язык: «Обратим сперва внимание на то, что, хотя язык иподвергается беспрерывной перемене, однако не во власти человека нипроизвесть, ни отвратить ее» [Мюллер, 2009, с. 28].У.Д. Уитни категорически не соглашается с точкой зрения, что язык могизобрести или создать один человек, что соотносится с мнением всех лингвистовнатуралистического направления: “No one with a sense of learning has, within thememory of this generation, thought of regarding language as a thing invented orproduced by anybody in any time” [Whitney, 1873f, p. 344]; “If there be any man livingor dead since the rise of linguistic science, who holds that language was invented, orproduced, or created, or evolved, by an individual <…> do not let us spend paper andink reasoning him down” [Whitney, 1873f, p.
345]. По его мнению, – это работа неодного поколения людей.А. Овелак также утверждает, что «пользование способностью речи»является трудным искусством, приобретаемым постепенно и передаваемым другдругу рядом поколений [Овелак, 2009, с. 28]. Похожую фразу нам удалось найти ив работе У.Д. Уитни «Жизнь и рост языка» (“The Life and Growth of Language”)[Стекольщикова, 2016б, с.
174]. Там он называет язык образованием, надсозданием которого трудились сотни поколений и бесчисленные тысячитружеников: “…every language in a gross is an institution, on which scores ofhundreds of generations and unnumbered thousands of individual workers havelabored” [Whitney, 1908, p. 309].355У.Д. Уитни в вышеупомянутом труде «Жизнь и рост языка» считаетнеобходимость коммуникации мощным импульсом, который дал толчоквнутренним силам в душе человека изобрести язык: “Just so in language: the greatand wonderful powers of the human soul would never move in this particular directionbut for the added push given by the desire of communication…” [Whitney, 1908,p. 284–285].
Он полагает, что, если бы у человека не было необходимости вобщении, человек бы не заговорил [Стекольщикова, 2016б, с. 174], точно так же,как человек, выросший в одиночестве, не изобрел бы культуру: “Where the impulseto communication is wanting, no speech comes into being. Here, again, the parallelismbetween language and the other departments of culture is close and instructive. The mangrowing up in solitude would initiate no culture” [Whitney, 1908, p.
284].Нам удалось установить в одной из наших статей [Стекольщикова, 2016б, с.174], что язык, по мнению американского лингвиста, выступает как продуктчеловеческих нужд, желаний и побуждений – “…the product of social wants andimpulses” [Whitney, 1867, p. 404]; как способ выразить свои мысли: “Man speaks,then primarily, not in order to think, but in order to impart his thought. His social needs,his social instincts, force him to expression” [Whitney, 1867, p. 404].Каждый элемент языка, по словам У.Д. Уитни, имеет свое начало, свойматериал и свое использование в речи, а также уровень культуры и знаний тогообщества, в котором он возник, и отвечает определенным практическим целям:“Every single item of existing speech had its own separate beginning, a time when itfirst came into men’s use; it has its preparation, in the already subsisting material andusage of speech, and the degree of culture and knowledge in the community where itarose <…> it answered a practical purpose, subserving a felt need of expression”[Whitney, 1873f, p.
347]. Соответственно, история развития языка – это результатподобных частных историй: “The history of the development of language is nothingmore than the sum and result of such single histories as this” [Whitney, 1873f, p. 347]Если рассматривать коммуникацию как первичный и основной объект речи,то,пословамУ.Д.Уитни,следуетпринятьподражательнуютеориюпроисхождения языка: “That is to say, the recognition of communication as the356primary and ultimate object of speech involves as its necessary consequence anacceptance of the “imitative” theory of the origin of speech…” [Whitney, 1873d, p.288–289]. А она, в свою очередь, включает в себя звукоподражательную имеждометнуюрассматриватьтеории,вкоторыесовокупности:американский“Thetheory,ученыйnamely,предпочитаетwhichsomehaveunauthorizedly divided into an onomatopoetic and an interjectional theory, but which infact includes both these, and more beside” [Whitney, 1873d, p.
289]. В распоряжениипервых коммуникантов были огромные подражательные ресурсы, которыми онипользовались: “…all the resources of imitative expression would be laid underrequisition by them – grimaces, gesture, posture, imitative utterance, whetheronomatopoetic or exclamatory, symbolic utterance…” [Whitney, 1873d, p. 288].В работе «Жизнь и рост языка» У.Д. Уитни также пишет, что основойпроисхождения языка являются естественные крики человеческих существ,выражающих свои чувства и способных быть понятыми своими собратьями: “Thebasis was the natural cries of human beings, expressive of their feelings, and capable ofbeing understood as such by their fellows” [Whitney, 1908, p. 287].Разговорный язык, согласно У.Д.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
