Диссертация (1173338), страница 36
Текст из файла (страница 36)
Джонса и Г.Т. Кольбрука.Изучение восточной литературы началось, по словам М. Мюллера, спростого любопытства, и это остается так, в значительной степени, до сих пор,особенно в Англии: “At first, the study of Oriental literature was a matter of curiosityonly, and it is so still to a great extent, particularly in England” [Müller, 1875a, p. 339].Именно поэтому Уильям Джонс (1746–1794), достойно представивший даннуюобласть знаний и тем самым снискавший себе настоящую популярность в Англии,– великий человек, один на миллион: “Sir William Jones, whose name is the only oneamong Oriental scholars that has ever obtained a real popularity in England, representsmost worthily that phase of Oriental studies <…> Sir William Jones was not only a manof extensive learning and refined taste, but undoubtedly a very great man – one in amillion” [Müller, 1875a, p.
339].Сначала, по мнению М. Мюллера, интерес У. Джонса к восточнойлитературе был чисто эстетический. Он выбирал все, что было красивым на170персидском языке, и переводил: “Yet the interest which Sir William Jones took inOriental literature was purely aesthetic. He chose what was beautiful in Persian andtranslated it, as he would translate an ode of Horace” [Müller, 1875a, p.
339]. Затем оносознал поразительное сходство между санскритом, латинским и греческимязыками и стал исследовать этот вопрос более подробно: “Sir William Jones wasfully aware of the startling similarity between Sanskrit, Latin, and Greek <...> In aletter, dated 1787, he says: ‘You will be surprised at the resemblance between Sanskritand both Greek and Latin’” [Müller, 1875a, p.
339–340].Его последователем был Генри Томас Кольбрук (1765–1837), выявившийродство между санскритом, греческим, латинским, немецким и славянскимиязыками: “Colebrook also, the great successor of Sir William Jones, was fully aware ofthe relationship between Sanskrit, Greek, Latin, German, and even Slavonic” [Müller,1875a, p. 340]. По убеждению М. Мюллера, имя Г.Т.
Кольбрука более известно вИндии, Франции, Германии, Италии и даже России, нежели в родной Англии, гдеон родился и умер: “The name and fame of Henry Thomas Colebrooke are betterknown in India, France, Germany, Italy – nay, even in Russia – than in his own country.He was born in London on the 15th of June, 1765; died in London on the 10th of Much,1837” [Müller, 1875c, p. 377]. А его слава заключается в том, что он сталоткрывателем и отцом санскритологии в Европе: “…his most lasting fame will notbe that of the able administrator, the learned lawyer, the thoughtful financier andpolitician, but the founder and father of true Sanskrit scholarship in Europe” [Müller,1875c, p.
379].М. Мюллер доказывает, что Г.Т. Кольбрук уделял много вниманиясравнительной филологии в ранний период научного творчества, хотя об этомникогда не упоминалось в истории науки о языке: “And here we have to take note ofa fact which has never been mentioned in the history of the science of language – viz.that Colebrooke at that early time devoted considerable attention to the study ofComparative Philology” [Müller, 1875c, p. 399].Главная работа Г.Т.
Кольбрука этого периода – грамматика санскрита,которая, даже будучи незаконченной, навсегда останется прекрасной и171непоколебимой, как античная колонна: “The principal work, however, of this periodof his life was his Sanskrit Grammar. Though it was never finished, it will always keepits place, like a classical torso, more admired in its unfinished state than other workswhich stand by its side, finished, yet less perfect” [Müller, 1875c, p. 400]. Г.Т.Кольбрук, по словам М. Мюллера, сделал первый шаг в переводе «странной»фразеологии санскритских грамматистов для того, чтобы они стали понятнымиевропейским филологам: “He made the first step, and a very considerable step it was,in translating the strange phraseology of Sanskrit grammarians into something at leastintelligible to European scholars” [Müller, 1875c, p.
401].Заслуга Г.Т. Кольбрука, полагает М. Мюллер, состоит еще и в том, что онсделал доступными для широкой публики санскритские тексты, поэтомузаслуженно получил титул основателя санскритологии в Европе: “In 1818 hepresented his extremely valuable collection of Sanskrit MSS. to the East IndiaCompany, and thus founded a treasury from which every student of Sanskrit has sincedrawn his best supplies <…> so that in this sense also, Colebrooke deserves the title ofthe founder of Sanskrit scholarship in Europe” [Müller, 1875c, p.
411]. Венцом женаучной деятельности Г.Т. Кольбрука, по убеждению М. Мюллера, являетсяоснование Королевского азиатского общества: “The last service which he renderedto Oriental literature was the foundation of the Royal Asiatic Society” [Müller, 1875c,p. 411].Таким образом, единственным соперником Г.Т.
Кольбрука, уверен М.Мюллер, можно считать У. Джонса, чье имя известно более широко: “Thereremains, therefore only one who could be considered a rival of Colebrooke, and whosename is certainly more widely known than his, viz. Sir William Jones” [Müller, 1875a,p. 415]. М. Мюллер объясняет это несколькими факторами, и прежде всего тем, У.Джонс жил раньше и был первым. Но, с другой стороны, У.
Джонс умермолодым, а Г.Т. Кольбрук прожил долгую жизнь: “Sir William Jones died young,Colebrooke lived to a good old age” [Müller, 1875c, p. 415]; поэтому, по убеждениюМ. Мюллера, гениальность первого более очевидна: “Were we speaking only of thetwo men, and their personal qualities, we should readily admit that in some respects Sir172W.
Jones stood higher” [Müller, 1875c, p. 415]. Однако человека нужно судить поделам, а ученого – по его работам. По мнению М. Мюллера, сложно сравниватьобоих ученых: “Yet we do not hesitate to declare that, as Sanskrit scholarship SirWilliam Jones and Colebrooke cannot be compared” [Müller, 1875c, p. 417],поскольку У.
Джонс исследовал узкую область, а Г.Т. Кольбрук – всю сферусанскритской литературы.Как санскритолог и индолог, М. Мюллер отмечает: говоря об огромномвлиянии Востока (особенно Индии) на интеллектуальную жизнь и работу наЗападе, нельзя не упомянуть и о влиянии английских филологов на индусов,открывших им сокровища их национальной литературы [Müller, 1875a, p. 349].М. Мюллер в своей работе «Наука о мысли» постулировал: «Нет разума безязыка.
Нет языка без разума» [Мюллер, 2011, c. IV]. И поместил данную мысль вкачестве эпиграфа. В этом же труде М. Мюллер написал о непреодолимомбарьере между человеком и животном, заключающемся в наличие у человека речии ее отсутствии у животных (Глава 4) [Мюллер, 2011, c. 112]. В статье “Address onthe Importance of oriental Studies, delivered at the International Congress ofOrientalists in London” он затрагивает тот же вопрос, пытаясь опровергнутьмнение путешественников, утверждающих, что у некоторых народов отсутствуетрелигия и язык: “When religion was held to be the specific character of man, it wasasserted by many travellers that they had seen races without any religious ideas; whenlanguage was seen to be the real frontier line between man and beast, it was maintainedthat there were human beings without language” [Müller, 1875a, p. 358].
М. Мюллерприводит пример, которым его пытались убедить в вышеупомянутом мнении, чтоведды на Цейлоне не имеют языка (а используют только знаки, гримасы,задненебные звуки): “We have been told again that Veddahs in Ceylon have nolanguage. Sir Emerson Tennant wrote that they mutually make themselves understoodby signs, grimaces, and guttural sounds, which have little resemblance to definite wordsor language in general” [Müller, 1875a, p. 359].М. Мюллер решает заняться данной проблемой подробнее. Он вновьпостулирует: “Все, что относится к религии, относится и к языку» – «What applies173to religion, applies to language” [Müller, 1875a, p.
59]. И убеждает правительствоЦейлона послать компетентного человека для решения вопроса с языком веддов:“When these statements were repeated, I tried to induce the Government of Ceylon tosend a competent man to settle the question” [Müller, 1875a, p. 359]. В итоге, М.Мюллер приходит к выводу, что более половины слов, используемых веддами,напоминают искаженный санскрит: “But I may say so much that more than half ofthe words used by the Veddahs, are, like Singhalese itself, mere corruption of Sanskrit;their very name is the Sanskrit word for hunter, veddhâ…” [Müller, 1875a, p. 359]. Изчего логически вытекает следующее: невозможно считать, будто эта народностьне имеет языка, что подтверждает теорию М.
Мюллера о том, что человек неможет существовать без языка, как и без мышления.По словам М. Мюллера, все признают необходимость исследованиясанскрита: не только английские научные школы, но и филологи в Германии и воФранции [Müller, 1875a, p. 368]. Таким образом, М. Мюллер отмечает огромнуюроль, которую сыграли компаративисты и санскритологи в развитии науки оязыке и мировой научной мысли в целом, и лингвистического натурализма, ккоторому он принадлежал, в частности.3.2.2 Роль гумбольдтианских взглядов на классификацию языков вформировании лингвистической концепции М. МюллераДанный параграф посвящен анализу морфологической классификацииязыков Вильгельма фон Гумбольдта с позиции лингвистического натурализмаМаксаМюллера.Затронутыследующиевопросы:поискипраязыка,классификация языков по морфологическим типам, преобразование видов влингвистике; сходство и различие взглядов В.
фон Гумбольдта и М. Мюллера навышеперечисленныевопросы;отношениеМ.Мюллеракнекоторымлингвистическим идеям В. фон Гумбольдта. Некоторые аспекты даннойпроблемы рассмотрены нами в статье «Натуралистическое переосмыслениегумбольдтианских взглядов на классификацию языков Максом Мюллером»174[Стекольщикова, 2016г]. Мы проанализируем, в каком отношении М. Мюллеримеет схожие взгляды с В. фон Гумбольдтом, а в каком – противоположные ввопросе классификации языков и смежных с ним.В письмах послу Пруссии барону Христиану Карлу Йосии фон Бунзену(1791–1860) о классификации туранских языков (“Letters to Chevalier Bunsen. Onthe classification of the Turanian languages”, 1854) М.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
